Бикарасина

 

Бикарасина Ты спрашиваешь, моя хорошая: почему мы должны с тобой переспать Объясняю. Тут всё очень просто. Видишь в луже плавает маленькая бикарасина Да-да, вот это чудо с лапками, похожее на

Ты спрашиваешь, моя хорошая: почему мы должны с тобой переспать
Объясняю. Тут всё очень просто.

Видишь в луже плавает маленькая бикарасина Да-да, вот это чудо с лапками, похожее на двухвостку. Когда-то давным-давно, миллиарды лет назад, когда на Земле ещё не было ни Африки, ни Америки, ни Австралии, и даже священной и богом хранимой Руси-матушки не было, существовал только один континент, назывался Пангея, и бушевал вокруг мировой океан, в котором плавали миллионы таких бикарасин, жрали друг друга, и всё вместе это именовалось первичным бульоном.
Успеваешь

Случилось так, что одну бикарасину всё это морское шапито заебало в край. И решила она сбежать из дома, подальше куда-нибудь, где её никто не найдёт, где можно дышать свободно и не будет давить каждый день морская пучина, и пошла бикарасина в приключение, в места неведомые, как английский разбойник на поиски американской мечты, да так увлеклась, что эволюционировала по пути в рыбу, из неё в какую-то царевну-лягушку, и — хуяк! Дошла до края света!

Оглядывается наша бикарасина, а точнее уже ихтиостега-амфибия, и видит — океан-то закончился. Вокруг всё какое-то необычное, грубое, свежее. И передвигаться теперь можно только в двух измерениях. В общем, вышла наша лягушка-бикарасина на сушу. И понеслась пизда в рай.

Что там твориться стало, моя хорошая! Ты бы знала! Папоротники росли размером с московскую хрущёвку, по небу летали зубастые рептилии с размахом крыла, как у «Боинга», какие-то диплодоки срали на бедную бикарасину тоннами своих диплодочьих удобрений, но ты не пугайся, бикарасина наша оказалась крепким, мать её, орешком, и стоически прошла через все испытания, эволюционировав до чего-то похожего на обезьяну.

 

Ты не замёрзла Давай-ка вернёмся в бар и ещё по коктейльчику выпьем, ага Твоё здоровье.

И вот значит, бикарасина-обезьяна эта ходила по земле ещё миллионы лет, каждый день решая лишь два вопроса: где бы чего сожрать и как бы не быть сожранной. Продолжалось так долго, очень долго, а потом сожрала эта бикарасина-обезьяна псилоцибинновый гриб и преисполнилась в своём познании настолько, что додумалась и до инструментов, и до символического общения, и до первых общественных норм. До всего додумалась бикарасина.

Ну а дальше, ты знаешь, моя хорошая. Была наша бикарасина и вождём африканским, и мудрецом шумерским, и царём египетским, и пиратом киликийским. Чего только не пережила она за тысячи лет. Видела она и Парфенон античный, и слонов карфагенских, и орлов римских бронзовых, видела бикарасина, как распяли добряка одного где-то на холме под Иерусалимом, и спустя двенадцать веков ходила наша бикарасина, ставшая рыцарем, в крестовый поход к тому холму, и умирала в пустыне, и возрождалась, и вновь умирала, прожила сотню жизней — и средневековую чуму, и реформацию, и золотой век русской поэзии, и большевистскую революцию, и войну, и голод, и сталинские репрессии, и, прости господи, творчество бардов-шестидесятников, и перестройку, и развал страны, и приватизацию чубайсовскую, и вот тут, следи внимательно, переродилась та бикарасина в начале девяностых годов в невинного мальчика, который родился где-то в сибирских ебенях.

И жил себе этот мальчик, жил, и было в его жизни немало трудностей, и драки были с мальчишками, и проблемы с родителями, и в юридический институт поступил он едва-едва, пройдя по самому краешку проходных баллов, и в тайгу он ездил следователем работать, и на восток к буддистским монахам учиться, и на север в мёртвые земли, чтобы от голоду не умереть, и было мальчику порой тяжело, но когда опускались руки, он каждый раз останавливался и прислушался к голосам в голове, и были их тысячи — разных, женских, мужских, многоязычных, и говорил с мальчиком и тот самый распятый добряк, и тот рыцарь, но прежде всего говорил с мальчиком голос той бикарасины — смелой и стойкой бикарасины, которая однажды не побоялась выйти из моря на свет и прошла через все тяготы эволюции. И говорила мальчику бикарасина: ты столько прошёл, мальчик, столько препятствий и столько развилок, столько отбросил людей и ненужных дел, и каждый раз приходил к одному лишь делу — к рассказыванию историй, так встань же мальчик, встань и иди в свой любимый бар, и ты встретишь там лучшую девушку в жизни, и расскажешь ей всё — от начала и до конца — всю нашу с тобой историю, и она поймёт тебя, потому что и сама когда-то вышла бикарасиной из воды, как греческая Афродита, и вы улыбнётесь друг другу, выпьете по коктейльчику и удивитесь тому, как спустя миллиарды лет жизни, вы вдвоём повстречали друг друга здесь, в любимом уютном баре, и посмотрите друг друг в глаза, и преисполнитесь счастьем и поцелуете друг друга, и…

Короче, моя хорошая.
Ко мне едем или к тебе

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *