Под елкой

Витя сидел под елкой. Большой и пушистой. С разноцветно-мигающей гирляндой. С шарами. Витино отражение в шарике было смешным с большущим носом и маленькими ушами. Ну вот же маленькие ушки, а бабушка говорит, что у них в роду «таких лопоухих отродясь не было». Смысл этой фразы был мальчишке непонятен , но слова эти почему-то запомнились.

По телевизору какой-то дядя сказал: «Какая гадость, эта ваша заливная рыба»! Странно, заливная рыба это же так вкусно! Мама иногда готовит ее. И вчера приготовила, целых три лоточка в холодильнике стоят. Но бабушка не разрешила есть. «Это на праздник!» сказала она.

Витя любил праздники, особенно День Рождения и Новый Год. День Рождения был очень-очень давно. Осенью. Папа подарил ему большую пожарную машину. С сиреной и выдвигающейся лестницей! Красотища! Мама помогала Вите разбираться, как включить сирену и поднять лестницу. Папа, как всегда был на работе. В отсутствии папы, бабушка называла маму разными непонятными словами: «транжира» и «нахлебница», а машину «пустой тратой денег». Бабушка вообще знала и говорила очень много непонятных слов, смысл которых Вите не поясняли. Например «развод». Витя совершенно не понимал, что это значит, и почему этот «развод» так нужен папе.

Вот сейчас, мама с папой, запершись на кухне, кричат друг на друга. Телевизор кричит громче мамы с папой и их слов почти не разобрать. А те, что удается расслышать, такие же непонятные, как и бабушкины: «слюнтяй», «развод» (мама, видимо, такая же умная, как и бабушка), «маменькин сынок» (странно, мама сказала это таким тоном, словно это что-то плохое). Папа кричал тише мамы, и разобрать его слова было и вовсе невозможно.

Витя сидел под елкой. Ждал Новый Год, заливную рыбу и мандарины (их тоже было нельзя, но мама «пока нет этой старой стервы» давала их Вите). Ждал подарка. Он попросил у деда мороза трансформера. Такого, чтоб в садике все обзавидовались. Предел мечтаний трехлетнего мальчишки.

«Задолбал!» крикнула мама и буквально влетела в комнату, где сидел Витя. Потом она достала большой чемодан и стала кидаться в него платьями и кофтами. Потом одела Витю. Он сперва обрадовался они, как и вчера, пойдут на елку и на горку. Ура! Но потом, по суровому выражению маминого лица понял, что елка с горкой ему сегодня не светят. Мама металась по комнате, папа подпирал собой стену, словно боялся, что та упадет.
Маш, ну куда ты Новый год же! сказал папа.
Новый год отменяется! сказала мама и выбежала из квартиры, таща одной рукой Витю, а другой чемодан размером с Витю.
Мама плакала. «Опять лук резала» подумал Витя. В последнее время мама часто режет лук. Вот только куда он девается, если на обед почти всегда манная каша Об этом думал Витя, еле успевая за мамой. А еще о том, что же значит «Новый Год отменяется!» Надолго ли отменяется Возможно, просто сегодня отменяется и переносится на завтра До завтра Витя готов был потерпеть, хотя очень обидно конечно.

Витя сидел под елкой. Маленькой. Искусственной. От которой совсем не пахло. Вернее пахло чем-то совсем не елочным. Не новогодним. Возможно, именно это имела ввиду мама, говоря, что Новый Год отменяется

На кухне мама разговаривала с бабушкой. С другой бабушкой. Эта бабушка не запрещала Вите смотреть мультики столько, сколько он хочет и не отправляла спать в восемь. Мама с бабушкой не запирались на кухне и не включали телевизор, поэтому Витя слышал весь их разговор. Правда мама больше плакала, чем говорила (наверное, опять лук резала), а бабушка называла маму «бестолочью» (снова непонятное слово) и сказала, что мама «и нахрен никому не нужна со своим прицепом».

Витя с мамой снова шли по улице с чемоданом. Мама кому-то звонила и снова плакала, а Витя, наконец, решил, что дело вовсе не в луке.

Витя сидел под елкой. Пахучей. Но другой, не такой как та у них дома. На кухне мама с тетей Светой пили воду из маленьких стаканчиков и морщились после этого. Наверное вода оказалась невкусной. Как бабушкин борщ. Ну, той, первой бабушки. Тетя Света постоянно повторяла одно и то же: «все мужики дебилы» и «пошли они нафиг!».

Витя сидел на стуле. В большом, как ему казалось, зале. Какая-то незнакомая и совершенно несимпатичная тетя громко читала вслух: «удовлетворить ходатайство истца в полном объеме. Ответчик, то бишь мать, может обжаловать решение суда в установленные законом порядке и сроки». Мама снова плакала, обнимала Витю и шептала ему на ухо: «Я найду работу и обязательно тебя заберу!». Бабушка (первая) улыбалась. Папа, похоже, рассматривал шнурки на своих туфлях.

Витя сидел за партой. Сегодня был его День Рождения. На душе было и радостно и грустно одновременно. Радостно потому, что День Рождения, все-таки, и все поздравляют, и Виталик подарил ему гильзу от «Калашникова». Грустно потому, что хотел в подарок велосипед, а папа подарил школьный портфель. Бабушка сказала, что велосипед ему не нужен, мол, зима на носу и вообще это опасно, а ранец вещь крайне необходимая, тем более прежний уже совсем обтрепался. И вообще «негоже внуку завуча школы ходить с таким рваньем!».

А еще было грустно потому, что Витя давно не видел маму. Мама уехала в Москву и, как сказала бабушка, «нашла себе там хахаля». Мамой его теперь заставляли называть тетю Марину, но Витя упрямо отказывался это делать, потому, что она казалась ему абсолютно некрасивой и борщ готовила еще хуже, чем бабушка. Тетя Марина, как и бабушка, работала в школе, была учителем истории и водила Витю в школу и обратно домой чуть ли не за руку. Для мужчины-третьеклассника это считай позор. «Попандос, братка!» сочувствовал ему Виталик. Витя завидовал Виталику в школу и домой тот ходил самостоятельно, а когда мать уходила в запой, мог не делать домашку или вообще в школу не ходить.

Витя сидел под елкой. В парке на скамейке. Курил. Первую в своей жизни сигарету. Час назад Настя сказала ему: «Я не буду с тобой встречаться потому, что ты заучка и одеваешься, как лох!». Голова кружилась. В горле драло. В ушах звучало Настино «как лох!». А бабушка говорит «как приличный мальчик». Женщины все же странные существа

Витя сидел под елкой. Настоящей. В собственной квартире. Маленькая Рита сидела у него на коленях и смотрела по телевизору сказку про Нильса, который летал на гусях. Она называла его «тятя Фитя». Не привыкла еще папой называть. Ритина мама Лера была в парикмахерской. «Наводила марафет» к празднику. На кухне гремела кастрюлями Витина мама Мария Егоровна (да-да, она вернулась в семью лет пять назад). Готовила ужин и полоскала сыночке мозг:
А я тебе говорю она с тобой из-за квартиры! И вообще, нахрена тебе эта баба с прицепом В ней же кроме сисек ничего хорошего нет!
Ну мам! вяло отбивался Витя. Ты не права, она хорошая! И вообще не лезь в нашу семью.
Не лезь, значит уже рычала Витина мама. Как денег на покупку квартиры, так «мам дай!», а как я переживаю за сына, так «мам не лезь в нашу семью!». Тьфу!!! И вообще…

Витя сидел под елкой с чужим ребенком на руках и думал, что, пожалуй, мама кое в чем права

Источник