Мы не вернемся

 

Мы не вернемся Может быть, зимой Гренья̇н великолепен и прекрасен, но летом этот пыльный городишко – дыра дырой. Можно сказать, что Греньян живет всего три месяца в году, когда сюда на зимний

Может быть, зимой Гренья̇н великолепен и прекрасен, но летом этот пыльный городишко – дыра дырой. Можно сказать, что Греньян живет всего три месяца в году, когда сюда на зимний сезон переезжает королевский двор и тянутся не только те, кто надеется получить милостей от короля, но и те, кто этот двор увеселяет и обслуживает.

Тогда-то жители этого славного города и зарабатывают любой ценой деньги, на которые живут потом весь оставшийся год. А когда двор, как стая перелетных птиц, в конце зимы покидает Греньян, чтобы снова обосноваться в столице, трудолюбивые жители начинают готовиться к следующему сезону и изобретать для знатных гостей новые изысканные блюда и развлечения.

К сожалению, сейчас был самый конец лета, и в Греньяне не было ни одного, даже самого худородного дворянина. Это означало, что привычная для него работа тут вряд ли найдется. Сам факт был прискорбным: то, что прислал ему брат на этот месяц, было на исходе.

За такими невеселыми мыслями коротал время юный Эдмунд Ларк. Он сидел за столом в таверне «Поющее сердце», не спеша потягивал сидр из глиняной кружки с толстыми стенками и раздумывал, что ему делать дальше.

Близился вечер, и таверна понемногу оживлялась. Расположенное в ремесленном районе, «Поющее сердце» по вечерам открывало двери для идущих домой мелких лавочников, работников и подмастерьев. Группами по двое-трое они собирались за столами, чтобы поговорить и пропустить по кружечке.

Эдмунд сидел за столиком один. Завести здесь, в Греньяне, знакомых он еще не успел и поэтом развлекался, незаметно наблюдая за публикой.

Внезапно разговоры стихли, и все присутствующие повернулись к двери. Воцарилась гробовое молчание. Повинуясь всеобщему любопытству, Эдмунд тоже повернул голову в сторону входа и тут же понял, чем была вызвана эта внезапная тишина.

В таверну вошли две женщины. Точнее было бы назвать их девочкой и девушкой: старшей на вид не было и двадцати пяти, младшей же было лет девять или десять. Они были совсем не похожи друг на друга.

Девушка была высокой, темноглазой, с золотистой, чуть тронутой загаром кожей. Ее гладкие темные волосы были собраны в тугой блестящий узел на затылке, открывая благородный, тонко очерченный овал лица с правильными чертами. Высокие скулы, черные, как смоль, тонкие брови и большие темно-карие глаза выдавали в ней местную уроженку.

Девочка же, напротив, была голубоглазой и светлокожей, с льняными волосами, аккуратно завязанными в два хвостика. Она испуганно смотрела по сторонам, но при попытке своей старшей спутницы успокаивающе положить руку ей на плечо, она сбросила ладонь девушки, съежилась и закрыла лицо руками.

Эдмунд заметил, что и молодая женщина, и девушка были одеты, как будто для долгого путешествия. На обеих были полотняные рубашки и штаны. У старшей поверх рубашки был надет кожаный колет, а брюки заправлены в высокие сапоги. Крутку и широкий шерстяной плащ она несла, перекинутыми через руку. Младшая была в куртке из мягкой кожи и башмаках, которые обувщики обычно шили для детей знати на заказ, по мерке.

Эдмунд пожал плечами и отвернулся. Любопытство посетителей тоже понемногу иссякло.

Девушка решительно продвигалась к стойке. Движения незнакомки были спокойными и даже властными, осанка – прямой и горделивой. Так обычно ведут себя аристократы. Юноша невольно засмотрелся: колет отлично подчеркивал стройную фигуру.

Неожиданно на девушку налетел какой-то подвыпивший парень лет двадцати, по виду – подмастерье. Незнакомка брезгливо оттолкнула его. Парень извинился и разболтанной походкой быстро зашагал прочь. Эдмунд покачал головой: слишком хорошо он знал такие уловки. Да что тут говорить, и сам иногда пользовался.

