Истории из жизни реальных людей
Тем вечером в особняке-коливинге недалеко от Витебского вокзала было особенно много хорошей музыки. И я, по мере способностей, принял участие в импровизированном концерте.
…пальцы пробежали вниз по клавишам, промахнувшись с одним диезом, руки разошлись до большой и третьей октав и ударили по ля-минору. Нога задержалась на педали, последний аккорд облетел гостевой зал, прозвенел на массивной люстре и широких окнах и затих.
Я убрал руки от клавиатуры, развернулся на винтовом табурете, качнувшись и едва не полетев на пол, и поклонился зааплодировавшим слушателям.
— А «Мурку» сыграешь — подмигнул мой предшественник Андрей, приобняв гитару и тренькая по струне.
— Ха! — отозвался я под смешки и фырканье немногочисленной публики.
Повторив полуакробатический поворот, сходу наиграл до сих пор узнаваемое “Здравствуй, моя Мурка! Здравствуй, дорогая!..”, вызывая в зале смех и ещё более яркие аплодисменты.
— Ну, прекратить блатняк! Ещё Пианиста призовёте! — с улыбкой погрозил пальцем Кирилл, один из постояльцев дома.
— Чего сделаем Кого — переспросил я, поглядев на него и демонстративно одёрнув ладони от клавиш.
— Я не рассказывал разве — Кирилл почесал подбородок и уставился на инструмент. — В общем, есть у моего отца знакомый, из братков. Сейчас вполне честно трудится менеджером чего-то-там, но про былое время байки травит — очуметь можно!
Парень прошёл по залу и наклонился над моим плечом, ткнув в ля большой октавы.
— И вот он как-то к бате в гости зашёл. Поставили стол, водку, закусочку, разговоры свои взрослые завели. А я как раз на фортепиано упражнялся. И решил перед гостем “Муркой” выпендриться. А тот чего-то вздрогнул, бутербродом подавился, напрягся. Потом его отпустило, конечно, но меня вежливо и даже почти без мата попросили при нём такое не играть, а лучше вообще клавиши не трогать.
Кирилл сместился вбок и обернулся к зрителям, оперевшись локтем на “Красный Октябрь”:
— … и рассказал, почему!
* * *
В лихие девяностые где-то в районе Техноложки жил киллер, которого прозвали Пианистом. О том, от кого он получал заказы, как планировал дела, какое оружие использовал, мало что известно. Наверное, только в каких-нибудь секретных архивах и осталось. Зато известно вот что…
Работал он чаще всего прямо у жертвы на дому. Наёмных убийц кому попало не подсылают — целями его были, понятное дело, бизнесмены, чиновники, офицеры с большими звёздами на погонах. А у таких людей и жильё было соответствующее, дорого-богато: позолота, картины по стенам, и обязательно пианино. У одного для отдыха после тяжёлого дня, у другого — чтобы жена или детишки музицировали на радость папочке, третьему вообще просто для красоты интерьера.
Поговаривали, что убийца именно благодаря музыке и проникал в дом. Одевался интеллигентно — в дорогое пальто и шляпу, — представлялся соседом, по счастливой случайности, с музыкальным образованием. Потом жаловался, что, мол, пара струн невыносимо фальшивят и предлагал помощь или, наоборот, просил прикоснуться к такому качественному инструменту.
И появилась у того киллера привычка, фишка, роспись личная: сразу после выполнения работы на чужом, уже осиротевшем фортепиано «Мурку» играть или напевать мотив в полный голос. Не самая частая композиция, тем более в доме милицейского полковника или городской шишки. И подоспевшему наряду или “крыше” наблюдательные соседи выкладывали: «Шум какой-то был, а потом вдруг “Мурка” на весь дом!»
Случай припоминали: решил один заказчик Пианиста кинуть на большие деньги. А тот узнал, подкараулил хитреца в каком-то ресторанчике на отшибе. Где ресторан — там и музыка. Сел убийца к обманщику за стол, снял шляпу, а после краткого диалога отошёл к пианино в уголке и давай играть! Начал с вальса, следом — пару популярных эстрадных песен, а в конце на весь зал приметные ноты: “Здравствуй, моя Мурка! Здравствуй, дорогая!”
Первый куплет сыграл, забрал головной убор со стола и молча вышел. А слухи про то, что “Мурка” со смертью рядом звучит, уже по городу расползлись. Бросился официант к собеседнику странного музыканта, тронул только — тот и свалился под стол с мокрым красным пятном на весь живот.
Но однажды Пианист перешёл дорожку слишком влиятельным личностям. Ему забили стрелку ночью около ТЮЗа. Место было открытое, освещение отличное, всё как на ладони. У одиночки и шанса не было. Но он пришёл.
По иронии судьбы, даже в такой ситуации ему выпал шанс показать себя виртуозом. За эстакадой, по которой поднимали тяжёлый реквизит, выставили на выброс старое фортепиано. И когда к театру подъехали две машины и из них вышли суровые мужики в пиджаках и кожаных куртках, Пианист встретил их всё той же мелодией. Сытые по горло болтовнёй о несущем беду мотиве, братки не стали даже начинать разговор, издали расстреляли киллера вместе с инструментом.
Всякое потом шептали. Что к ТЮЗу пришёл совершенно другой случайный музыкант. Что у убийцы был план, который провалился, и в инструменте нашли заклинивший пулемёт или не сработавшую взрывчатку. Что Пианист без шляпы — её сбило выстрелом — в продырявленном, мокром от крови пальто всё же исполнил песню на изувеченном пианино до конца перед тем, как упасть замертво на залитую алым клавиатуру. Что он, наоборот, не доиграл несколько последних нот, и какой-то браток из уважения перед чудаком подошёл и закончил мелодию.
Как было на самом деле, рассказать уже некому. Нескольких мужиков, пришедших по душу Пианиста в ту ночь, вскоре подорвали гранатой в машине около Апрашки. Других расстреляли в кабаке из проезжающего джипа. Ещё пару насмерть забили пьяные дембеля на танцах в клубе. А рядом рыночное радио, расстроенная кабацкая “Калужанка” и клубный магнитофон вдруг сыграли ту самую песню.
Ходят слухи, что до сих пор Пианист и с того света даёт о себе знать. И после очередной явно криминальной трагедии свидетели заявляют, что точно слышали, как где-то эхом отзвучало: “И теперь маслину получай!”
* * *
Слегка измотанный рассказом, Кирилл выскочил покурить и заодно проводить меня в сторону Пушкинской. Мы оставили позади целый квартал, когда нас догнал фортепианный мотив “… ты мой Мурёночек!”: то ли с балкона особняка коливинга, то ли из ближайшего бара.
— Качественно исполняют! — вдруг похвалил идущий нам навстречу мужчина в пальто и слишком лёгкой для холодного питерского марта шляпе. — На припеве только бемоль фальшивит, подстроить бы… Маруся Климова, прости любимого!
Негромко напевая, незнакомец прошёл мимо нас, даже не повернув головы, и свернул за угол. Мы переглянулись и быстрым шагом последовали за ним. Но на соседней улице только ветер гнал по последнему грязному снегу и мокрому асфальту чью-то старую продырявленную шляпу.