Истории из жизни реальных людей
Ой, то не конь-гора летит, копытами землю трясёт, не седой Байкал шумит, грозные валы перекатывая — льётся сказ наш о деве младой, в улусе меж двух рек на изломе осени да зимы нарождённой.
Отец её был молодой батыр из знатного западного рода, начало своё от Шестого сына ведущего. Чтобы от злобного адА (злой дух, бур.) дочь первую сберечь, имя защитное сам в ушко прошептал, месяцу молодому младенца показал, лоб детский молоком кобыльим измазал. Мать её, из рода восточных шаманов, имя истинное у ламы узнала, сама послед в указанный час в тайном месте зарыла, у корней деревьев священных.
Росла дева не по дням, а по часам, как стрела из лука пущенная, всё стремилась время перегнать. Да споткнулся конь судьбы её в ровной степи — тяжелая деревянная сапа (скамья, бур.) упала на ползающего младенца, покорёжила левую половину тела, ссушила ногу да руку.
Горько плакали отец да мать, но мудрая нагаса эжы (бабушка со стороны матери, бур.) успокоила их, что будет ещё в седло взлетать их дочь да из лука стрелы пускать, не быстрее всех, не дальше всех, но не упрекнёт никто её в лишнем рте у костра родового.
И росла дева дальше, как цветок в степи — под иссушающим летним солнцем, под пылью от копыт, под ливнем яростным, под снегом толстым, под ветром быстрым.
Только дети соседские с куколками своими костяными да лошадками деревянными бегают наперегонки, а нашей красавице всё только тряпки подавай! Да покрасивее, «поблестяшей». Ходить дева долго не могла, потому по юрте ползала, все тряпки собирала да на шею, на шею себе наматывала! Только мать отвернётся к очагу, глянь — на шее у дочери уже и бусы, и самса (рубашка нижняя, бур.), и ветошь грязная, и отцовский бэhэ (кушак, бур.), и даже праздничный, шитый золотом, шёлковый тэрлинг (летний халат, бур.). Будто удавиться ребёнок пытается!
Уж каких только затейливых куколок отец из коровьих костей ни вырезал, а мать из обрезков ткани ни шила, не было у дочери большего счастья, чем навешать на себя одежды разной, закопаться в неё, как в гнездо или берлогу, и спать там, сны диковинные наблюдая.
Стали родители ей тканей куски отдавать да у соседей просить — шандан, далембу, сукно, суямбу, чесучу, ситец, бархат и даже парчу китайскую, где золотые драконы вьются, пасти разевая, того и гляди весь мир проглотят.
А ведь мира того пока — солнце в открытом тооно (окошко в крыше юрты, бур.), мамины ласковые руки да весёлый отцовский голос.
Пусть летят копыта кобылиц, пусть поёт тетива, славя полёт стрелы — расти, басаган (девочка, бур.), наливайся силой своей земли, много тебе её понадобится, но это потом. А пока спи у очага, слушай песни ветра, спи…
