Первый поцелуй

 

Первый поцелуй Всю свою жизнь — вот так. Сгноил или нет, Кир уже не знал. Вроде чего-то добился — Москву добился! За жизнь в столице его бывшие одноклассники убить были готовы. Но все не то и не

Всю свою жизнь — вот так.

Сгноил или нет, Кир уже не знал. Вроде чего-то добился — Москву добился! За жизнь в столице его бывшие одноклассники убить были готовы. Но все не то и не так. Сейчас, в тридцать пять лет, он вдруг четко это осознал. В Москве. Но одинокий и не нужный. Не принесший пользы.

Кир переворачивается на спину. Доски скамейки больно впиваются в кожу. Но это все глупости. Что делать с жизнью Сотни сделок, пятнадцать лет упорной работы в Москва-Сити. За него фирмы буквально дрались, Кир умел продавать всё и втридорога. Талант.

Но почему-то хотелось плакать.

Хотелось в деревню Рождество. Где лес в двух шагах и река. Бабушка рассказывала сказки… Русалки, Баба Яга и Водяной ночами приходили под окна и свистящим шепотом спорили друг с другом. Кир слышал. Но боялся и носу не казал из-под одеяла, ни разу не подошёл к окну и не посмотрел. И чего не посмотрел, спрашивается Сейчас лежит на скамейке в парке на Китай-городе и жалеет. Боялся тогда, что утащат, да разве ж это самое страшное

Самое страшное — это лежать на скамейке на Китай-городе в два ночи и думать о том, что за всю свою жизнь так и не увидел чуда.

— Ну так раскрой глаза. Чудо ему подавай, а глаза открывать не хочет, — слышится насмешливый женский голос откуда-то сверху.
Кир медленно приоткрывает один глаз и видит что-то голубое и неясное над своей головой.
— Белочка пришла, — вслух думает он.
— Называй как хочешь, — смеётся пятно. — Хоть горшком. Только в печь не ставь.

Кир открывает второй глаз и осторожно садится на скамейке. Теперь он понимает, что пятно это — никакое не пятно, а девушка. Совсем молодая, и волосы нежно-голубые.

— Мальвина.. — предполагает он и получает в ответ ещё один короткий смешок.
— Она самая. Чего звал
— Я — удивляется Кир. Ужасное подозрение прокрадывается ему в голову и он смущённо шепчет: — Только не говори, что ты… Эта самая. По вызову. Это запрещено законом, и если ты начнешь выкидывать эти ваши штучки, я…
Девушка кладет ему руку на плечо и легонько похлопывает.
— Не переживай. Все по обоюдному.

Кир убирает с плеча маленькую ладонь с коротко подстриженными ногтями, и только сейчас замечает, что незнакомка одета очень странно. Будто в белой ночнушке. Или в сарафане. В Москве так не ходят. Да и в деревне, честно говоря, так не ходят.
Ему хочется верить. Хочется.

— Ты ведь не человек, да
Она садится рядом.
— А не похожа
Кир почти ощутимо краснеет, глядя на нежные розовые колени под просвечивающей белой тканью.
— Похожа. Ты просто ответила на мои мысли. Я думал о том, что хочу увидеть чудо, и ты пришла. Сказала, что ты и есть чудо…
— Как красиво ты это называешь, — девушка склоняет голову набок, рассматривая его лицо. — Люди обычно зовут нас нечистью.

Кир втягивает воздух и отворачивается. Насколько велика вероятность, что это городская сумасшедшая Слишком уж Москва грешит этим.

— Смеёшься надо мной — тихо спрашивает он. — Ты молода, и у тебя все впереди. Все надежды, все это… Это в тебе живо. Не смейся.
Девушка совсем не смеётся, напротив, она слишком уж пристально смотрит на его краснеющие от стыда уши, трёхдневную щетину и потускнелые глаза.

— Тебе всего тридцать пять, — резко говорит она. — И я не городская сумасшедшая. Я жила здесь еще до того, как вообще город построили.
— Тогда ты просто сумасшедшая — глупо язвит Кир.
— А вот интересно, ты вообще когда-нибудь думал о том, почему чудеса никогда с тобой не происходили — жёстко спрашивает незнакомка. — Может, они происходили. Может, постоянно. Но ты ограничен. Ты не видишь. Не хочешь видеть.
— И ты пришла мне показать, куда смотреть — вяло усмехается Кир. Алкоголь в крови делает свое дело и ему нестерпимо хочется прилечь обратно на скамейку. Но там сидит девушка. Мешает.
— Время позднее, а я не на диете, — пожимает плечами незнакомка. — Почему бы и нет

До Кира доходит медленно. Он криво улыбается шутке и поднимает голову, ища глазами ещё какую-нибудь скамейку. Этот разговор порядком его утомляет. Зря он ей подыграл.

 

Взгляд почему-то натыкается только на деревья парка. Ни одной скамейки поблизости. Хотя до этого он точно видел аккуратные дорожки и фонари, а под фонарями — скамейки. Но скамеек нет. И фонарей нет… А деревья удивительно мощные и высокие, не чета хилым московским саженцам.

— Это… Лес — слова царапают сухое горло. Кир мгновенно трезвеет, понимая, что перед ним самая настоящая лесная чаща. Такая, какую только на открытках рисуют. А скамейка с фонарем, где сидят они с девушкой — единственная.
— Да, — девушка довольно улыбается, оглядываясь вокруг. — Тебе нравится
— Куда ты меня перенесла — Кир не слышит больше ни шума машин, ни человеческих голосов. Так тихо, что холодно.
— Я Никуда. Мы все там же, где и были. Вы называете это Москвой. Мы называем это домом.
— Я не понимаю… — Кир встаёт и утопает по щиколотку в перегное из листьев. — Мы только что были… Там были люди, понимаешь И огни. И дома.
— Были, — кивает девушка. — Но до них здесь был лес. Очень-очень долго. Много деревьев, много животных, много нечисти. Когда пришли люди, животные ушли или умерли. Им не по вкусу человек. А нам по вкусу. Мы остались.
— А лес вырубили, — шепчет Кир. — Откуда здесь сейчас лес

Девушка смеётся.
— Ну ты смешной. Деревья были здесь тысячи лет, а люди совсем недавно пришли. Если на бумаге очень много раз писать одно и то же на одном и том же месте, а потом стереть и написать поверх карандашом, — она бросает взгляд на задумчивого Кира, прежде чем продолжить. — Разве сотрётся то, что было написано до этого Оно останется глубоко вдавленным в лист и его уже не выведешь. Лес был здесь до вас, будет и после. И сейчас есть, просто вы не всматриваетесь.
— Лес с нечистью… — протягивает Кир. — А ты Водяная
Девушка накручивает на палец голубую прядь.
— Мальвина. Я сейчас в театре работаю.

Кир завороженно следит за ее движениями. Забавно, но ему больше не страшно. Пятнадцать минут назад в центре Москвы было страшно. Сейчас — нет. А вокруг вековой лес, упирающийся кронами в звёзды. Когда он в последний раз видел звёзды

— А вне театра
— Поверь, ты не захочешь знать, — снова смеётся девушка. Смешливая какая.
— Почему — Кир не может оторвать взгляд от ее белых ровных зубов, поблескивающих в полутемноте.
— Потому что я тебе нравлюсь. Неловко будет разбить твою маленькую влюбленность. Особенно перед тем, как… — она внезапно замолкает.
— Я не… — пытается оправдаться Кир, но тут же бросает это дело. А чего ему бояться, в самом деле

— Ты ведь не отпустишь меня, — тихо спрашивает он. Девушка молчит, задумчиво глядя вперёд. Кир опускает глаза вниз, на подол ее платья. Из-под подола выглядывает одна ровная розовая ступня с аккуратными маленькими ногтями. И вторая — костяная. — В печке зажаришь
Девушка сдерживает улыбку.
— В духовке.
Киру вдруг тоже становится весело.
— Хорошо.

Яга с недоумением смотрит на то, как Кир отряхивает обувь от налипших листьев и раскидывает руки.
— Ешь. Но только с одним условием… — его голос дрожит от предвкушения. Сотни сделок, пятнадцать лет работы в Москва-Сити. Но именно сейчас — самая важная. Самая рискованная сделка. Одноклассники бы с зависти удавились.

— Ты уверен — сомневаясь, спрашивает девушка. — За поцелуй с Ягой В вашем городишке, видимо, совсем развлечений не было…
— А ты в мои мысли не заглядывай! — запальчиво говорит Кир. — Согласна
— Я бы в любом случае тебя съела, — хмыкает Яга. — Не думаю, что у тебя есть право что-то требовать. Но все равно интересно… — она встаёт рядом с ним, и фонарь со скамейкой исчезают. Но оранжевая луна становится ярче, и Кир видит алые отблески в глазах девушки. — Почему

Кира будоражит эта ночь. Он не офисный работник — он Иван, посмевший посягнуть на зло во плоти. И пускай, что Дурак. Он победит при любом раскладе. Кто смог бы поцеловать Бабу Ягу

— Я не Баба Яга. Внучка ее. До Бабы мне ещё стареть и стареть… — шепчет девушка.
— А костяная нога у тебя прям в Бабку, — неловко шутит Кир. Тишина. И только шелест листьев. — Потому что потом не отпустишь, — отвечает он на ее вопрос. — Не сможешь убить.
Она хмурится и качает головой.
— Сколько вас таких было… Смогу.
— Тогда попробуй, — пожимает плечами Кир. Она усмехается от двусмысленности его вызова и сама делает шаг, тянется к нему. Кир сжимает в пальцах белую полупрозрачную ткань на талии девушки и встречает ее губы. Чем питаются Бабы Яги Мухоморами Если на вкус это так, он готов питаться ими до скончания веков. Кир подаётся вперёд, пытаясь углубить поцелуй, но она отступает.

— Я свою часть выполнила, — она будто задыхается. Как и он.
— Уговор есть уговор, — соглашается Кир. — Приятного… Аппетита

Наверное, ему было бы страшно, не будь его жизнь настолько завершённой. Что ждало бы его дальше Тридцать лет до пенсии, а потом ссоры с соседями и поездки на автобусе — бесцельные и в поликлинику. Много склок и полная неудовлетворённость. Разве так не красивее Так смело. Глядя ей прямо в глаза.

Он чувствует только лёгкое разочарование, когда девушка приближается к нему, приоткрывая рот. Проиграл всё-таки. Но это ничего. Кир с любопытством наблюдает за тем, как быстро удлиняются ее зубы и ногти, как белое личико покрывается веснушками и неровностями.

— Надеюсь, у тебя есть незавершённое дело, — она касается его шеи. Кир откидывает голову назад.
— Так всё-таки не будешь есть — улыбается он звёздам.
— Пока. Посмотрим, будешь ли ты настолько целеустремлённым, чтобы стать упырем.
— У меня нет незаконченных дел, — он чувствует ее дыхание на подбородке и закрывает глаза. — Но, видимо, есть ради кого вернуться.
— Только не говори, что тебя не испугало мое настоящее обличье.
— Ты прекрасна, — серьёзно говорит он. — Я никого не видел красивее.
— Льстец, — смеётся Яга, убивая Кира.

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *