Три желания

Когда-то давным-давно волшебства в мире было навалом. Колдуны, ведьмы, русалки, говорящие звери, мудрецы-хитрецы, ковры-самолёты, сапоги-скороходы, драконы, заколдованные принцы и принцессы попадались буквально на каждом шагу. И если они случайно или нарочно встречались друг с другом, то непременно следовало ждать экшена: летели искры из волшебных палочек и магических посохов, кого-то заколдовывали или расколдовывали, убивали и оживляли.

Ухмыляетесь, не верите мне А зря. Вспомните, сколько сказок о встречах волшебных существ написано. Сказки ложь, да в них намёк Не могут же все они врать!

Но со временем случилось так, что волшебство на Земле постарело да повыветрилось, по магическим школам да заколдованным лесам попряталось. А волшебных существ стало так мало, что их встречи друг с другом стали невозможными.

Ну, или почти невозможными.

Давно ли или недавно где-то в синих водах Красного моря, далеко-глубоко, докуда не доплывают любопытные снорклеры и дайверы, по «all-inclusive» путёвкам в Египет приехавшие, жила-поживала волшебная Золотая Рыбка. Не помнила она мать-отца родных, да и братьев-сестёр у неё не было — ни одной родной икринушки на этом свете. Но Золотая Рыбка жила не тужила да бед не знала, ибо не подозревала о волшебной силе своей. Да и без «ибо» — просто не тужила ни о чём, поскольку глупа была до невозможности — дав силу магическую, для баланса совсем обделил её Посейдон мозгами рыбьими.

В один прекрасный день отправилась Золотая Рыбка к братцу-Осьминогу за чернилами для ризотто и по пути среди заросших водорослями банок из-под газировки увидела тусклую медную соусницу. Проплыла Золотая Рыбка мимо, хвостиком махнула, да попала случайно по соуснице самым его кончиком. А та вдруг возьми и завибрируй, да по дну как начни кататься-валяться, басом потусторонним причитать. Рыбка не смекнула поначалу, что ситуация нестандартная возникла, да поплыла было себе дальше, если бы из соусницы не послышались мольбы безутешные.

— Рыбка Золотая, уважаемая Carassius auratus, не проплывай ты мимо, не вели казнить, позволь слово молвить. Сила в тебе есть, златобокая, коей во всех морях да океянах морской люд не видывал. Подсоби ты мне, Рыбка пучеглазая, из темницы моей выбраться. Всё, что нужно сделать — подскажу. Только не уплывай, лучепёрая — я тебе пригожусь.

Поверила Золотая Рыбка, сжалилось её сердце двухкамерное. Подплыла поближе и пробулькала вопросительно: «Что делать-то нужно, соусница говорящая»

— Не соусница это, Рыба моя, а волшебная лампа. Три!

— Чего «три» — не смекнула Рыбка.

— Лампу, лампу три!

Не поняла Рыбка ничего поначалу, да тупила нещадненько, но древнему Джинну (а как ты уже понял, это был именно он) упорства было не занимать — как-никак, три тысячи лет он в лампе забытой сидел. Так что разъяснил-таки Рыбке во всех деталях технологию эффективного лампонатирания.

Только Рыбка лампу плавничком в нужном месте потрогала — тут же Джинн и вылез. Долго охал да кряхтел, разминая мышцы, затёкшие от долгого сидения в тесноте, а потом как начал Рыбке о волшебстве рассказывать. Дескать, она не простая Рыбка, а Золотая, и желания исполнять умеет. Корыта чинить, хоромы строить, неводы тюнинговать, ну и всё такое прочее. И предложил Джинн Рыбке сделку, которая на удивление честная была. Не потому что Джинн попался порядочный, а потому что смышлёный был и знал, что в сделке двух волшебных существ обманывать опасно очень — себе же боком выйдет.

Итак, вот какая сделка была. Рыбка исполняет одно желание Джинна, и потом он ей одно

— Три! — пробулькала Рыбка.

Джинн опешил.

— Почему три-то, Рыбка Не слишком ли нагленько, Золотая

— Ну, я приплыла когда, ты сказал «три!» Первое слово дороже второго.

— Ну спрут с тобой, хладнокровная. Три, так три, — Джинн уже понял, что Рыбку проще утопить, чем переубедить. — Только я, чур, первый!

— Да без коралла, валяй — всё исполню, — по причине отсутствия мозга Рыбка была очень самоуверенной.

— Хочу я, Рыбка, свободным стать. Всегда желание у меня такое было, единственное, заветное — но никто из простых смертных исполнить его не мог. А ты сможешь. Я верю.

— Будь по-твоему, Джинче, — махнула Рыбка хвостиком, чисто интуитивно. И вот чудо — оковы на руках Джинна лопнули, и засиял он весь ярким светом, и засмеялся счастливо.

— Благодарю тебя, Рыбка, от всего джиньего сердца! Мечту мою ты исполнила заветную. Загадывай скорее свои желания — а то я вот-вот отправлюсь в свободный полёт в дали небесные.

— Ой-ой! — заволновалась Рыбка. — Ты только погодь, родненький, я мигом. Так Первое, значить, желание. Давай-ка вот что. Слыхала я о зверях огромных, в водах океяна широкого обитающих — китами звать. Все боятся их, все уважают. Хочу быть такой же большой, как кит.

— Исполнено! — торопливо воскликнул Джинн, и Золотая Рыбка тотчас стала ОГРОМНОЙ, что твой дуб многовековой лукоморский. — Давай скорее следующее!

— Ещё Хочу, чтобы братья-сёстры были у меня! А то тоскую тут одна-одинёшенька во всём синем море — скучно.

— Исполнено! — и море заволновалось, и вышло из берегов от того, что в нём появилось несколько десятков огромных золотых рыб. Джинн тем временем уже стал полупрозрачным, и вокруг него стала вырастать воронка, на поверхность его выталкивающая. — Давай скорее последнее, а то не успею!

— А что, ты уходишь уже На небо своё, говоришь! Не пущу одного. Понравился ты мне, чудак древнеарабский, скучать по тебе не хочу. Так что отправь ты меня вместе с братьями с сёстрами на небо, а Будем вместе с тобой летать на небе твоём, да беседы вести.

Нахмурился Джинн; понимал он, что времени очень мало у него осталось, чтобы объяснить дурёхе золотой про мир духов и условность понятия «небеса». Да и беседы вести с ней ему очень не хотелось. Поэтому просто сказал: «Исполнено!» И в ту же секунду пропал, унесённый водяным столбом высоко в небо — только его и видели.

Чуть погодя, пролетая где-то среди гигантских метеоритов навстречу своим свободным духам-собратьям, он пожелал сделать ещё кое-что. Его сердце, наполненное счастьем и благодарностью, захотело напоследок сделать немного больше для его спасительницы — дать ей то, чего у неё нет и о чём она попросить не догадалась. И он прокричал так, чтобы голос его услышали там, на далёкой Земле: «И мудрости, мудрости Золотой Рыбке, и её братьям, и сёстрам — в качестве бонуса!» Джинн счастливо засмеялся в последний раз — и наконец, рассыпался ослепительным созвездьем серебряных звёзд.

А далеко-далеко, в атмосфере зелёной планеты огромные золотые рыбы парили в голубом небе среди кучевых облаков. Они удивлённо пускали пузыри, и в золотистых их помудревших головах была только одна мысль:

«И нахрена»

Источник