Беспорядок

Одним вечером Катя вдруг заключила обреченно: Боюсь, мы не можем жить вместе. Я устала.
Ты производишь беспорядок, Петров. Постоянно, как электростанция переменный ток. А во всем должен быть порядок. Я люблю порядок, приучена к нему родителями с детства. И ты помнится не сирота, но…
Вот ты каналы щелк-щелк, а что целлофан на пульте порвался, пофиг. А пульт-то изнашивается.
Петров отложил пульт.
Матом ругаешься. грустно продолжает Катя. Давеча разбил яйцо. Что ты сказал, ощупывая трусы Ой, оторвалось падла! И первый же хохочешь…
А яйцо денег стоит. Да и не смешно. Разве «эти» яйца бьются В чем юмор Знаешь, давно хочу сказать, с тобой некомфортно. А я не люблю когда мне некомфортно. А позавчера
Петров нахмурился.
Просила не шароебиться голым по хате. Тем более со стояком. Я иногда общаюсь общалась в скайпе… А та телеграмма
Почтальон тебя увидала, за меня расписалась в получении, потом полчаса курила у подъезда. Почтовое отделение не будет прежним
Постиранные носки нужно сортировать идентичные засовывать один в другой, а ты их скирдуешь, Петров. Какие наугад взял из копны, в тех и пошел. Путаешь полотенца для тела и ног. Поцелуи с тобой сомнительное удовольствие
Я устала. Не знаешь, что от тебя ждать. То ли ложку в лотке для вилок, то ли вилки в лотке для кошек, то ли половник, оставленный в жареной картошке!..
Если ковыряешь штопором в зубах, так хотя бы клади его на место, но ты же в сметану лезешь ложкой, которой жрешь борщ, гад! Руки тебе вырвать. Я не люблю подобного.
На машине вечно превышаешь, как намертво привитой от ПДД, а по делу тормозишь.
Пьешь молоко из пачки. Ты что-то впрыскиваешь внутрь, что оно не прокисает Что Тормозуху
Почему твои тапки в разных комнатахРассредоточиваешь Зачем Этот цирк Заполошного, внематочного кузена Запашных меня устал. Я из приличной семье, где царил порядок, а ты безалаберный. А я не люблю это!
Супруги это партнеры. Они должны уважать мнение друг друга, а ты Я устала
До самого отбоя Петров молчал на диване. Переваривал критику.
С отбоем, он лег на супружеское ложе, как в гроб, руки на груди, неподвижен. Казалось, он боялся помять простыню и этим огорчить жену. Это её умилило
Во тьме она прильнула к мужу.
Ты чё, обиделся, дурачок жарко шепчет ему в напряженное ухо.
И прилипает страстным поцелуем, проникает горячим языком в рот.
Петров холодно оторвал присосавшуюся женщину и аккуратно отложил в сторону.
Давно хотел сказать. Ненавижу французские поцелуи с детсада. неожиданно признался он. Задыхаюсь. Лучше пожмем друг другу руки, как партнеры.
Нащупал и пожал ей руку. Несмотря на темень, Петров понял, жена охуела. Мгновенье, и, возмущенная демаршем, она закинула на него мускулистую ногу и обхватила руками потянула бунтующую собственность к себе, но та вывернулась и воскликнул:
Э! у тебя ноги не бриты. Я это не люблю. Ложись на спину, руки по швам, развал ляжек 90 градусов. Мне так нравится. Или я спать
Он не шутил, и она приняла позабытую, неэффективную позу.
Тогда без резинки. потребовала фору и дополнительной стимуляции.
Еще чего! вспыхнул Петров. Хуй не пульт, износится, не укупишь.
Спустя десять минут методичных фрикций он предложил Кате перестать зевать.
Отвлекаешь! сказал он.
Катя попробовала взвинтить себя испытанными приемами.
Заглуши льночесалку! потребовал оставить царапаться Петров.
Излюбленные её попытки укусить, обвить мощными ногами до заворота кишок и пр., он также пресекал грозными окриками.
Тогда обзови меня! рассердилась Катя.
А может ударить Всегда мечтал. вынес встречное предложение Петров.
И все же, спустя полчаса он преуспел. Измученная женщина чаще задышала, ну подмахивать все смелей, подскочила температура, пошло на лад
Вот уже по телу её пробежала характерная дрожь, за которой вот-вот и грянет впечатляющий оргазм, как Петров неожиданно отвалился вбок, безжалостно скомкав финал.
Э, куда! воскликнула Катя.
Устал я. заявил Петров, поворачиваясь спиной, и предупредил. Ночью сунешь мне в трусы ноги, оторву. Нашла грелку. Я не люблю это
Перед рассветом, Петров проснулся от холода, Катькины вечно зябшие ступни обогревались на его заду. Тело затекло, хотелось перевернуться на другой бок, но Петров лишь подоткнул подушку, погладил ноги под трусами и с покорным вздохом взялся досыпать…
А. Болдырев

Источник