Истории из жизни реальных людей
Моя жизнь, как, впрочем, жизнь других миллиардов человек, оборвалась в один летний и жаркий день. Но до этого вытянутый, отдаленно напоминавший перевернутую пирамиду корабль с острым концом, который частично обвалил верхние этажи Всемирного торгового центра, неподвижно висел в облаках. Некоторые догадывались, что он дает нам возможность попрощаться с жизнью на Земле.
Мне было семнадцать, когда огромная тень накрыла город и его улицы. Спустя сутки мне могло бы исполниться восемнадцать, но к тому времени неизвестный корабль проявил первую активность. Весь мир будто сошел с ума по этому поводу; пресса разрывалась от новостей, а в небе крутилось все больше военных вертолетов.
На одной из скатных сторон корпуса Пирамиды вспыхнули две огромные цифры. Спустя минуту мы поняли, что это обратный отсчет.
Никто не знал, для чего и к чему они приведут, но каждый чувствовал тревогу и страх перед неизвестным.
Моя мать, Лили Дэниэл, растила меня и мою пятилетнюю сестру, как действительно хороших людей. И хоть судьба часто была к ней не благосклонна, она обожала говорить нам: «Справедливость восторжествует». В две тысячи одиннадцатом году, не дотянув пары дней до рождества, она скончалась от лейкемии.
Перед моими глазами до сих пор всплывает взволнованное личико Эми, когда мы пришли навестить маму и вручить ей ее «лучший в жизни рисунок», но нас не пустил врач. Он подозвал мисс Хелен, двоюродную сестру мамы, и, не отрывая глаз от истории болезни, сухо произнес что-то вроде: «Мне жаль, приношу свои соболезнования».
Благо, я догадался прижать свои похолодевшие ладони к маленьким ушкам Эми. Но сказать ей все равно пришлось.
В те последующие дни, вплоть до две тысячи четырнадцатого, Эми перестала говорить. Точнее, она это делала по собственной воле, а не потому, что болела. Мисс Хелен изо всех сил старалась ободрить ее, одаривала подарками, водила на разные ярмарки и парки аттракционов все было бесполезно. Эми будто навсегда отделилась от нашего мира, укрывшись теплыми воспоминаниями о матери.
Сказать, что я очень боялся значит не выказать и малой части моих чувств. Но в один совершенно обычный день, возвратившись весь потный со школы, я стянул с себя вонючие кроссовки, выпил пару кружек охлажденного лимонада и поплелся по лестнице в свою комнату. Обычно, после занятий в спортзале в ушах звенело так, что порой не услышишь и собственного голоса, но бормотание Эни в детской я разобрал сразу. Она сидела на коврике, низко склонившись над тем самым «лучшим рисунком в жизни» и выговаривала какой-то стишок.
Я аккуратно постучался, хотя дверь была открытой. Может, мне не хватало уверенности или я попросту боялся ее спугнуть.
Можешь повторить сказал я, присев рядом.
Она долго смотрела на меня, будто старалась найти какой-то подвох. Но все было честно и без подстав, я очень хотел, чтобы Эми снова заговорила.
Эми, если ты расскажешь мне этот стих, я, так уж и быть, пообещаю играть с тобой в твои куклы.
Она лишь покачала головой.
Ладно, вздохнул я и с болью в мышцах поднялся на ноги. Зови, если вдруг понадоблюсь.
Я взялся за ручку двери и вздрогнул, когда Эми, спустя три года безмолвия, пропела тихим, но звонким голосом:
Мамы больше нет, в доме гаснет свет. Мира больше нет, не горит рассвет, протянула она на печальной ноте. Это не стих, а песня. Она мне приснилась.
Именно поэтому я стал как никто другой ценить каждое ее последующее слово, потому что страх, поселившись в вашей душе однажды, остается там навсегда
Я отчетливо помню, как держал тебя за руку и смотрел на таймер внеземного корабля; цифры на корпусе медленно приближались к нулю. Мы стояли на лужайке, подняв головы к небесам, впрочем, как и миллиарды остальных людей. Я помню, как оглядывался по сторонам, стараясь запомнить устройство нашего мира; как теплый утренний ветер колыхал зеленые деревья и приминал цветы в нашем саду, как дворовая собака бродила по улице, заглядывая то в один двор, то в другой, как птицы кружились высоко в безоблачном небе и многое другое я запоминал каждую мелочь.
И к тому моменту, когда цифры на корпусе Пирамиды отсчитали десятку, я помню, как ты крепче сжала мою руку и зарылась у меня в груди, словно пыталась спрятаться от чего-то неизбежного. Я гладил тебя по золотистым волосам, но продолжал следить за обратным отсчетом. Времени в этом месте, кажется, не существует, и я рад такому раскладу.
Вспоминая тот день, мне приходиться собирать все силы в кулак, потому что он был последним. Я до сих пор задаюсь вопросом: что ты чувствовала, когда огромные цифры превратились в нули и внезапно потухли, заменяясь двумя совершенно неожиданными словами. Дрейфуя в этих странно изогнутых коридорах, я снова и снова пересматриваю тот момент, но твое лицо и глаза скрыты в моей груди. Ты хорошо спряталась, Эми.
ЭКСПЕРИМЕНТ ОШИБКА. 89024501.
Корабль издал странный звук, отдаленно напоминавший стон или плачь синих китов. Помню, он был настолько глубоким и пронзительным, что многим пришлось заткнуть уши. Мисс Хелен вскрикнула и бросилась к нам, заключив в свои чересчур крепкие объятия.
Мне было страшно, но я продолжал следить за кораблем. В ту секунду, когда он стал плыть вверх, медленно растворяясь в синеве атмосферы, я ощутил смирение и что-то теплое, мягкое, как мамина ладонь. Это было твое лицо и слезы.
В этом месте нет гравитации, нет времени и нет потребностей. Все, к чему человечество приспосабливалось много тысячелетий не имело значения. Единственное, что я могу, это бесконечно наблюдать за своей жизнью; видеть ее от самого рождения и до самой смерти, как очень длинный фильм.
Знаешь, я был неплохим человеком и, думаю, неплохим братом, но анализируя собственный путь в семнадцать лет, я вдруг осознал, что со стороны заметен каждый прокол, каждый плохой поступок и каждый удар, нанесенный человеком Земле.
Мы разжигали костер в собственном доме, но нас вовремя остановила более развитая цивилизация. Может, человек и вправду эксперимент-ошибка В конце концов, справедливость восторжествовала
Автор: