Сказка тихой ночи

Штиль. Третий день стояло абсолютное и бесперспективное безветрие. Пепельный болтался в море недалеко от Центральных островов Вольных. Команда изнывала от скуки, но изменить погоду никто не пытался, как и истратить остатки топлива. К тому же их всё равно не хватило бы до порта.

Тарина валялась в гамаке, устроенном возле кабинета предприимчивым Пауком. Он прекрасно чуял настроение Капитана: раздражённая временным бездействием, она с каждым днём всё сильнее напоминала раздосадованную фурию. Гамак как-то несколько сгладил недовольство, к тому же из-за штиля и безветрия небо оставалось совершенно чистым и восхитительно звёздным. Ангел могла часами лежать, рассматривая созвездия и улыбаясь собственным мыслям. Остальная команда в такие моменты старалась держаться подальше от кабинета, чтобы не мешать. Так делали все… кроме Флисса.

Бездействие бесило и его, но ещё больше тот факт, что он словно исчез для всех на Пепельном. Никто не обращал внимание на старпома, не препирался, не спорил. Лишь периодически Паук лениво окликал его с плоской язвительностью, однако без огонька и прежнего задора. Казалось, весь корабль окутало призрачным, дымным горячим маревом, от которого он стал больше похож на царство сна. Один Флисс болтался по палубе и злился, раздражённо поводя плечами. Такое затишье нервировало, как и отсутствие стычек, молчание Тарины и её отрешённость.

Вот и в этот вечер он крутился где-то поблизости, потрясая и шурша картами, до которых никому не было дела. Даже Грифу. Капитан поглядывала на него периодически, коротко усмехаясь, а потом вновь возвращала взгляд к небу. Там как раз ярко разгорались первые звёзды и величественно поднималось лунное трио. Антоний, нахмурившись, отметил про себя, что сегодня это всё ещё больше напоминает открытый рот и два глаза. Фыркнув, он решительно подошёл к капитану.

— Нам нужно согласовать маршрут.
— Зачем – вопрос капитана застал мужчину врасплох: он был уверен, что его снова проигнорируют.
— Штиль рано или поздно закончится…
— И мы направимся в порт пополнять запасы. У нас ни топлива, ни еды, ни воды, ни снарядов для пушек. Ни снарр’ха нет. Так что зачем нам маршрут Порт в сутках спокойного плавания отсюда.
— А дальше
— А дальше мы минимум неделю там пробудем. Флисс, что за деятельная муха вас покусала Или штиль разъедает разум – Тарина приподнялась в гамаке и тонко усмехнулась. – Вы который день мечетесь привидением из стороны в сторону.
— Меня поражает ваше спокойствие и наплевательское отношение к…
— Флисс, а хотите сказу – этот внезапный вопрос прогремел громом средь ясного неба.
— Что
— Сказку, ну или легенду хотите – Тарина окончательно села и улыбнулась, наблюдая за ошарашенным выражением лица старпома. – Вам их что никогда не рассказывали
— Это всё выдумки для маленьких детишек.
— А давайте поспорим, что эта вас увлечёт
— Хм… на что
— На запас ваших энерго-кристаллов.
— А если не увлечёт
— Придумывайте сами, — она передёрнула плечами.
— Неделю вы выполняете мои требования, — в глазах Антония мелькнуло злорадное предвкушение.
— Договорились, — Ангел лишь плечами пожала в ответ на изумление мужчины и поднялась на ноги. – Паук, выманивай всех наверх. Ставьте жаровню. Будем ветер заманивать легендой. И выпивку возьми, коку скажешь, что капитан разрешила.

Пока все суетились, бегали с ящиками, бочками, остатками провизии, выданной щедрым разрешением с камбуза, Капитан стояла у борта, неотрывно глядя на море. Она чувствовала едва различимое изменение погоды, практически не заметную глазу рябь – погода начинала меняться. Штилю оставалось жить едва ли сутки, а может быть уже утром подует ветерок. Пусть слабый, но несущий надежду на скорое отправление к суше. Девушка на столько ушла в свои мысли, что не услышала оклика и вынырнула в реальность только от лёгкого прикосновения к плечу. Долговязый Паук стоял неподалёку, нетерпеливо приплясывая, где-то позади него крутился вечно ярким пятном Канарейка.

— Расскажете, Капитан
— Да-да, всё готово
— Только вас и ждём! – парень улыбнулся широко и задорно, тут же отскакивая к весело-потрескивающему дровами огню. – Начинайте!

