Так было нужно

Я вхожу в дом.

За мной бурным потоком текут реки ещё не остывшей крови, трупы охранников валяются как попало. Минуту назад это место было наполнено криками, но сейчас здесь стоит оглушительная тишина. Больно ли им было А может, они кричали от страха Может, кричали, чтоб предупредить своего главаря, ставшего причиной их гибели

Как смешно. Глупые псы, положившие жизнь за того, кто их кормил.

Я делаю шаг вперёд. Фигура в глубине комнаты шевелится. Слышится лязг затвора, но мой выстрел моментально выбивает оружие из морщинистой руки.

— Ты здесь, — смешливый голос. Ни страха, ни сострадания к погибшим. Чудовище.
— Я обещал.

Ещё один шаг и я вижу лицо сидящего за столом.

— Ты постарел за двадцать лет, — возвожу курок, почти не целясь.
— Конечно, — усмехается он. — Я же пережил твоего отца.
— Ублюдок, — шепчу я. — Ты убил его на моих глазах и думал, что тебе сойдёт это с рук
— Так было нужно.
— Как ты можешь так говорить — я все ещё тот восьмилетний ребёнок. Злость застилает глаза. — Он же… Он был… — яростно прикусываю губу, пытаясь сдержать слезы. — Хорошим человеком… Он ничего тебе не сделал. Он никому ничего не сделал.

Тяжёлый вздох.
— Ты глуп. Стреляй уже.

Выстрел в ногу и сдавленный низкий крик.
Делаю ещё шаг. Выстрел в плечо. Отчаянно злое потное лицо со сжатыми губами. Я хочу чтоб он кричал ещё. Но он не собирается сдаваться и падает с простреленным лбом и все тем же упрямым выражением лица.

Как же легко.
Пистолет падает рядом с телом.
Я выхожу из дома.

Рек крови больше нет — они впитались в землю. Почва упруго пружинит под ногами. Я поднимаю лицо к небу и закрываю глаза. Ветер приносит мне какой-то звук.

Всхлип.

Открываю глаза и оглядываюсь. На краю поляны сидит мальчик. Рядом с ним валяется судочек для завтраков и поцарапанный велосипед. Мальчик не плачет — он не может дышать, и поднимает руки к шее при каждой попытке вздоха, всхлипывает и замирает. Перед ним лежит охранник с перерезанным горлом и мертвыми глазами.

Мальчик поднимает взгляд на меня.

Он не плачет.

Я неосознанно поднимаю руку к горлу.

Он не плачет.

Он требует объяснений.

Мои пальцы дрожат. Я не… Я не понимаю. Я даже не помню, как его убил. Это я его убил Я не мог. Я убивал только плохих. Он защищал плохого, поэтому сам был плохим. Как я мог оставить его в живых Он мешал мне пройти. Он бы убил меня! И я не смог бы искоренить зло, убившее моего отца. Я защищался, я хотел спасти мир ото зла, я же… Я же не виноват, что он выбрал неправильную сторону…

— Так было нужно, — помертвелыми губами шепчу я, глядя в потерянные детские глаза.

Потом разворачиваюсь и ухожу, оставляя за спиной лесную поляну, деревянный дом и полный боли тоненький крик.

Источник