Дойти до дверей подмастерье не успел: метко пущенный нож проткнул воротник его потертой куртки и пригвоздил несчастного к косяку. Подмастерье задергался, как пришпиленное насекомое:
– Эй, какого…

Публика в таверне снова затихла, предвкушая развлечение. Девушка с любопытством приподняла правую бровь и спокойно наблюдала за происходящим. Даже ее маленькая спутница убрала руки от лица и теперь переводила испуганный взгляд то на девушку, то на сцену, которая разворачивалась у дверей «Поющего Сердца».

Эдмунд не спеша встал из-за стола и подошел к парню:
– А теперь отдай, что украл.
– Я ничего не крал! – заверещал подмастерье, но тут же осекся, увидев в руке Эдмунда второй нож.
– Отдай, а то пришпилю тебя за ухо и заставлю в таком виде дожидаться стражу.
– Да подавись! – подмастерье бросил к ногам Эдмунда кошелек.
– Не так, – покачал головой юноша. – Сейчас я отцеплю тебя, ты поднимешь кошелек, отдашь его даме и извинишься.
– Еще чего! – возмутился подмастерье.
– Тогда не дергайся. Не хотелось бы вместо уха попасть в глаз. Или, чего доброго, в сонную артерию.

Эдмунд оттянул воришке ухо и прищурился, примериваясь, как удобнее пригвоздить его к косяку.

– Ладно, ладно, я извинюсь, только оставь меня в покое! – заверещал подмастерье.
Юноша, не отпуская уха несчастного вора, другой рукой без всяких усилий вытащил нож, проткнувший воротник, подождал, пока неудачливый вор поднимет кошелек и подвел юнца к девушке, которая теперь тоже от души веселилась.

– Моя леди, – галантно поклонился Эдмунд, – этот человек случайно взял то, что ему не принадлежит, и теперь от всей души желает попросить прощения. Вы выслушаете его
– Да, – царственно кивнула девушка. В глазах ее пылали искорки смеха.
– Да извиняюсь я, извиняюсь! – завопил воришка. – Забери свои деньги и отпусти меня уже!
– Отпусти его, – скомандовала девушка Эдмунду, забрав протянутый кошелек. – Можно щелкнуть противника по носу, но смешивать его с грязью – это уже перебор. Кого мне благодарить за спасение моих финансов
– Мудрые слова, моя леди, – Эдмунд отпустил вора и поклонился, – Эдмунд Ларк из Глеро̇на. Вы обе рискуете, дамы. Здесь достаточно злачное место.
– Сола̇̇нн, – представилась девушка, – А это моя… сестра, Э̇ллия.

От Эдмунда не ускользнуло, как сжалась девочка при слове «сестра», но виду он не подал. Юноша улыбнулся и сделал широкий жест.

– Дамы, здесь, как я уже сказал, довольно сомнительная публика. Поэтому не согласитесь ли вы составить мне компанию Вы украсите мою трапезу, а я побуду для вас видимостью охраны.
Перехватив недоверчивый взгляд Соланн, Эдмунд улыбнулся:
– Только за столом!

Вскоре все трое уже сидели вместе. У дам оказался отменный аппетит. Они за обе щеки уплетали мясное рагу, поданное трактирщиком. Эдмунд поймал себя на том, что ему доставляет удовольствие за этим наблюдать.

– Итак, милые дамы, – наконец, решился спросить юноша, видя, что настороженность, с которой его поначалу встретила девушка, потихоньку сходит на нет, – раз уж мы так счастливо встретились, может быть, расскажете мне немного о себе В первый раз вижу таких разных сестер.
– Ты настаиваешь на этом в качестве награды за спасение – тонко улыбнулась Соланн и испытующе посмотрела на Эдмунда.

Тот мгновенно понял намек, и ему стало стыдно.
– Если ты думаешь, что я буду злоупотреблять тем, что вам помог, и под этим предлогом что-то из тебя вытягивать, ты ошибаешься, – улыбнулся он, хотя и был немного уязвлен. – Мне не нужны чужие тайны.
– Может, расскажешь тогда о себе, Эдмунд Ларк – примирительно улыбнулась девушка.

 

Юноша вдруг понял, что тает от звуков ее голоса. Соланн наверняка прекрасно пела. Да даже если бы это было не так, он готов был бы слушать ее вечно.

