Отто сидел за стареньким деревянным столом, сосредоточенно собирая в единое целое конструкцию, похожую на крылья мифической птицы. По его лбу скатывались капельки пота, а руки, которые уже стали просто-напросто черными, тряслись от напряжения.

 

Отто сидел за стареньким деревянным столом, сосредоточенно собирая в единое целое конструкцию, похожую на крылья мифической птицы. По его лбу скатывались капельки пота, а руки, которые уже стали

Отто, ну прекрати ты уже заниматься этой ерундой! раздался голос Густава, младшего брата молодого конструктора, развалившегося на своей кровати в углу комнаты. Ты же понимаешь, что это не-воз-мож-но!
Из невозможно может выйти только невозможно, ответил Отто, даже не оторвавшись от своего дела.
Густав обиженно отвернулся и больше не проронил ни слова, играя небольшим самолетиком, что подарил ему отец. Отто же ещё полчаса пытался скрепить все элементы в одно целое. Наконец, закончив со своей нелегкой работой, он, сияя словно алмаз на солнце, показал свое творение брату.
Ну и! Всё ещё думаешь, что это невозможно
Густав с силой протёр глаза, словно не веря в то, что его брат держит перед ним.
Это к он осёкся, крылья!
Самые что ни на есть настоящие! Поможешь
Младший братец тут же соскочил с кровати и подбежал к Отто. Он аккуратно, словно самое настоящее сокровище, взял тканевое крыло и прицепил его ремнем к руке брата.
Затем повторил то же самое действие со второй половиной конструкции.
Готово! гордо возвестил он, отступая на шаг назад и с удовольствием рассматривая результат.
Отто помахал крыльями, проверяя не развалятся ли они при первом же взмахе.
Проверим их в деле хитро улыбнувшись произнес он, глядя на ещё не пришедшего в себя брата. Густав лишь кивнул.
Во двор неуверенно спросил младшенький.
На крышу!
Мальчишки двинулись в сторону чердака, весело болтая о том, что как только Отто закончит все испытания, они соорудят ещё одну пару крыльев Густаву, и они вместе, подобно птицам, воспарят над стареньким Анкламом. Но, стоило им оказаться на краю крыши их небольшого двухэтажного дома, уверенность в том, что эксперимент удастся, у младшего брата куда-то улетучилась.
А если ты расшибешься, что я маме скажу спросил Густав, глядя на недавно выстриженную лужайку.
Так и скажешь, пал жертвой во имя науки! усмехнулся Отто, помахивая крыльями.
А с чего ты вообще взял, что полетишь
Птице же летают. Ну и, знаешь ли парнишка задумался, жертвы неизбежны.
И с этим словами, взмахивая крыльями словно подбитый голубь, Отто сделал шаг вниз. На секунду Густаву показалось, что брат завис в воздухе на уровне крыши, но это было лишь мимолетное видение. Отто шлепнулся на землю со звуком упавшего мешка с мукой, что частенько разгружают по соседству рабочие. Одно крыло порвалось ещё во время полёта, не выдержав потока воздуха. Каркас второго сломался уже после падения, так как мальчишка, приземляясь, попытался опереться на него. Он сидел на траве и пытался понять, что же пошло не так и где была ошибка. Но его раздумье прервала чуть было не поседевшая мама, которая увидела падение сына из окна кухни.
Карл Вильгельм Отто Лилиенталь! закричала она голосом, то и дело срывающимся на противный писк. Быстро домой! Господи, это чудо, что ты не расшиб себе голову! Что на тебя нашло!
Отто же, казалось, даже не обратил внимания на крики матери. Ведь теперь все его мысли занимало только одно возможность летать словно птица.
* * *
Что-то мне подсказывает, что эта штука даже не оторвется от земли, Густав стоял за спиной брата и помогал тому нацепить огромные семиметровые крылья. Массивную конструкцию, что они привезли с собой на холм в Лихтенфельде, держать-то было тяжело, не говоря уже о том, что каждым её крылом ещё надо было и махать.
А мне кажется, что в этот раз всё удастся.
Отто всегда был безудержным оптимистом. С самого детства, с того самого урока зоологии, когда они проходили строение птиц, он загорелся желанием воспарить в небесах вместе с этими прекрасным созданиями. Не смотря на всю боль — как физическую, от ушибов и переломов при падениях, так и моральную, от постоянных насмешек — он сейчас стоял на холме, облачившись в свою лучшую работу и в полной уверенности в том, что сейчас-то точно все получится.
Глянь-ка, Густав указал пальцем на подножье холма, зеваки. Опять небось посмеяться пришли.
Пожалуй, грустно улыбнулся Отто, но в этот раз я не дам им повода!
Он сделал небольшой разбег, буквально несколько шагов, оттолкнулся ногами и воспарил! Он действительно парил! Отто слышал, как сзади радостно вопит Густав. Он чувствовал, что люди внизу открыли рты от удивления. И эйфория, настоящее и безграничное счастье, наполнили его сердце, разжигая внутренний огонь с ещё большей силой. Теперь-то дела пойдут на лад!
Совсем скоро Отто приземлился под нестройные аплодисменты игравшей у подножья холма детворы. Он отвесил несколько шутливых поклонов, бросил пару слов благодарности и, едва успев отцепить сложную конструкцию, был снесён братом, всё ещё кричащим от радости.
Уда-кх-лось! Тебе уда-лось! дыхание Густава сбилось от пробежки. Ты правда смог! Отто, ты летел!
Нам удалось, улыбнулся Отто, глядя в счастливые глаза брата. Один бы я не справился.
* * *
