Ариэль

Наша Алёнка росла замечательным ребёнком.
Когда во время прогулок родители во дворе жаловались на шалости своих малышей, нам с мужем и сказать-то было нечего.
Единственной проблемой мы считали выдуманного друга дочки, но с кем в детстве не случалось подобных историй.
А в три года она попросила тетрадку. Сказала, что будет учить буквы.
Конечно же, мы тут же выдали ребёнку и тетради, и ручки с разноцветными стержнями.
— Доченька, показать тебе, как писать буковки спросила я.
— Не надо, мамочка, мне большой мальчик покажет, он говорит, что ты эти буквы не знаешь.
— Какой мальчик спросила я. Тот, с которым ты раньше играла Никита
Никита был воображаемым другом Алёнки с тех пор, как она начала говорить.
— Нет, Никита ушёл. Сказал, что ему пора, он и так тут со мной долго задержался.
— А сейчас какой мальчик приходит
— Он такой, как Женя у тёти Риты.
Маргарита Игоревна и её сын живут с нами на одной площадке. Евгений старшеклассник, то ли в девятый, то ли в десятый класс ходит, я особо не интересовалась. Хороший такой парнишка, улыбчивый, добрый.
— Твой друг и правда уже большой. А как его зовут
— Не запомнила, — сделав грустное личико и часто заморгав глазами, ответила Алёнка. Его зовут, как порошок, который ты насыпаешь в машинку, когда стираешь мои кофточки и штанишки.
Я перечислила несколько названий стиральных порошков.
— Точно! Ариэль! — воскликнула дочка, захлопав в ладоши.
«Надо реже включать телевизор, когда Алёнка не в садике, а то вон как название Ариэль засело в её детскую головушку», — подумала я.
Через несколько дней я прибиралась в её комнате. Взяв в руки тетрадку, заглянула в неё и обомлела.
Детские каракули (непонятные иероглифы) действительно походили на написанные почти ровными рядами буквы. Пробелы и повторы некоторых знаков давали понять, что это слова.
Когда я показала тетрадь мужу, он только скептически улыбнулся.
— Придумывает Алёнка каракули и что Копирует, как в её книжках, только по-своему. Не паникуй. Это её язык.
Наверное, я и впрямь зря волновалась.
На всякий случай поискала в интернете подобный алфавит. Нет, такого языка не существует.
Вечером решила расспросить дочку о новом воображаемом друге.
— Он красивый. Волосы длинные, глаза очень синие. А ещё у него есть белые крылышки.
— Крылья. Как у феи из мультика зачем-то поинтересовалась я.
— Нет, они большие, и когда он прилетает, то делается очень светло.
— А зачем он учит тебя буковки писать, — поинтересовалась я.
— Он говорил, что я должна уметь их писать, но зачем не говорил. Когда научусь, то он улетит. А ещё сказал, что ты не поверишь мне.
Я и впрямь не поверила. Приняла точку зрения мужа. Так было удобнее и спокойнее.
А через год, после кучи исписанных непонятными знаками тетрадей, дочка неожиданно перестала писать и сказала, что не знает никакого Ариэля и, что буквы рисовала не она.
Девочка напрочь забыла всё, о чём говорила постоянно, но помнила всё, кроме этого странного алфавита и воображаемого друга.
Я несколько лет хранила тетрадки в шкафу, спрятав их в коробку от обуви. Хотела показать дочке, когда та вырастет.
А недавно, перекладывая вещи в шкафу, я заглянула в коробку.
Она оказалась пустой.

Лана Лэнц

Источник