Тарина медленно приблизилась, смотря на каждого из собравшихся. Все глядели на неё с интересом, лишь один взгляд выбивался из общей гаммы эмоций. Антоний Флисс не стал садится на притащенный ящик, а стоял чуть поодаль, сложив руки на груди. Насмешливый, холодный, чуть надменный взгляд в этот раз даже не раздражал. Ангел, кажется, впервые испытала к этому несносному имперцу некое подобие сочувствия. Он не знал сказок, боялся или ненавидел магию, не слышал песни свободы и истинного голоса ветра, никогда не видел чудес Вольных. Чужак. На этом корабле он не свой, даже если все внезапно угомонятся и перестанут с ним драться. Ангел сейчас очень остро видела, как между этим мужчиной и остальными словно лежала глубокая, почти бездонная пропасть. Как её преодолеть Капитан не представляла. Она могла лишь не дать прибить этого упрямца, защищать его, как любого в команде, даже если периодически хотела выкинуть его за борт. О недавней находке, впрочем, Тарина старалась не думать. Это сейчас не имело значения.

Встряхнув головой, она прогнала непрошенные мысли и опустилась перед огнём прямо на палубу. Опершись на отставленную руку, девушка подняла взгляд на небо и долго разглядывала звёзды. Никто не торопил её, завороженно наблюдая и ожидая истории.

— Когда-то, далеко-далеко от этого места в морях водились киты, умеющие заплывать на небеса…

* * *
Когда-то, далеко-далеко от этого места в морях водились киты, умеющие заплывать на небеса. Это были совершенно особенные обитатели глубин: не очень крупные, подвижные, грациозные… Если конечно о подобном создании можно так сказать. И цветами они отличались особыми: ярко-голубые в дневное время, ночами они темнели практически до оттенка густого мрака. Кто-то даже говаривал, что видел их розоватыми, ярко-фиолетовыми, почти бирюзовыми и даже зеленоватыми, как небо в преддверии смены погоды. Впрочем, этим досужим разговорам никто не верил.

Но китов видели. Редко, но сталкивались путешественники, торговцы и Вольные с ними. Особенно часто в Бескрайних водах: бесконечной морской полосе, в которой, как балакают, магия живёт особенно ярко. Как гласит поверье, именно там эти создания переправляются на небо, ведь край морской и небесный соединяются воедино на границе горизонта. А ещё шептались, что там можно попасть в величественный город. Воздушный. Он расположился на спине первого левиафана, который когда-то стал созвездием. Именно на него мы ориентируемся в самые страшные и тёмные ночи, именно оно выводит нас из самых страшных мест Осколка.

Говорят, это город прекрасен, как все дворцы Империи, и загадочен, словно тысячи разработок кибернетиков. Ещё ходят слухи, что магия там естественна, как дыхание. Даже в Содружестве о подобном и мечтать не могут. А ещё жители того волшебного города всегда счастливы, сыты и здоровы, ведь на небе нет нуждающихся. Никто и никогда не бывал там ничем обделён, а жители не знали ни голода, ни засух, ни войн. Чудесное место, хотя, как мне кажется, довольно скучное.

Впрочем, туда мало кто может попасть. Для этого необходимо не просто найти небесного кита, но и суметь договориться с ним. Как все знают, эти морские создания плохо понимают человеческую речь, поэтому сложно придётся желающему попасть в летающий град. Кто-то советует киту спеть, другие предлагают станцевать, третьи шепчутся о таинственном ритуале, дающем возможность понимать жителей глубин. Однако я никогда не слышала, в чём он заключается. Мне кажется, никто этого не знает.

К тому же договориться с китом – лишь первый шаг в долгой цепочке заданий и испытаний. Дальше придётся долго-долго плыть, чтобы добраться до той самой точки, где море соединяется с небом. И здесь придётся особенно крепко держаться, ведь ветер там свирепствует великий и сильный. Он легко может сбросить неудачливого путника в воду, а там его уже будут подстерегать морские сколопендры и детёныши левиафанов. Горе неумелому ездоку на небесных китах: их кости густо покрывают дно Бесконечных вод.

Если, впрочем, всё сделать правильно, то окажешься там, среди звёзд. Это самая тихая и спокойная часть путешествия, главное не уснуть. Иначе сам превратишься в небесное светило. Впрочем, как мне кажется, это прекрасное окончание жизни: вечно сиять путникам и Вольным, терпеливо дожидаясь, пока балгеры сложат о тебе сказание, байку или легенду, а может и песню. Хех, что-то я отвлеклась.

Когда путешествие по звёздным водам подойдёт к концу, храбрец окажется в порту города. Где-то в дали будет видна сияющая стена. Для каждого она предстаёт в своём цвете, но самые счастливые: лиловый, бирюзовый и янтарный. Горе тому, кто узрит её алой или чёрной. Город такого не то, что не пустит, а отправит стражей ещё на подступах. Такими стены видят лишь злые, прогнившие сердцем люди. Те, у кого вместо крови течёт рыбья слизь и червиный яд.

Если цвет будет добр к тебе, то ты сможешь добраться, приблизиться к величественным воротам. По бокам от них высятся статуи. С одной стороны дюжина и с другой. Они стоят вдоль дороги, ведущей к вратам, первые головой касаются облаков, а последние едва ли выше человеческого роста. Их и стоит опасаться, потому что лишь они принимают решение пустить ли пришедшего или низвергнуть с небес. Эти изваяния посерели от тысячелетней пыли, их одежды практически неразличимы, лишь угадываются складки накидок. Однако у этих статуй так бледны и стёрты лица, что на остальное не обращаешь внимания. Поистине, их можно назвать безликими, потому что сколько не вглядывайся, не различишь ни единой чёрточки. Лишь смутно угадываются губы, нос и глаза, и то столь зыбко, словно в бредовом сне от лихорадки.

Пришедший должен спросить разрешение у статуй и обнажить своё сердце. Нет, вскрывать грудную клетку совершенно не обязательно, достаточно капнуть кровью на руку каждой из последних изваяний. Две капли приведут к решению, подобному приговору, где с одной стороны ожившая сказка, а с другой – кошмар мучительной гибели в беспокойном море. Никто точно не знает, сколько придётся ожидать вердикта. Кто-то говорит, что статуи дают ответ мгновенно, другие судачат о нескольких часа мучительного ожидания, третьи пугают днями и неделями ужасающего напряжённого бдения перед статуями-стражами. Я там не была, поэтому не могу сказать, кто прав, а кто – нет.

Если статуи посчитают тебя достойным, то распахнут ворота и пустят внутрь. Путнику окажут все почести и встретят его так, словно прибыл сам король. Никто и никогда оттуда не возвращался, впрочем, это и не удивительно: кто в здравом уме отказался бы от вечного блаженства и безопасной, сытой жизни…

— Я бы вернулся. Рано или поздно, — задумчивый голос вывел Тарину и всех остальных из дурмана сказки. – Впрочем, вряд ли бы мне удалось туда попасть.
— Естественно, кто ж в здравом уме в такое чудное место имперца-то пустит.
— Паук, замолчи. Городу и стражу наплевать на происхождение, как должно быть и Вольным. Флисс принёс клятву мне и кораблю, поэтому хотя бы одну ночь попридержи язык за зубами, — девушка протянула руку за бутылкой настойки на семнадцати травах и трёх энергиях, которую гнали лишь в одном отдалённом порту. – Я не хочу слушать распри сегодня.
— Хорошо, Капитан, — парень покосился неприязненно на Флисса, но заткнулся.
— Вот бы хоть глазочком поглядеть на это удивительное место! И первого левиафана увидеть, — Канарейка мечтательно улыбался, накручивая ярко-жёлтую прядь на палец. – Даже пусть меня не пустят и сбросят в море, зато настоящее чудо.
— Хах. Я бы хотел с этими китами потрепать. Наверняка жуть сколько баек знают, — Рихт, сегодня удивительно трезвый, прикрыл глаза от восторга. – Я б придумал, как с ними договориться.
— А мы бы хотели стать звездой, — тихий, шелестящий голос механика Крыса заставил всех вздрогнуть. – И светить. Там. Высоко. Когда живёшь всю жизнь во тьме, начинаешь ценить свет и небо. Капитан, много ли сегодня звёзд
— Всё небо усыпано, друг, всё небо, — Тарина улыбалась, глядя на свою команду, слушая их мечты, чаяния, истории и просто лоскуты мыслей. – Я верю, что каждый из нас окажется достоин места среди тех вод.
— И Пепельный будет бороздить небеса – юнга, совсем ещё молодой парнишка, замер в восторге.
— Конечно. И у нас всегда будет удача, славная добыча и полный трюм топлива.

Счастливые разговоры продолжались до утра. Лишь Флисс не участвовал в них, хотя никуда не отходил. Он, ссутулившись, сидел на ящике, поглядывая то на одного члена команды, то на другого, на их светящиеся улыбками, живые лица. В какой-то момент он резко встал, развернулся и удалился к своей каюте. Лишь Ангел смотрела внимательно ему вслед и чуть грустно усмехалась.

А утром пришёл ветер. Волны покачивали корабль из стороны в сторону так, что оставленные на столе кристаллы энергии издавали мелодичное позвякивание.

Источник