Истории из жизни реальных людей
31.01.3527
Привет, Энтони!
Это моё последнее письмо. Ага, бумажное, как ты не любишь. Впрочем, автоматически продублируется его голограммная версия в эфир. Код доступа тот же, если помнишь. А мне нравится писать «по-старинке». Так интимнее, будто в самом деле прикасаюсь к тебе этими строчками.
Прошёл уже почти год после того, как меня «воскресили» в корпорации «Лайфбэк». Вернули по твоему оплаченному запросу к этой временной жизни. Жизни ли
Да, новые методы по воскрешению умерших в этой процветающей, весьма востребованной в современном мире отрасли науки достигли невероятных результатов. Но они несовершенны и, думаю, никогда такими не станут. Смерть не прощает насмешек. Люди, выбрав курс сверх-интеллектуального развития, заигрались во всемогущество и не учитывают волю изначального источника жизни.
Извини за мои «умности». Хотела о важном.
Я умерла в прошлой жизни, отпустив все обиды и боли. Укуталась в покойное небытие. И не могла ожидать такого насильственного рывка обратно. Когда моё сознание включилось, работники лаборатории мне всё разъяснили, официально выдали завизированную годовую Лицензию на жизнь и вытолкнули в общество, включив таймер в системе.
Знаешь, восстанавливать память и втискиваться в ставший тесноватым прежний образ очень некомфортно, болезненно. Что-то не совпадает, какие-то мелкие штрихи.
Ты встретил меня у выхода. С маленьким букетом чайных розочек и моими любимыми конфетами. Где ты их раздобыл Это так мило! Мы пошли в старое, почему-то сохранившееся кафе. Ты радостно улыбался и непривычно много, сбивчиво болтал обо всём подряд. Я молчала, тоже улыбалась, стараясь привыкнуть к происходящему. Я вглядывалась в твоё лицо, такое знакомое, родное. Повзрослел Постарел… Но для меня такой же красивый, пусть с прибавившимися морщинками и сединой в волосах, с чувством какой-то тревожной усталости. За один мой год ты заплатил пятью своими – таков жёсткий контракт корпорации. А ты продолжал меня развлекать и повторял, что «всё будет теперь хорошо, всё будет как прежде». Как прежде..
Через несколько дней ты уехал к своей семье, которую, в общем, и не покидал. А я осталась в своём старом, ещё не проданном доме, занимаясь разными незаконченными делами. Конечно, мы часто созванивались, встречались, гуляли, общались. Было здорово, правда! Почти как прежде. Ты повторял, что я для тебя «очень дорога, важна, нужна», что я твой «лучший друг, может даже единственный». Сердце трепетало от этих слов. Спасибо, мой милый, за эти моменты! Только…
Представляешь ли ты, как ужасно такое существование По сути это самообман, мираж. Лишь отсрочка приговора неизбежности. Это осознание особенно сильно мучило меня в одиночестве, когда ты уезжал к семье. И всё чаще в глубине твоих глаз я замечала тень сомнений.
Дорогой Энтони! Я сделала выбор и приняла решение. Через несколько дней истекает срок контракта (я называю его «сроком заключения в бытии»). Я снова умру, по чужому расписанию. Но на сей раз я подготовилась к побегу на свободу – свободу от непонятной и неприемлемой для меня системы лживых манипуляций.
Однажды по телефону ты осторожно спросил, обратилась бы я к подобной услуге воскрешения, если бы вдруг умер ты В тот раз я сымитировала обрыв связи. Сейчас отвечу: нет. Дело не в цене. Просто сначала это был бы не совсем ты, а потом совсем не ты. Как и сейчас я — не та я. Никаких гарантий у эксперимента, только сбои. И мне страшно будет вскоре почувствовать отчуждение и враждебность. Поэтому в последние дни я не отвечала на звонки и скрывалась.
Я вчера была в «Лайфбэк», чтобы сделать Невозвратное тату на груди, оформила необходимые документы на запрет моего повторного воскрешения. Иначе будет только хуже, а я не хочу стать никому в тягость. Надеюсь, ты это поймёшь, примешь и простишь меня. Я поступаю так, потому что очень сильно люблю тебя, Энтони! Безумно, слишком. Ты знаешь… Хочу быть всегда с тобой, но свободной. Запомни меня летящей, живой и настоящей!
Я наговорила за последние дни несколько полных аудиофлешек. Там о разном — больше о весёлом. Их доставит специальный курьер вместе с этим письмом. Останусь с тобой голосом, насколько сам захочешь. Все мои рукописи оставляю в сейфе Центрального банка, на твоё имя, до востребования, при предъявлении нашего кода (если не забыл).
Обнимаю тебя своими текстами, крепко и трогательно. Люблю тебя голосом, жарко и нежно. Живи долго и счастливо, Энтони!
С любовью навечно, Мэрилин!