Ярость

Ярость больше не заливала глаза. Теперь трупы этих мальчишек вызывали не радость, а ужас. У самого старшего я заметила первый пушок над губой. Упала на колени и заплакала. Никто не подходил меня утешить, как раньше. Лишь гробовое молчание и слёзы убийцы.

— А кто это у нас такой маленький А у кого это такие пухленькие щечки А чей это длинный синий хвостик

Родители всегда баловали меня и сюсюкались. Даже когда я стала в 2 раза выше их. Полурослика не сложно перерасти, особенно если ты скорее ящер, чем человек. Да, я явно была приемной. Мне даже об этом не рассказывали, сама догадалась.

Помню, лет в 5 я бегала по улицам с соседскими детьми. И очень удивлялась, что им уже по целых 7 лет, но некоторые до сих пор слишком часто плачут и зовут маму.

Моё удивление усилилось, когда в 7 лет я уже начала учить грамоту, считала себя почти взрослой, а старые друзья, кажется, не повзрослели ни на день. Тогда родители и объяснили мне, что разные расы не только выглядят по-разному, но и взрослеют в своем темпе. Знаю, для некоторых родители в своей голове как будто застывают в одном возрасте, для меня это было действительно так.

Воспоминания детства, говорят, всегда самые счастливые. Вот меня обнимает папа, еле смыкая руки. Вот меня гладит по голове мама, вставая на стульчик, чтоб дотянуться. Дедушка рассказывает, как нашел меня совсем крохой в лесу, чудом раньше диких зверей. Бабушка не нарадуется, какой сильной и большой я расту вот что каша с маслом делают, все бы так ели! Девчонки спрашивают, чем я покрасила кожу для такого чудного цвета задираю нос и говорю, что всё своё. Мальчишки хвалят за быстрые сборы перед прогулкой все потому что мне не надо заплетать волосы, которых нет. В общем, не смотря на то, что я была огромным синим людоящером среди маленьких и юрких полуросликов, я никогда не чувствовала себя чужой. Была среди своих. Окружена добром и безусловным принятием. Пока не выросла настолько, что родители смело отправили меня одну в город на рынок.

Что-то неладное я почувствовала ещё у самого входа в город. Первые же встречающиеся люди как-то странно на меня смотрели. Как будто ожидали чего-то нехорошего. На рынке некоторые торговцы неожиданно уходили из лавок прямо передо мной, хотя был ещё полдень, рановато для закрытия. Кто-то на мои вежливые просьбы продать яйца отвечал, что они кончились, хотя я видела их прямо перед собой. Наконец, мне удалось купить всё по списку матери, но только после того, как я показала, что у меня есть деньги и нет оружия.

Всё это было странно. Неприятно. Я не могла понять, что не так. Но подумать мне об этом не дали. У выхода из города за мной стали идти толпа мальчишек. Может, шли и раньше, но заметила я только сейчас. Далекое перешептывание сменилось сначала одиночными выкриками «монстр!», «твоя мамаша съела моего дядю!», «да как ты спокойно ходишь тут!», а потом улюлюканьем и громкими ругательствами. Я просто шла дальше, я не знала, что с этим делать. И тут в мой хвост прилетел камень. Потом еще один чуть не попал в голову. Это становилось опасно. Я побежала. Но толпу было уже не остановить. Под крики, улюлюканье и летящие самодельные снаряды я прибежала в деревню. Я привела этих злобных людей в свою деревню!

— Солнышко, почему ты бежишь Почему плачешь Что случилось встречал меня у входа в поселение дедушка.

Я не успела ему ответить, не успела даже показать за спину, как камень, предназначавшийся мне, попал прямо в голову деду. Этот снаряд был слишком большой для маленькой ничем не защищенной головы полурослика и пробил её. Я оцепенела. Уронила корзину с продуктами на землю и развернулась к нападавшим. Ярость заполнила меня от макушки до кончика хвоста. Это не то, чему учили меня родители. Это то, что текло в моих венах. То, за что должно быть и боялись меня в городе, едва заприметиив синюю чешую.

Видимо, всё это отразилось на моем лице. Самый старший мальчишка уронил камень из уже поднявшийся для броска руки. Они все остановились. Кто-то пятился, кто-то поднимал руки, кто-то просто застыл в страхе. Но меня уже было не остановить. Я ринулась вперед, кусая и раздирая когтями обидчиков, поднимая их же снаряды и добивая тех, кто уже лежал на земле. Кажется, я продолжала свою расправу даже когда уже никто не дышал, все больше и больше кромсая безжизненные тела, радуясь своей победе.

Но вот ярость отступила. Трупы детей подле меня, а вся деревня стоит вокруг. Осознав всё, я упала на колени и заплакала. Родители, друзья, соседи Они просто неподвижно и молча смотрели. Боялись Осуждали Сочувствовали Я никогда не узнаю. Я не могла подвергать их жизнь опасности. Вдруг за мной придут ещё враги, но уже посерьезней Вдруг я неожиданно разозлюсь уже на родных Нет, нет, мне здесь больше не место. Надо бежать сейчас же.

И я покинула их. Ничего не объясняя. Может быть потом напишу письмо Но тогда я думала только о том, чтоб убежать как можно дальше.

Автор: А.

Источник