Эдмунд пожал плечами:
– Ты ведь наверняка аристократка. Значит, знаешь про младшую ветвь Ларков, которые двадцать с лишним лет назад бежали от узурпатора из Эвермира в вольный город Глерон. Отцу там пришлось завоевывать себе положение с нуля. Он вступил в знаменитую Гильдию воров и постепенно стал там вторым лицом. Теперь мой отец умер, его место в Гильдии занял мой старший брат Тедрик. А я прошел посвящение и отправился путешествовать. В Эвермире считают, что только посмотрев мир, юноша становится полноценным взрослым. Брат решил, что не стоит лишать меня этой возможности.
– Значит, ты из легендарных воров Глерона – улыбнулась Соланн. – И ты так просто об этом рассказываешь первой встречной
– Я не вижу причин скрываться, – пожал плечами Эдмунд. – Глеронским вором быть почетно. Учитывая то, для чего нас обычно нанимают.
– Это верно, – согласилась Соланн.

Какое-то время они сидели в молчании, потом девушка поднялась из-за стола:
– Эллия устала. Мне нужно уложить ее.
Девочка, которая и в самом деле уже начала клевать носом, послушно поднялась со своего места. Эдмунд тоже встал:
– В таком случае, провожу вас до комнаты – пожелать спокойной ночи.

Молодой вор подмигнул девочке. Та смутилась и уткнулась лицом в живот сестры. Соланн ласково погладила Эллию по голове и слегка прижала к себе.

Глубокой ночью в дверь комнаты Эдмунда постучали. Открыв дверь, юноша увидел Соланн. Девушка была очень сосредоточена и, кажется, чем-то взволнована. Глеронский вор молча отошел от двери, впуская гостью.
Девушка остановилась посреди комнаты, скрестив руки на груди. Эдмунд вопросительно посмотрел на нее и улыбнулся.

– Я… хотела поговорить с тобой, – начала Соланн. – Но не знаю, с чего начать.
– Начни с главного, – ободряюще кивнул юноша.
– Нам с Эллией нужно перебраться в Эвермир, не привлекая особого внимания, – ответила девушка. – Но ты абсолютно прав, вдвоем путешествовать нам небезопасно. Поэтому я хочу тебя нанять. Скажи мне цену, за которую ты согласишься помочь нам туда добраться.

Эдмунд улыбнулся и покачал головой:
– Твоя сестра ведет себя странно. Если она вообще тебе сестра. Мне кажется, или она тебя боится и старается держаться подальше
Соланн вздохнула:
– Я ее не похищала, если ты об этом. Могу поклясться добродетелью Пророка, могу – здоровьем своей семьи. Просто Эллии пришлось в один миг лишиться всего, что у нее было, и ей сейчас очень больно. Но я хочу ее спасти.
– Ты хочешь сказать, ее разыскивают – спросил Эдмунд.
– Разыскивают, чтобы убить, – ответила Соланн. – Пожалуйста, не спрашивай больше. Это все, что тебе можно знать.

Эдмунд думал несколько мгновений и, наконец, согласно кивнул.
– Хорошо. Я согласен провести вас в Эвермир. Цена в пятьдесят золотых меня устроит. Оплата на месте. Иди спать, завтра рано вас разбужу.
– По рукам, – коротко ответила Соланн и вышла.

На рассвете трое путников вышли из таверны. Их ждало долгое путешествие из Греньяна в порт Лиссон.

* * *
– Ну вот, если позволит Единый, уже послезавтра мы будем в Лиссоне, – задумчиво сказал Эдмунд, вороша угли в костре.

Они путешествовали уже неделю. Эдмунд настоял на том, что самые сложные участки в обход Турройских гор они преодолеют с караваном. Так они добрались до Аленнуа. Дальше можно было бы путешествовать с комфортом по реке, но Соланн боялась скоплений людей. Поэтому они просто отправились пешком по дороге, ни к кому не присоединяясь и ненавязчиво избавляясь от тех, кто пытался составить компанию им самим.

Молодой вор удивлялся, насколько две его спутницы стойко переносят пешее путешествие. Он не ожидал такой решимости ни от молодой аристократки, ни от маленькой девочки. В свою очередь, Эдмунд старался, как мог, чтобы это долгое путешествие оставило и у Соланн, и у маленькой Эллии только приятные воспоминания. Юноша уже начал жалеть о том, что, как только корабль, на который они собирались сесть в Лиссоне, причалит в Мэлмонде, им придется навсегда расстаться.

Но это будет потом. А сейчас они сидели у костра далеко в стороне от дороги, ждали, пока в котелке закипит вода, и смотрели на звезды.

– Кто это тут у нас… – раздался внезапно из мрака скрипучий голос.
Из темноты к костру шагнул давно небритый мужчина. Он поигрывал саблей. Следом, с разных сторон, окружая путников, к костру вышли еще несколько человек, вооруженных кто чем.
– Уютного вечера, – спокойно поздоровался с ними Эдмунд, лихорадочно соображая, как отвлечь непрошеных гостей от Соланн и Эллии, – Располагайтесь, грейтесь у костра.

Предводитель с саблей грубо расхохотался, обнажая редкие гнилые зубы. Следом загоготали его приспешники:
– Смотрите-ка, парни, этот хлюпик развел костер на нашей земле, и нам же разрешает около него погреться. Ну, какова наглость!
– Граф де Аленнуа! – насмешливо наклонил голову Эдмунд. – Простите, не признал. Это последняя местная мода такая – год не принимать ванну
– Эдмунд! – предостерегающе воскликнула Соланн.

Предводитель разбойников сгреб глеронского вора за грудки и рывком поставил на ноги:
– Потешаться вздумал! Посмотрим, как ты будешь потешаться, когда мы твоих баб разложим прямо тут, у костра. Сначала одну, потом другую. А тебя подержим, чтобы видел хорошо.

Эдмунд незаметно посчитал врагов. Их было семеро. При желании, если бежать быстро, Соланн и Эллия смогут добежать до дороги. Туда они не сунутся, там патрули.

– Уважаемые, давайте договоримся мирно, – движение запястьем, и из рукава в ладонь скользнул остро отточенный стилет. – Мы – простые путешественники и никому не причиняем вреда.
Главарь разбойников усмехнулся и притянул парня к себе:
– А мы вот не настроены говорить мирно. Слишком уж вы беззащитно выглядите, так и хочется со всеми вами позабавиться!

Эдмунд вывернулся и полоснул стилетом прямо по лицу разбойника. Тот завыл от боли и скорчился, закрывая лицо руками. Сквозь его пальцы сочилась кровь. Сообщники главаря взревели.

– Соланн, бегите! – закричал юноша и тут же злобно оскалился, разворачиваясь к остальным. – Ну, что, кто следующий
Неожиданно Эдмунда ударили сзади, и он упал на колени. На него навалились кучей. Били беспорядочно, скорее, от страха, чем от ярости, – наугад. Но от этого Эдмунду было не легче.

Юноша готов был потерять сознание. Он уже слышал все, что происходило вокруг него, как будто через вату. Скорчившись, Эдмунд пытался рассмотреть, смогла ли убежать Соланн. Но девушка была тут. Она делала что-то странное: раскручивала на указательном пальце левой руки странный железный мяч, как это делают жонглеры. Раскрутив мяч, она провела над ним правой рукой и выкрикнула что-то высокое, пронзительное.
Неожиданно из вертящегося железного мяча во все стороны вырвались молнии. Раздался громкий треск. В воздухе пахнуло озоном, потом паленым мясом. Пространство огласилось дикими предсмертными воплями. Как кричат перед смертью, вор не знал. Но подозревал, что именно так кричать можно только прежде, чем умереть.

– Живой – наклонилась над ним Соланн. – Нам надо уходить.
Эдмунд с трудом, шатаясь, поднялся на ноги и изумленно уставился на девушку:
– Так ты… чародейка Вот почему ты прячешься…
– Я – бродячая магесса, – девушка поддержала юношу под локоть. – Эллия – моя ученица.

Поймав его недоуменный взгляд, она пояснила:
– Никогда не слышал о бродячих магистрах Об учителях магии, которые спасают детей с магическими способностями и прячут их от уничтожения А заодно и обучают чародейству и самоконтролю.
– Нет, – покачал головой Эдмунд.
– Теперь слышал, – вздохнула Соланн.

Они отошли от костра на приличное расстояние и нашли место, где спрятаться. Соланн перевязала Эдмунда и сделала ему компресс: вся правая половина лица глеронского вора обещала превратиться в большой синяк.

– Почему ты молчишь – спросила, наконец, девушка. – Ты все знаешь. Что ты теперь намерен с нами делать
– Жить с тобой долго и счастливо, – едва ворочающимся языком сказал Эдмунд. – Если, конечно, ты не против. Как тебе такая перспектива

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *