Истории из жизни реальных людей
Конечно, Косте была не очень приятна Катина беременность. Ещё перед аваҏией он увидел её 17-летнюю и влюбился. Из миленькой щекастой девчушки, которую он наблюдал ещё в прогулочной коляске, когда сам был уже подростком, Катя перевоплотилась в прекрасного и чистого ангела. Девочка-ангел — так он её про себя и называл. Ласково называл, трепетно, но никак не показывал своих чувств, потому что разница в возрасте казалась Косте внушительной. Да и пропасть между поколениями разделяла их неприступной стеной.
Как и чем последние 5 лет жила Катя, Костя имел слабое представление. Знал, что училась, знал, что живёт практически одна… Да и влюблённость его гасла, забывалась, не имея почвы для развития и поддержки. Тем более у Кости была девушка, но после аваҏии 2 года назад они расстались, хотя уже была назначена дата свадьбы.
Костя был спокойным парнем, тихим, рассудительным и скромным; из таких получаются отличные семьянины и отцы, и Косте хотелось всего этого… пока в его машину не влетело встречное авто.
Инвалидная коляска. Заточение в собственной квартире. Разбитые надежды родителей – для них он опять беспомощный ребёнок. Казалось, что жизнь кончена. Чёрные щупальца депрессии медленно, но неотвратимо душили в нём былые картинки будущего. Точка. Конец. Смысла больше нет. И нет пока сил бороться, чтобы выбраться назад.
Он ещё летел ко дну полнейшего отчаяния, опускался в его глубины и даже не надеялся, что может появиться кто-то, способный подхватить его в полёте, придать сил и внести смысл в эту борьбу. А вдруг девочка Катя станет именно той соломинкой, за которую он удержится, при помощи которой не захлебнётся в нужный момент и вновь научится плавать в океане бушующей жизни Конечно, Костя не мог знать, что Катя и сама-то держится в этом вихре слабо и нет-нет, да опускается на дно.
На встрече велено было избегать вопросов, касающихся отца Катиного ребёнка. Катя особой радости и общительности не проявляла.
— Я хочу сказать тебе сразу и честно: пожалуйста, не надейся на какие-то чувства, — заявила она без обиняков. — Я не исключаю, что они могут появиться потом, ну мало ли… Мы будем жить, как друзья, идёт А ребёнок будет считать тебя своим отцом.
Костю кольнула обида. Он-то надеялся совсем на другое.
— А ты так сможешь Честно сказать, вообще не понимаю, зачем тебе это надо. Ну подумаешь, залетела. Ну родила бы одна. К чему этот фарс
— Хочу, чтобы хоть что-то в моей жизни было как у людей, по-правильному. А то всё как-то, знаешь, криво-косо. Я всё время сворачиваю не туда, если делаю так, как мне хочется. В результате зашла в тупик. Беременна от женатого.
Костя приподнял брови. Это была одна из его догадок.
— Нет, я, конечно, могла бы за него побороться… Чуть было не рассказала всё его жене, но в последний момент поняла, что он всё равно не будет моим, что я для него была лишь развлечением.
— А он для тебя
— Думала, что люблю.
— И сейчас любишь
— Любовь без взаимности — это не любовь. Это что-то больное, обречённое. Она не наполняет, а опустошает. Любовь должна наполнять. Ты любил когда-нибудь
Костя сидел напротив неё в инвалидной коляске. Катя отпила еле тёплый чай. Пожалуй, она бы и до аваҏии никогда в него не влюбилась. Всё в его внешности слишком правильно, не цепляюще. Он и до аваҏии был так себе… Сероват. А сейчас, с этой глубокой печатью усталости и какой-то затёртости, и подавно ничего не вызывал.
— Ну… Думал, что любил. Но, должно быть, это тоже была неполноценная любовь, раз я в результате остался один.
— Ну вот и я о том же. Ты один и я одна, а вместе нас уже двое. Вдвоём как-то легче… Будем пытаться друг друга понять. Говорят, дети сближают… — Катя выпила залпом чай. — Одиночество слишком невыносимо, я сыта им по горло с 15 лет. Тем более, ни тебе, ни мне терять уже особо нечего.
Через два месяца они расписались, но жить стали вместе только когда родилась Соня. Имя предложил Костя и Катя согласилась с ним, не раздумывая.
Никаких особых чувств к этому пищащему красному комочку она не ощущала, но Костя… Он постоянно просил дать малышку ему на руки, смотрел влюблённо на чужого ребёнка так, как не каждый смотрит на родного.
Это трогало Катю. Поначалу она отгоняла от себя эти инстинктивные, глубинные эмоции и чувства, но они заполняли её опять и опять.
— Посмотрите, какие у нас маленькие пальчики! А какие прекрасные глазки! А кто это так сладко зевает — присюсюкивал над ребёнком Костя.
И у Кати на душе с каждым разом становилось теплее. Словно это с ней так разговаривают — с безусловной, искренней любовью. С материнской, всеобъемлющей теплотой. И Катя оттаивала, и понимала, что раз уж есть ребёнок (чистая, раскрытая душа), то его нужно любить. Что все в этом мире в первую очередь нуждаются в любви, а её отсутствие может заполнить лишь одно такое же сильное, но убивающее чувство — боль. Об этом Катя давно знала не по наслышке.
Автор: Анна Елизарова