Жрец

Верховный жрец вступил на лестницу. Он знал, что снизу его ещё не видно, что человеческое море волнуется в ожидании. И теперь, когда он начнёт спуск, в небо вознесутся мириады криков, и каждый шаг его с вершины пирамиды будет отдаваться гулкими ударами сердец верующих. Их глаза буду жадно ловить блеск его рогатого венца, а после, когда он уже достаточно спустится, взгляды наполнятся благоговейной завистью к его идеальному телу, к коже бронзового цвета, к белой тоге, право носить которую имеет только он – верховный жрец.

Он спускался, и люди бушевали, приветствуя посланника божьего, признавая величие бессмертного и ничтожество смертных. Он спускался, дабы принести свет одному из толпы, и толпа ревела, ибо каждый считал себя этим одним. Ступени длились и длились, нетерпение толпы нарастало. Верховный жрец ощущал, как радуется бог на вершине пирамиды. Вот и выступ. Лорды луны окружили верховного жреца, и он улыбнулся им кривой усмешкой, могучие воины едва доставали ему до плеча. Верховный жрец поднял руку, и человеческий гул погас.

Слов не нужно было. Все знали ритуал, все знали закон, прежде милости следует жестокость, прежде света следует кровь. Шесть воинов-жрецов спустились к уступу Славы на триста ступеней вниз. Младшие жрецы хищными рыбами бросились в толпу, и она отпрянула, продолжая бесконечную игру, притворяясь, будто её решения что-то значат. Людское море отползло. Но у подножия осталась одна фигура, сейчас же к ней подбежал жрец и схватил за руку. Пять жрецов вели пятерых избранных, полных гордости и страха, подталкивая в спину, а шестой шёл впереди, упрямо подняв голову, сильно опережая своего провожатого, лишаясь благословенных тычков.

Младшие жрецы привели избранных на уступ Славы, и положили каждому к ногам цветок и нож. Пятеро подняли цветок. Шестой взял нож. Верховный жрец ухмыльнулся, раз в пять лет всегда кто-то берёт нож. Лорды луны бросили пятерых избранных на камень, быстрыми движениями вынули из тел горячие цветы жизни и сбросили опустевшие тела вниз. Тёплый жизненный сок потек по ступеням, верховный жрец услышал, как довольно урчит бог.

Младший из лордов луны одним росчерком рассёк свою грудь и зарычал, впадая в неистовство. Избранный неловко поднял руки, выставив вперёд нож. Человечье море вспенилось и зашумело. Верховный жрец видел, как белозубо скалится лорд луны, как сосредоточенно и хмуро смотрит избранный. Видел, как размашисто и быстро впивается обсидиановый нож в бедро избранного, в плечо, как лорд луны устремляется вперёд, чтобы нанести решающий удар, и как он падает, оступившись. И вот уже избранный раз за разом вонзает нож в плоть противника, вот избранного отталкивают, и вот уже бывший воин-жрец благословен и принесён в жертву.

Ритуал продолжается. Верховный жрец внимательно смотрит в толпу, люди лезут друг на друга, беснуются, но вот он сделал выбор. И счастливчика выводят из людского моря. Толпа приветствует нового жреца и отступает, оставляя на земле тела затоптанных. Нового жреца уводят вглубь пирамиды, за ним уходят остальные, остаются только верховный жрец и человек, взявший нож. Рядом с верховным жрецом он кажется маленьким, ничтожным, его кожа черна от солнца, руки грубы, лицо некрасиво, он всё ещё сжимает нож, и на кончике клинка висит рубиновая капля крови.

Верховный жрец ведёт человека к богу. Они поднимаются к вершине в тишине. И вот он – бог. Огромный, широкотелый, большеротый, золотисто-коричневый и прекрасный. Верховный жрец кланяется, а человек с ножом стоит ровно.

– Скажи, это и есть бог – спрашивает он.
– Да, – отвечает верховный жрец. – И он привёл тебя сюда, ибо в его власти всякая судьба и всё, что происходит на свете.
– И он всемогущ и всеведущ
– Верно. И он знает ответ на главный твой вопрос. Ты здесь, чтобы задать его.
– И он не станет врать
– Странная мысль, – верховный жрец почти удивлён. – Бог не лжёт. Спрашивай.
– Хорошо.
Человек с ножом смотрит на прекрасного бога и хмурится. Верховный жрец улыбается в душе. Раз в тридцать лет берущий нож приходит к богу и спрашивает, зачем всё так, как оно есть. И бог смеётся в ответ.
– Как тебя убить
Сердце бьёт в грудь слишком сильно, верховный жрец вскидывает брови, бог скалит крупные зубы.
– ПРОСТО СКАЖИ МНЕ УМРИ, – рокочет прекрасный бог.
– Разве ты это сделаешь – спрашивает верховный жрец человека с ножом.
– Спроси у него, он же всеведущ, – отвечает человек, верховный жрец смотрит на прекрасного бога и видит, как тот бледнеет и сжимается от страха.

Он догнал его на уступе Славы. Могучая рука верховного жреца ухватила человека с ножом за плечо.
– Почему
– Почему – переспросил человек. – Почему – он отбросил нож. – Потому что я так решил. Не он – я. Вам ясно

Верховый жрец вступил на лестницу. Он ещё слышал, как гремят шаги бегущего вниз человека, а в голове ещё звучали эхом его слова. Верховный жрец повторял их, подбрасывал в воздух, пробовал на вкус. Слова были неправильными. Мысли были неправильными. Верховный жрец поднимался к вершине. Внизу больше не было толпы, никто не приветствовал его, не жаждал его решения, его выбора. Но разве выбирал он Разве это – не бог Верховный жрец дошёл до вершины. Сытый бог вновь был огромен и прекрасен, он толстогубо улыбался и урчал. Человек с ножом не убил бога, потому что бог решил, что его убьют. Но разве он не всеведущ

– Он всеведущ, – прокричал верховный жрец, не надеясь, что его услышат, а потом тихо приказал богу: – Умри.

Источник