В последующие годы Отто множество раз совершенствовал свою конструкцию. В начале он пытался понять, как крылья вообще взаимодействуют с воздухом. Он изучал строение птичьего крыла, детально разбирая его. Его рабочее место всегда было усеяно огромным количеством чертежей и рисунков, а в сознании царила одна навязчивая мысль я должен летать!
Любой, кто поначалу наблюдал мастера за делом, лишь смеялся над ним, но стоило им увидеть, как Отто парит над землей в своих фантастических конструкциях, смех моментально сменялся абсолютным восхищением и обожанием. Густав практически всегда был рядом с братом, поддерживая каждую его идею и ни секунды не сомневаясь в том, что однажды именно Отто взлетит над крышами Анклама.
Отто постоянно менял форму и размер крыльев. Экспериментировал с материалами, несколько раз даже добавляя настоящие птичьи перья. Приделывал дополнительные крылья для улучшения аэродинамики. Но чтобы он не делал, максимум, что он мог парить в нескольких метрах над землей, посильней разогнавшись и прыгнув с какой-нибудь возвышенности.
Да, он пролетал по сотне сотню метров, привлекая к своим изобретениям внимание прессы и обычных зевак, но это всё ещё был не полёт.
Не полёт…
Газовый двигатель, что он пытался приделать к конструкции утяжелял её настолько, что та вообще не отрывалась от земли. А если даже и получалось это сделать, с помощью Густава, её аэродинамические характеристики оставляли желать лучшего.
Отто давал лекции в университетах, рассказывая о прогрессе в исследованиях и вселяя в умы молодежи свою мечту. Он знал, что кто-нибудь однажды, даже если и не он, обязательно сможет подняться в небо
* * *
Густав, в этот раз получится Отто стоял на холме с огромными крыльями за спиной, и держа в руках рычаг управления, который помогал взмахивать ими без особых усилий.
Уверен, младший брат как всегда стоял рядом с улыбкой смотря на толпу собравшихся внизу зевак. В этот раз точно получится. Тебе помочь
Отто лишь отмахнулся и сделал несколько шагов назад для небольшого разбега. Он взглянул в полные уверенности глаза брата и, разогнавшись, прыгнул Планер, как и всегда, послушно поймал поток воздуха и понес Отто в нескольких метрах над землей.
Та-ак, сказал он сам себе, а теперь время новых испытаний.
Он потянул на себя рычаг и семиметровые крылья сделали мощный взмах, поднимая конструктора на несколько метров вверх. Отто не поверил в произошедшее. Теперь-то он летел! По настоящему летел! Не просто парил, а летел словно птица! Он ещё раз потянул рычаг на себя и крылья сделали ещё один взмах. Отто поднялся ещё выше. Люди внизу начали уменьшаться, и скоро уже выглядели совсем крошечными. Он не слышал как с земли тревожно кричит Густав. Он не чувствовал, что ветер, которого ещё несколько минут назад не было, крепчал. Отто раз за разом тянул рычаг и поднимался всё выше и выше.
Десять метров.
Абсолютное счастье заполнило сердце мужчины. Его мечта, к которой он так долго стремился, наконец исполнялась!
Пятнадцать метров.
Он обязательно пролетит над крышами их родного городка!
Двадцать пять метров.
Родители точно будут им гордиться!
Тридцать метров.
Какие же они крошечные
Поток воздуха с силой врезался в Отто, откинув планер на несколько метров назад. Он пытался справиться с поднимающимся ветром, пытался начать снижение, но стихия не давала этого сделать. Раз за разом она врезалась в испытателя, не давая тому и шанса обуздать переставший слушаться аппарат.
Удар. Очередной порыв ветра прошел с такой силой, что выгнул одно из крыльев. Теперь и речи быть не могло о том, чтобы управлять конструкцией. Отто попытался использовать парашют, который должен был смягчить падение в случае аварии, но он, как на зло, не хотел раскрыватьсяОн словно Икар, что почувствовал настоящую свободу, но воспарил слишком высоко и обжегся о беспощадное солнце, падал вниз
Густав нёсся вниз по холму. Он запинался, падал, но вставал и бежал за братом, теперь уже падающим с огромной высоты. Он видел, как конструкция изогнулась в неестественное для себя состояние и летит вниз, словно камень брошенный с горы, к подножью холма, где стояли разинув рты зеваки. Он кричал. От бессилия и боли. От несправедливости и осознания того, что ничем не может помочь
Отто рухнул на землю в десятке метров от брата. Крылья, что недавно подняли его в воздух, теперь были лишь грудой хлама. Шея Отто была сломана, а руки и ноги неестественно вывернулись. Густав, рыдая, разгребал завал и пытался достать старшего брата, но массивные конструкции мешали это сделать. Они резали его руки, рвали его одежду, но он, наплевав на боль, продолжал. Он просто не мог остановиться… Только не сейчас.
Подбежал кто-то из зевак и принялся помогать Густаву Когда они добрались до тела, младший брат прижал к себе искалеченное тело Отто. И полный боли крик разнесся по безграничным прериям…
Отто, словно услышав этот последний призыв и ведомый какой-то сверхъестественной силой, открыл глаза. Он не видел брата, что держал его, он не видел людей вокруг. Но Густав заметил этот последний жест Он наклонился к старшему брату, надеясь, что тот как всегда встанет, скажет: «Всё в порядке!» — и, улыбнувшись, пойдет к себе в мастерскую — заниматься любимым делом. Но этого не могло произойти. Не в этот раз.
Единственное, что смог сделать Отто перед тем, как его дыхание остановилось и взгляд, когда-то полный любви к жизни, потух навсегда — прошептать фразу, с которой когда-то родилась его мечта:
Жертвы неизбежны

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *