Вечная молодость

 

Вечная молодость Жанна Кальман умерла в сто двадцать два слепой и глухой. Люсиль Рандон — в сто восемнадцать, прикованной к инвалидному креслу. Ясутаро Коидэ сто двенадцать лет корчил из себя

Жанна Кальман умерла в сто двадцать два слепой и глухой. Люсиль Рандон — в сто восемнадцать, прикованной к инвалидному креслу. Ясутаро Коидэ сто двенадцать лет корчил из себя живчика. Общее одно: большую часть своей долгой жизни они были уродливыми мумиями, обтянутыми дряблой кожей. Когда эти ископаемые, сипя, задували свечи на торте, родственники брезгливо думали: «Когда ты уже сдохнешь» Со мной так не будет, я знаю секрет, и когда вы все будете кормить червей, я, молодой и красивый, равнодушно пройду мимо ваших могил.

В маленьком магазинчике на Большой Морской, торгующем подделками, работала она: абсолютный идеал, именно то, что было надо. Невысокая, ненакачанная, с неплохой фигуркой, но не модель. Не красавица и не уродина. Может, даже миленькая, если б я умел умиляться. Такую вряд ли, но всё же я мог заметить, и такая этому бы обрадовалась. Так и вышло. Я вошёл – она заморгала, я заговорил – она покраснела, я как бы случайно коснулся её кожи – она поплыла. После дорогого ужина в помпезном и пошлом ресторане – поехала ко мне.

Первое, что сделала эта дурёха, — изменила статус в ВК. «В отношениях…» Какая прекрасная неконкретная формулировка. Удав и мышь, заточка и печень, желудок и бифштекс — и они в отношениях, просто недолгих. Я тоже затягивать не собирался.

Ей очень хотелось указать, с кем, но — первый облом: у меня нет профиля в соцсетях. Попыталась сделать селфи, и я обломал её второй раз — сдвинул грозно брови и сказал, что это нарциссизм. Проглотила, преданно глядя глазами голодного мопса.

Пора было подтверждать слова действиями. Я замахнул двести грамм «Метаксы» — залил алкоголем физические недостатки своей временной партнёрши, а их хватало. Мысль о вечности, на пороге которой я стою, воодушевила, и утром подруга валялась в моей кровати раздавленной, но счастливой морской звездой. Тогда я спросил:
– У тебя есть планы на выходные

У неё не было сил на паузу — «нет» прозвучало раньше, чем я договорил. От пошлости всей этой сцены меня мутило. Скрыв отвращение, я спросил с мягкими обертонами султана из «Великолепного века»:
– Как ты смотришь на ночь при свечах в пещере
Она смотрела восторженно раскрытыми глазами, предсказуемая до зевоты.

Я бросил машину у подножия Эски Кермена, древнего пещерного города. По легенде здесь отбывает вечное наказание мальчик-предатель, впустивший боспорцев внутрь. Только повзрослев я узнал от отца, что на самом деле скрывается в старых скалах.

С рюкзаком за плечами, сжав потную ладошку временной подруги, я повел её на наше последнее свидание. Смеркалось, до полуночи оставалось ещё два часа. Мне стало немного жаль влюблённую дурочку. Изобразив огонь в глазах, я уложил её на спальный мешок. Пусть порадуется последний раз. Сосредоточиться не получалось: с её неидеального лица взгляд постоянно съезжал на рюкзак, потом на бездонный колодец рядом — рукой дотянуться можно. Но она так старательно показывала, как ей хорошо, что ничего не заметила.

Без десяти двенадцать я перевернул её на живот и защёлкнул наручники.
– О, это игра – спросила она с нервным смехом.
– Да, тебе понравится, – ответил я, рывком вернув её на спину. Она разинула пасть, чтобы заорать, и я сразу воткнул туда шерстяные носки, свёрнутые в комок. Не люблю, когда кричат, сразу голова трещать начинает.

На часах без двух полночь. Я подтащил её к краю колодца с чёрной водой. Она извивалась. Пришлось сесть сверху, и я с трудом дотянулся до рюкзака: этот момент надо было продумать заранее. Из всех ножей дома самым острым оказался тесак для рубки мяса, а точить другой было лень. Наверное, его вид добавил страху.

Она забилась подо мной, мыча и раздувая ноздри. Это было так возбуждающе, что я с трудом выкинул из головы мысль о последнем сексе. Нетерпеливо хлюпнула вода в колодце, напоминая, зачем мы тут. Я приложил нож, примеряясь, как лучше сделать надрез. Раньше мне не приходилось перерезать горло живому человеку, как, впрочем, и мёртвому. В душе шевельнулась жалость, но быстро затихла. Что ждало её, кроме унылой беспросветной жизни впереди

Пять лет назад мы с отцом стояли здесь, на краю этого колодца.
– Знаешь, что это – спросил он.

Я не дурак был, мог ответить: «Колодец, дырка, заполненная водой», — но я ждал историю.

Отец всегда был каким-то ненастоящим, нереальным. Ослепительно красивый грек, я весь в него. Удачливый до изумления. Он выигрывал в лотерее, срывал джекпоты в игровых автоматах, а как-то раз пару лет прятался после того, как обыграл какого-то вора в законе. Ему и тут повезло: вор утонул, папа всплыл. А женщины… Их неисчислимое множество, слово «нет» было отцу неизвестно. Мать с этим мирилась, да и куда б она делась. В нулевых он удачно вложился, в десятых увеличил капиталы многократно, в двадцатых стал одним из богатейших людей нашего края. Если и слушать истории, то чьи будут полезнее, чем его

– Этот колодец ведёт к тому месту, где Гадес кормит своего пса. Знаешь, что любит пёс больше всего на свете Горячую кровь ещё живых молодых девушек. Дай ему это, и Гадес оставит тебя на земле навсегда, молодым и сильным, потому что у его пса хороший аппетит.
– Ты… – я запнулся. – Ты кормил пса

Отец не ответил. Он стоял, глядя в чёрную воду колодца. Я тоже посмотрел туда, и мне показалось, что в глубине на миг зажглись красные огоньки. Зажглись и погасли. На следующий день отец уехал к себе в офис, но не доехал. Машину нашли во дворе в квартале от офиса. Кошелёк с картами, мобильный телефон – всё осталось на пассажирском сиденье. При аудите наследства оказалось, что практически все средства выведены в офшор. Я точно знал, что произошло ночью того дня, отец хорошо подготовился. И главным его наследством был рассказ на краю колодца, а не фирма и куча недвижимости.

Я упёр руку ей в грудь. Минутная стрелка сделала последнее, едва видимое движение, и я улыбнулся. Моя улыбка была страшнее ножа в руке. Выпучив глаза, она замычала, а я с небольшим нажимом провёл лезвием по горлу.

Кровь брызнула в лицо: горячая, остро пахнущая влажным железом. После первого фонтана она потекла толчками. Сердце насосом выталкивало её из тела, высушивая и опустошая. Страх в глазах постепенно угасал, кровь текла в тёмную воду струйкой, то расширяющейся, то сужающейся в такт биению сердца.

 

Я не садист и не маньяк, её страдание не приносило мне радости. Она просто должна выполнить свою роль. Я даже думал напоить её снотворным, но вдруг лекарство в крови не понравится псу. По этой же причине я не взял алкоголь, прошептав ей на ухо какую-то чушь про то, что пьян ею без вина.

Кровь больше не текла, а еле капала, глаза остекленели. Кажется, она больше не живая девушка, чью кровь так любит мой новый питомец. Осталось дождаться благодарного Гадеса. Я за волосы оттащил её от края и погасил фонарь. Владыке подземного царства вряд ли понравится электрический свет. Полная луна светила достаточно.

Время шло, ничего не происходило. Отцу я верил абсолютно — и начал искать проблему в себе. Может, день выбрал неправильно, а может, девушка не та. Может, надо попробовать с девственницей Я задумался, куда спрятать труп моей неудачной попытки, и не сразу заметил, как по воде пошла рябь. Под толщей воды возникло светлое пятно, оно приближалось к поверхности, но волосы, облепившие его, мешали разглядеть лик подземного владыки. Я почтительно опустился на колени и склонил голову, ожидая, а нож бросил за спину.

Сначала появилась рука, крепкая, бледная, с отросшими загнувшимися ногтями. Она вцепилась в противоположный край колодца. Одним прыжком подземный бог вылетел из воды, окатив меня потоком брызг. Он опустился на камень и обернулся. Лица за спутанными мокрыми прядями не было видно.

– Как я надеялся, что ты поверишь в эту дурацкую легенду, – сказал он, откидывая волосы. Я увидел нос с горбинкой, хитрые чёрные глаза, рот с презрительно опущенным вниз уголком.
— Отец… – прошептал я и потерял голос.
Он перемахнул через колодец и сбил меня с ног.
– Пять лет я ждал, пока ты, тупой осёл, притащишь сюда какую нибудь шлюху.
Он навалился сверху и вцепился рукой мне в горло, но я был так потрясён, что и не думал вырываться.

– Зачем – с трудом выдавил я.
Он закатил глаза:
– Затем, что я такой же осёл, как и ты, и поверил своему отцу, только тянул ещё дольше. Ты детьми не успел обзавестись
Я замотал головой.
– Ну и славно, – сказал он. – Значит, на тебе всё кончится.

Он легко поднял меня в воздух и бросил в колодец. Я барахтался, пытаясь выбраться, но вода сгустилась, превратилась в сотни холодных пальцев. Они впились в мою кожу, и как я не бился, выбраться не мог.

Отец посмотрел на меня сверху вниз и с досадой сказал:
– Не мог подкачаться Как я твои тряпки сейчас натяну

Он прыгал по пещере, натягивая мои слишком узкие джинсы, а я боролся с ожившей водой.
– Пап, помоги! – крикнул я, захлёбываясь.
Он присел на краю и ткнул пальцами в расстёгнутый пояс
– Прикинь, не застёгиваются. Как я в них пойду Чего ты дрыщ такой

Меня утянуло вниз, я задёргался, вырываясь из цепких рук, снова вынырнул.
– Пап! Я же твой сын! – крикнул я с угасающей надеждой.
– А я же свой я, – передразнил меня отец. – Кто из нас мне дороже Ты, сынок, чего хотел Вечной жизни Твоя мечта сбылась. У тебя впереди вечность.

Отец натянул куртку, она с трудом налезла на его широкие плечи, запихал вещи в рюкзак, вытащил из кармашка ключи от машины. Его взгляд упал на окровавленное тело. Он легко поднял его на руки и бросил в колодец.
– Это тебе, чтобы не было так одиноко.

Он ушёл, ни разу не оглянувшись. Пиликнула моя сигналка, затих вдали шум мотора, и наступила абсолютная тишина.

Тело бывшей подружки ушло в глубину, но я ещё сопротивлялся. Всё, что я мог – это высунуть голову. Выбраться из колодца не давала вода, она держала крепче сотен рук. Я долго бился, потом устал. Висел в этой чёртовой дыре и смотрел, как уходит луна, как начинается рассвет.

В моей пещере было пусто и тихо. По ночам покрикивала совка, днём свистели цикады. Я следил за тем, как ночь сменяет день, день сжирает ночь, и больше ничего не происходило.

Как-то раз я решил утонуть, падал вниз бесконечно долго, и мне казалось, что прошло много часов, а дна всё не было. Я дышал водой, как воздухом, и вокруг не было ничего, кроме неровных каменных стен. Когда мне надоело, я поплыл вверх и через три взмаха руками вынырнул на поверхность. Кругом обман.

Мечта сбылась: я бессмертен и молод, а радости не было. От скуки и голода хотелось умереть, но и этого сделать я не мог.

Крошечный кусочек моей вечности прошёл, когда я услышал голоса. Кто -то решил переночевать в древнем пещерном городе. Вряд ли этот кто-то пришёл сюда перерезать глотку своей подружке, но хоть какое-то развлечение. Что будет, если я утащу его в колодец Утонет ли он тут или останется со мной Умрёт или будет умирать и воскресать, и я буду держать его где-нибудь на дне и доставать, когда будет скучно А если это будет девушка Мне так тоскливо, что я готов даже снизить для неё планку. Надолго её всё равно не хватит. Да хоть кто-нибудь. Я самодостаточный, но оставаться навечно наедине с самим собой – это слишком. Или, может, нашептать ночью, в темноте, рецепт вечной молодости Пусть западёт в голову, пусть разъедает изнутри, пока не пропадут последние препятствия. Тогда цепкие руки напьются крови умирающей девчонки и ослабнут, и в колодце появится новый жилец. Вечный, молодой.

У меня появилась надежда, и призрачные пальцы, вцепившиеся в меня, возбуждённо зашевелились. Я без всплеска ушёл под воду. Что-то странное случилось с моими губами. Мне пришлось тронуть рот рукой, чтобы понять: кажется, я всё-таки умею улыбаться.

.

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *