Латынь

— Представляешь, пациентка, которую после аварии позавчера привезли, ночью пришла в себя, — заговорщицким голосом сообщила Валентина.
— Не понимаю, чего ты шёпотом Это же хорошо. Обошлось, все думали, что не жилец. Ты сейчас куда, к ней идёшь
— Нет уж. Я туда ни ногой. К ней врачи-то ходят «через ни хочу», а младший персонал вообще боится.
— Чего Ты заболела С каких пор мы пациентов стали бояться
Тоня удивлённо уставилась на коллегу.
— Так ты ещё ничего не знаешь
— О чём Я же отгул брала. А что случилось-то
— Тогда сходи сама и посмотри, раз храбрая такая, а то «с каких пор мы пациентов стали бояться», — надменно фыркнув, заявила Валентина и удалилась, покачивая округлыми бёдрами.
«Дура» — подумала Антонина.
— Но красивая, — продолжил её мысль, вошедший зав. отделением, и они оба фыркнули от смеха.
— Кирилл Андреевич, как вы догадались о чём я подумала спросила Тоня.
— Сам подумал то же, что и вы.
— А почему она сказала, что та женщина очнулась, ну, которую привезли почти мёртвой, и сейчас к ней все заходить боятся
— Вы про Ольгу Синицыну Не слушайте никого. Суеверия и предрассудки. Она идёт на поправку. Память, конечно, пострадала. Ещё бы, такое потрясение. Я хоть и не психиатр, но, думаю, там всё в клочья. Ничего, восстановится постепенно, обрывки памяти срастутся, как и её кости.
Через час Тоня зашла в палату к Синицыной. Раньше не отпускали дела, хоть любопытство и уговаривало всё бросить и бежать, чтобы взглянуть, чего там так боится Валентина.
В палате всё тихо, но пациентка не спит. Она глядит в потолок почти не мигая. Ясно, что переломы и гипс не дадут ей вскочить и напугать медсестру, как в фильме ужасов.
Заметив Антонину, женщина только чуть повернула к ней лицо и посмотрела в упор.
— Volo bibere (Я хочу пить, лат.), — произнесла она, едва шевеля губами.
— Что простите — переспросила медсестра.
— Sitio. Da mihi aliquid aquae(Я хочу пить. Дайте мне воды, лат.)! — произнесла пациентка так уверенно, словно говорила на этом непонятном языке всегда.
— Акваи Аква вроде бы вода Вы хотите пить Ну, да, у вас вон как губы пересохли. Минуточку, я сейчас вас напою.
И в этот момент до Тони дошло Это же латынь. Женщина говорит на латыни. Значит, про это шептались медсёстры, а она подумала, что фильм какой-то обсуждали.
Напоив женщину из ложечки, Тоня вышла в коридор.
— Пациентка обычная, русская, но почему латынь удивлённо произнесла медсестра.
— Это вы не слышали её, когда она пришла в себя. Сейчас говорит медленно и немного, а тогда сгоряча выдавала такие монологи, что любой фильм ужасов легко могла бы озвучивать. Перепугала весь персонал. За мной сестрички прибежали тогда аж втроём.
— Кирилл Андреевич, вы сейчас к ней
— К ней. Разве моё любопытство хуже вашего С утра не успел зайти. Значит, всё ещё латынь
— Да. Она просила попить. Я дала.
— Вы её понимаете — удивился зав. отделением.
— Что вы! Я просто слово «аква» услышала, его даже дети знают. Остальное нет, конечно же.
— Испугались
— Немного. А правду девчонки говорили, что её муж хотел экзорциста привести
— Да. Он боится её домой забирать. Похоже, когда она поправится, он подаст на развод.
Мне стало немного жаль пациентку, вот она «любовь», чуть заговори на латыни, тут же и экзорцист, и развод, хорошо хоть не попытался сжечь на костре.
По больнице уже вовсю носились слухи, что странная пациентка-ведьма, и что после её появления начала твориться разная чертовщина, исчезать вещи, шалить электроприборы, у главврача сломалась машина, а красавицу Валентину бросил ухажёр, который уже сделал ей предложение.
В палату к Ольге, в основном, только я и ходила, остальные старались избегать такой возможности.
Хорошо, что лечение, хоть и не сразу, но дало результаты. Синицына, наконец-то, заговорила, как все смертные, не на древнем языке, а на самом обычном русском, при этом даже вспомнить, что так легко общалась с нами на латыни она не смогла.
— Не может быть. Я латынь учила давным-давно в пединституте, самый мой нелюбимый предмет был, — удивлялась она.
Забирала Ольгу из больницы её мать. Муж так и не решился, говорили, подал всё-таки на развод.
— Память человека штука до конца неизученная, — объяснял нам зав. отделением, когда Синицыну выписали, — вон какие штуки творит. Хорошо, что всё обошлось.
— Кирилл Андреевич, а вдруг у неё в роду и правда были ведьмы — поинтересовалась Валентина. Как же свет, вещи пациентов
— Вещи таскал цыганёнок, который приходил со своей тёткой к матери, она у нас в четырнадцатой палате лежала, помните С этим мы уже разобрались. Про свет могу сказать одно, проводку менять нужно, а вам, Валечка, меньше популярные журналы с глупой мистикой читать.
Я только улыбалась, слушая все нелепости, которые люди говорили про выписанную пациентку. Хорошая она женщина оказалась.
Но кое о чём я промолчала, чтобы не будоражить воображение коллег.
После общения с Ольгой Синицыной, нашлись мои потерянные вещи (некоторые я не могла отыскать годами), все кто хоть когда-то одалживал у меня деньги (даже те, о ком я давно позабыла), вернули их почти одновременно, к тому же я выиграла триста тысяч в лотерею.
А самое главное, через месяц, после того как Ольгу выписали, я познакомилась с замечательным парнем, с моим милым Васенькой, и скоро у нас свадьба.
Лана Лэнц
http://v.com/wall-148376574_167737

Источник