Истории из жизни реальных людей
Обрыв звал его, манил. Каждое утро он встречал рассвет, смотрел как солнце поднимается над дальним лесом и скользит над изгибом реки, отражаясь в спешащей куда-то воде.
Что ты делаешь, Рой — он обернулся на тревожный женский голос.
Просто смотрю на реку, Дорея.
Не должно ей бояться, но она все же переживала.
Ты приходишь сюда каждый день,- немного плаксиво сказала она.- Мне грустно, брат.
Он криво улыбнулся, разгадав ее страх:
Сегодня я просто смотрю на реку, тебе не о чем тревожиться.
Легко тебе говорить, — буркнула она и сложила руки на намечающемся животике. — Ты не боишься каждый день, что твой любимый не вернется… Извини, Рой! — она зажала рот ладошкой.
Да не извиняйся, чего уж, — он криво улыбнулся и пошел в селение.
С чего бы ему переживать Неудачник в воинских искусствах, не охотник, не кузнец. Что умел и что получалось у него с детства так это глиняная утварь. Но не мужское это дело, в земле ковыряться. И ни одна девушка не пойдет за него, не поставит вперед своего имени его «Ро»
Хотел он прыгнуть вниз, но не смог. Сам себе говорил, что это из-за Реи, из-за того, что не мог так с ней поступить, особенно сейчас, когда она ждала ребенка. Но в сердце он знал правду.
Он просто боялся боли. Не умереть, а именно умирать. Не исчезнуть, но страдать.
***
Сегодня, кроме Роя в селении осталось мало мужчин: семь бойцов, которых Арч оставил для охраны, юнцы да редкие старики. Воины же разделились на два отряда, и отправились к слиянию рек да к Долгому озеру.
Хотелось бы сказать, что охоты ради они оставили селение и зашли так далеко, но все было иначе: Рой сам слышал, как Домир, муж сестры, проклинал степные племена. Говорили, что нашелся у них про-рок (так они звали своих шаманов), и этот про-рок вещал, что степное племя Избранные, что надо раскрасить щеки синей краской и нести новую веру остальным племенам, а кто не захочет принять тех нужно убить, ибо «варвары и нелюди».
Надо было остановить синих на подступах к лесам, и помочь дружественным племенам.
Сейчас Рой как никогда чувствовал свою ничтожность ладно, не охотник он в мирное время. Но не быть воином в смуту позорно. Прежде всего для себя самого.
Эй, Рой! — его догнала невысокая темноволосая девушка. Он нахмурился и склонил голову перед Лисёнком юной шаманкой.
Чего-то хотите, Лисса — вежливо спросил он.
Не будь скучным, Рой. Когда мы вместе играли, было веселее, — она поджала губы.
Это было давно.
Слишком давно, чтобы позволять себе легкомысленный тон с будущей наследницей Великого Шамана Лисса.
Не важно, — она тряхнула своими волосами. — Как это давно было решать мне, как шаману. Только я подошла не поэтому
Она бесцеремонно высказала свою просьбу, и Рой вздохнул.
***
Ему нравилось делать все самому самому искать глину, просеивать, чтоб не испортить изделие мелким камушком, вмешивать, сушить и обжигать. Иногда ему слышался голос глины, что-то вроде «каким предметом я хочу быть» И в такие редкие моменты он уже не казался сам себе неудачником. В такие моменты он задавался вопросом, а не спятил ли
Лисёнок хотела, чтоб он сделал оправу для странного куска металла в нем все отражалось, как в воде. Сказала, что отец выменял на ярмарке. А чтоб держать удобно было, хотела раму или вроде того. Лиссе стоило обратиться к Арито, резчику по дереву, или к кузнецу Дорину.
Но шаманка топнула ножкой и сказала «Хочу глину, Рой!»
Поэтому вечером она пришла в его хижину с пучком лучин. Деваться было некуда.
А почему ты берешь красную — спросила его шаманка. — Говорил же что белая лучше
Помолчи, Лисёнок, — сказал он и прикусил язык. Но Лисса, наоборот, хмыкнула и села рядом, но более не мешала. Только в конце опять достала свой блестящий кусок металла, и приложила к раме.
Рой, он… извини! Он острый! — боль тонкой ниткой проникала в сознание. Она взяла его руку, и хотела убрать металл, но порезалась сама,
Ой! — На глину капала кровь..
Да чего уж, — почему-то ему захотелось пошутить над ней, — кровавые жертвы принесены, теперь все должно получиться.
Она вздрогнула.
Не шути так. Кровавые жертвы это путь синих.
Рой внимательно посмотрел на девушку, но она больше ничего не сказала. Знала что-то, слышала от отца, но промолчала Ну конечно, он же не воин, куда ему лишнее знать!
***
Хочешь, пробуем обжечь завтра — неожиданно для самого себя сказал он, едва глина хоть немного обсохла. Знал, что нельзя, но почему-то предложил. Словно было ему все равно на то, что вещь может треснуть и сломаться при обжиге. Будто демон за язык дернул «завтра»
Хорошо, — легко сказала Лисса. — Я приду вечером.
Уже стемнело, и Рой зачем-то повел ее в сторону, поближе к реке. Выкопал яму, заложил раму, сложил костер сверху, и еще один поодаль, и принялся ждать.
Послушай, Рой, а сколько ждать
Сколько-то, — он пожал плечами.
Девушка нахмурилась и легонько толкнула его в плечо.
Не смешно! Ответь шаману!
Хорошо, о будущий великий шаман…
Прекрати!
Он посмотрел на девушку, протянул руку к тлеющему костру. Если смотреть на огонь сквозь пальцы, то кажется, будто огонь смотрит на тебя сквозь плоть красноватый свет проникает сквозь кожу.
Лисенок, я не знаю. Я смотрю в костер и слушаю глину.
Огонь плясал над землей, но шаманка не видела в нем ничего, она просто смотрела на человека, которого почему-то все, и он сам, считали неудачником. А ведь если подумать, то за последние несколько лет у него не треснула ни одна чашка и ни один кувшин при обжиге…
Все, — с каким-то внутренним трепетом сказал Рой. Сгреб угли в сторону, подкинул во второй костер.
Лисса задремала. Земля под кострищем не хотела остывать, и Рой ждал. Какое же у него терпение… У нее вот нет такой выдержки. И вот, он разгреб кострище, достал сверток. Отряхнул налипшую землю.
Она вытащила кусочек металла, вложила в глину и вскрикнула: там была кровь. В неверных утренних сумерках в металле она видела кровь, меч, и синего, который рубил деревья.
Нет, — сказала она, — нет. — и уронила зеркало. — Там не должно было этого быть! Закричала она, и вместе с ее голосом, металл упал, а глина разлетелись на множество мелких осколков. И в каждом из них она видела смерть.
Рой грустно смотрел на черепки, и на металл в котором отражался первый утренний свет.
***
А вечером пришли воины. Арч с отрядом и отец Лиссы, старый шаман.
Нам надо собраться и выступить против синих. — говорили они в первом круге у костра.
Нам надо уходить! — вдруг сказала Лисса из второго круга. — Я видела! Они скоро будут здесь!
Где ты видела, дочь — мягко спросил старый Лисс,. Девушка отвела глаза. — Ты знаешь, видения ночи обманчивы. Где ты видела это
В металле, что ты принес.
Шаман покачал головой.
Я трижды спрашивал воду и ветер, но слышу только победу в бою. Мы выступаем, Арч.
***
Рой сидел на берегу и смотрел на реку. За спиной его были два потухших кострища.
Прости, — в это раз за спиной стояла Лисса. — Я не должна была убегать, и не должна была смущаться на совете. Я должна была сказать про кровь, но испугалась. Понимаешь, кровь это обряд синих. Они одного мудреца своего убили, чтоб люди жили счастливо. Отец говорит, это не правильно.
Рой
Она присела рядом. На коленях гончара лежало ее зеркало в красивой кованной раме. Лисса взяла его в руки.
Это мне, Рой Ты ходил к кузнецу
Он покачал головой. Лисса заметила на висках светлые пряди будто седые или выгоревшие. А под глазами сеть морщин.
Я нашел его таким. Цельным. Я не знаю, Лисса, что там у синих с их про-роками. Но ты посмотри в него, посмотри! Оно проклято Я проклят! Как оно стало целым Как из глины возник металл
Девушка бережно взяла зеркальце и снова уронила его, прижав руки к губам, и замерев беззвучном крике. В зеркале отражалась смерть. В красных каплях пролитой крови, в алых разводах страха. Их селение умирала в бою.
Разбей его, Лисёнок. — с горечью сказал Рой. А я
Внизу текла река.
Я и в бою обуза, и даже шаманку проклятой вещью напугал.
Девушка схватила его за рукав.
Не смей! Все нужны этому миру! Ровно так и никак иначе! В этот момент ты нужен миру, ни больше и ни меньше! Думай, Рой! Думай! Что мы с тобой сделали
***
Лисса, дочь, — от селения шел старый шаман. Подойдя он лишь кивнул простому гончару. Мы уходим, дочь. Следи за деревней.
Он коснулся ее лба рукой в ритуальном жесте.
Рой, да — он посмотрел на юношу. — Ты уж помогай ей, раз к войне не годен. — Пойдем, дочь. Проводи нас как подобает.
Лисса уже давно ушла за отцом, а Рой стоял на берегу, перематывая в памяти фразу «раз к войне не годен». А после вернулся в хижину, задумчиво посмотрел на кучи глины. Чистой, просеянной, готовой к работе. Его звало и тянуло, он что-то знал, не мог выразить словами…
Он полоснул по ладони ножом. Не сильно, но боль была премерзкая. И как он малодушно помышлял о смерти, раз так боялся боли Но вместе с болью пришло другое чувство уверенность. Рой взял комок глины в руки.
Нож Меч Толку с них, не воин он и в рукопашной слаб. А вот лук, пожалуй, будет кстати. Глина под его пальцами мешалась с кровью, он был словно в трансе. Где-то далеко, в верхних слоях сознания он понимал, что это глупо. Но глина звала, требовала кровь, требовала душу, обещая… что
Он провозился весь день, и вечером снова пошел на берег реки. Костер он подкинул дров побольше. Нужен огонь. Нужна кровь. Как странно рука казалась прозрачней, чем обычно. Как странно он столько раз обжигал изделия ночью, но впервые хотел спать. Как странно…
..он был нужен этому миру. Именно в этот момент, ни больше и не меньше…
…именно сейчас. Стой, надо еще достать лук. Ох, как горячо. Земля еще не остыла…Но нет времени ждать…
именно сейчас… Лисса…
***
Прости, Лисёнок, — девушка вздрогнула и проснулась. Но Роя рядом и быть не могло она была в отцовском доме. И все же… она шаман, а значит, верит голосам.
Селение просыпалось, а в сердце девушки стучало воспоминание из зеркала: «сегодня! Это случится сегодня!»
Роя не было в хижине, не было у Реи.
На берегу, у потухшего костра не было никого. Только лежал красивый лук и кожаный колчан, полный стрел. Стоило взять их в руки…
Прощай, Рой, — сказала девушка бессердечному рассвету. — Твоя кровь не будет напрасной.
Ни один синий не пройдет через лес стрела настигнет его прямо в сердце, а колчан не опустеет в бою.
И никто и никогда больше не станет с пренебрежением говорить о Гончарах.
Особенно о первом из них.