Идиот

— Время смерти — в голосе инспектора ни жалости, ни заинтересованности, лишь дежурное слабое любопытство.
— Между пятью и десятью пополудни, — коронер чуть виновато пожимает плечами, — точнее только после лаборатории.

На маленькой кухне одноэтажного дома типовой застройки тесно. Криминалисты танцуют обычные ритуальные танцы над тем, что ещё недавно было живым человеком, рассыпают порошки и делают фотографии. Инспектор Стоун ждёт, расслабленно наблюдая за их работой. Старенький гарнитур, немодный, но очень чистый; посуда в раковине и рядом на сушилке — судя по позе, жертву застали за мытьём. Окно на задний двор — пустой и довольно заросший. По словам соседей, в последнее время жертва проживала одна и, видимо, — инспектор остановился взглядом на хрупкой женской фигуре на полу, — видимо, не имела достаточно сил справиться с огромной газонокосилкой или достаточно средств, чтобы кого-то для этого нанимать.

Скука.

Сбоку раздалось тихое покашливание. Инспектор оттиснул плечо от стены и повернулся на звук.

— Итак, погибшая, мисс Кара Уайт, двадцать восемь лет, в разводе, — констебль Миллз зачитывала собранную информацию из блокнота, дирижируя при этом карандашом в такт словам. Стоуна до чёртиков бесила эта привычка, но виду он не подал, как и всегда. — Подрабатывала уборщицей и нянечкой где-то к северу от этих трущоб, — Миллз поморщилась, — подробности выясняем.
— Бывший муж
— Сэмюэль Уайт, сорок три, в последние три года несколько раз привлекался за употребление и хранение, малые дозы. Судим не был. По словам соседей, расстались полюбовно, но кто их знает

Инспектор кивком отпустил Миллз работать дальше. Криминалисты как раз закончили, и тело в сопровождении коронера отправлялось в морг.

Значит, наркотики, развод и работа в северной части города. В богатой северной части города. И муж, которого привлекали, но так ни разу и не привлекли окончательно. Это уже было интересно, с этим уже можно было работать.

Инспектор ещё раз осмотрел кухню, шкафчики, педантично-ровные ряды баночек на полках, подставку для ножей, ненадолго зацепившись взглядом за меловой контур на полу и лужицу крови из затылка жертвы. Нет, интуиция и опыт в один голос уверяли: «Не здесь!».

Несколько шагов по узкому слабоосвещённому коридору, бывшая супружеская спальня. Скучное бежевое бельё, аккуратно заправленная кровать, деревянный платяной шкаф, настолько же старый и немодный, как вся остальная мебель в доме, и лампа на тумбочке только с одной стороны. Классика. Инспектор развернулся и был готов уже выйти из комнаты, когда краем глаза заметил цветное пятно за портьерой. Жёлтый жираф стоял на подоконнике — слишком цветной и по-детски весёлый для этого аккуратного и скучного дома, в котором жила разведённая женщина без детей.

Стоун достал из кармана свежую пару латексных перчаток и потянулся к игрушке. Около десяти дюймов в высоту, крашеное дерево, тонкий, едва заметный стыковочный шов посередине туловища и кривоватое, вырезанное явно не производителем «JOSA» на левом боку. «Йося Джоса Что-то знакомое… Не слишком ли ты тяжеловат для жирафика, парень»

Сэмюэля Уайта задержали дома, в жутко загаженной квартирке на четвёртом этаже видавшего виды кондо в паре кварталов от дома убитой. Инспектор с некоторой брезгливостью перешагнул грязный порожек и остановился, стараясь ничего не касаться. Определённо, дом убитой нравился ему больше.

Бывший супруг сидел на продавленном диване и без особого энтузиазма пытался изображать вселенскую скорбь. Маленькие бегающие глазки, потливость, нервозность — всё в нём просто кричало: «Виновен». Стоун часто встречал подобный контингент и в прошлой жизни, и в особенности сейчас, на работе.

Стоило лишь показать жирафика в пакете для улик и выдать пару заученных безукоризненно работающих фраз-обещаний, и птичка запела. Сэмюэль знал, где достать и куда продать. И знал, кому слить информацию, чтобы при случае выйти сухим из воды. А тут бывшая жёнушка в очередную уборку нашла старый схрон и сложила два и два: «Идиотка, полтора года спустя догадалась, наконец, на какие шиши ей платья и туфли были!»

И кто ещё тут идиот

Видимо, осознав, что выдал себя с потрохами, Уайт замахал руками и залепетал про ссору, случайность, скользкий пол. Потянулся даже к инспектору, пытаясь умаслить, договориться, а после, поняв, что договориться не получится, дёрнулся и неожиданно ловко выскочил через окно на пожарную лестницу.

Определённо, идиот.

Короткая команда по рации —и констебли на улице уже готовятся перехватить затеявшего нелепую попытку бежать преступника. Крик, удар, тишина. Стоун подошёл к окну и аккуратно, стараясь не сильно вылезать под затянувший всё с самого утра дождь, выглянул на улицу.

«Идиот. И дилетант, — подумал инспектор Стоун, осмотрел распростёртое на мостовой тело и до автоматизма привычным жестом потёр безымянный палец, на котором уже дюжину лет не было кольца. — А вот я в своё время…»

Источник