Чёрная хмарь.

Голые бетонные стены. На грязном полу лежит девушка без сознания. Тёмные волосы спутаны, бледные губы приоткрыты, веки чуть подрагивают.
За окном серость и холод окутывают панельные здания-свечки. Сон ли, параллельная вселенная, кто знает
В липкую тишину ворвались звуки шагов.
— Кто здесь
Девушка удивлённо распахнула глаза.
— Где я
В её ледяную комнату заглянул седой мужчина в камуфляже.
— Ребята, у нас новенькая! — крикнул он.
Голос эхом пронёсся по пустынному зданию. В комнату вошли ещё двое — жилистый парень с взъерошенными волосами в чёрном худи и гламурная блондинка в вечернем платье на каблуках.
— Славик, компрессор найди и баллон заправь под завязку! Судя по карте, следующая заправка не скоро, а кольцо Светочки мы только раз опробовали. Лучше перестраховаться. А я пока с новенькой потолкую.
Парень послушно вышел. В коридоре что-то неприятно заскрежетало по полу. Девушка испуганными глазами смотрела на внезапных гостей.
— Вы кто
Мужчина приветливо улыбнулся и протянул ей руку в грязных бинтах.
— Я — Пётр Игнатьевич, это Светочка, а там в коридоре Славик. Тебя как зовут
Девушка исподлобья посмотрела на собеседника и тихо ответила:
— Таня.
— Стало быть Танюша. У меня внучку так звали, — мягко сказал мужчина.
Внезапно он нахмурился и озабоченно посмотрел на часы.
— Светочка, посмотри в окно, не идёт ли Чёрная хмарь.
— Хорошо, Пётр Игнатьевич.
Блондинка продефилировала к окну и с умным видом выглянула наружу:
— Пока чисто.
— Дела, — протянул мужчина и погрустнел.
— Кто вы
Таня повторила вопрос и опасливо отошла вглубь комнаты. Пётр Игнатьевич устало посмотрел на унылый пейзаж за окном.
— Мы-то — выжившие или полумёртвые, поди разбери. Ты мне лучше вот что скажи: как попала сюда
— Не помню, проснулась здесь.
— А последнее что помнишь
Таня нахмурила брови.
— В парке гуляла после лекций.
— Интересно. Танюша, у тебя с собой есть чего полезного
Девушка непонимающе уставилась на мужчину.
— Хорошо, вот смотри. Славик баллон воздухом заправляет, чтобы дышать было чем, если в туман попадём. Когда я встретился с ним, у него компас имелся — бесценная вещь. Без него по карте не сориентируешься толком. Так этот разгильдяй посеять его умудрился. Теперь плутаем.
Мужчина тяжело вздохнул.
— У меня карта да часы при себе. Могу примерно сказать, когда Чёрная хмарь придёт, и места назвать, где баллон заправить.
— А эта вам тоже полезна — недоверчиво спросила Таня.
Светочка обидчиво фыркнула и повернулась спиной. А Пётр Игнатьевич строго сказал:
— Если не знаешь чего, поспешных выводов не делай. Она умная, пусть не в математике или физике, но по жизни. Как там это слово
— Прошаренная, — бросила девушка в платье.
— Спасибо. Так вот, у неё тоже есть полезный предмет — кольцо золотое с бриллиантом. Оно туман разгоняет, светит будто фонарь. А у тебя есть чего
Таня растерянно покачала головой.
— Сумка только.
— А что в ней — спросил заинтересованно Пётр Игнатьевич и подошёл ближе.
Таня повернулась боком и, настороженно поглядывая за незнакомцами, открыла сумку. Внутри лежала чистая тетрадь в клетку.
— Тетрадь есть.
— А больше ничего — с надеждой спросил мужчина.
— Ничего.
Пётр Игнатьевич погрустнел ещё больше.
— Значит так, Танюша, с нами пойдёшь. Листы на растопку пустим — дело полезное.
— А я не пойду никуда и тетрадь вам не отдам!
Внезапно, Света, несмотря на высокие шпильки, с криком рванулась в коридор:
— Идёт!
— Славик, спускаемся, хмарь наступает! — крикнул Пётр Игнатьевич и добавил поспешно. — А ты, Танюша, решай быстрее. Либо с нами выход искать, либо… На все вопросы отвечу, когда в безопасности будем. Идёшь
Девушка отрицательно помотала головой и прижалась к стене.
— Твой выбор, передумаешь — догоняй.
Пётр Игнатьевич с досадой махнул рукой и заспешил прочь. Вскоре шаги замолкли, и вернулась липкая холодная тишина.
***
Странные люди, бетонная комната, Чёрная хмарь. Куда я попала Что это значит В любом случае, надо выбираться от сюда. Может стоило пойти с ними И что там такого страшного увидела Света
Я осторожно выглянула в окно, и меня сковал страх.
Дрожь пробежала по телу. В пальцы, словно иглами, впился мороз. Повеяло сыростью и смертью. До ушей долетели душераздирающие вопли, словно людей заживо жгут или кожу сдирают. Нечто плотное, чёрное приближалось и проглатывало всё на своём пути.
«Беги!» — пронеслось молнией в голове. Я побежала, прижимая сумку к груди.
За дверью комнаты был длинный коридор, за ним лестница. Инстинктивно я рванула вниз, туда, где был слышен хриплый голос Петра Игнатьевича, убеждавшего Свету избавиться от каблуков.
Я бежала по бетонным ступеням, натянув на лицо футболку, чтобы не глотать пыль.
Одежда и волосы покрылись белым налётом. Раздался натужный скрип, затем грохот. Здание тряхнуло. Я ухватилась за перила, чтобы не упасть. На голову посыпались мелкие белые крошки.
Паника завладела сознанием.
Я бежала, спотыкалась и снова бежала, не разбирая дороги. Сверху сыпался бетон и деревянные щепки.
В бешеной круговерти пыли не было надежды на глаза. Я прикрыла лицо рукой и бежала почти на ощупь. Надеюсь, не напорюсь на торчащую арматуру или не попаду под крупные обломки.
Впереди забрезжил луч света. Повинуясь инстинктам, я рванулась вперёд, слова мотылёк на огонь. Ногу предательски свело, я споткнулась и упала на бетонный обломок.
Острая боль пронзила колени. Ладони засаднило.
Только не сейчас, выход так близко! Я не хочу умирать!
Крик отчаяния вырвался из груди. Из сумки вылетел светящийся бумажный самолётик. Мощный порыв ветра выбросил меня из здания, как тряпичную куклу.
Теряя сознание, я лишь увидела, как исчезает здание.
***
Мужчина подошёл к лежащей без сознания девушке и прощупал пульс.
— Жива.
— Надо бы раны обработать. — сказал Слава.
— Сам знаю, аптечку давай.
Слава торопливо расстегнул брезентовый рюкзак и подал Петру Игнатьевичу бинты и спирт.
— Основательно вы на рыбалку собирались.
— Предметы первой необходимости должны быть всегда при себе.
Света, тем временем, взволнованно смотрела вверх.
— Пётр Игнатьевич, а оно не сунется к нам
— Светочка, мне кажется, Чёрную хмарь что-то удерживает, поэтому к нам не опускается, как в прошлый раз. А вообще странно всё это.
Мужчина закончил перевязку и вздохнул с облегчением.
— Ну вот и всё, можем идти. Славик, несёшь Танюшу, а я баллон. И, Светочка, сними свою обувь.
Девушка упрямо замотала головой.
Пётр Игнатьевич повздыхал, покряхтел недовольно, повертел карту в руках и приказал:
— Идём!
Над головой проплывала Чёрная хмарь.
***
Тепло-то как. Я улыбнулась. Не надо было есть на ночь, говорят от этого кошмары, вот и мне приснился. Чёрная хмарь всякая, люди странные — к чему бы это А, неважно.
Я сладко потянулась, перевернулась на другой бок и больно ударилась о что-то жёсткое и холодное.
Камень Откуда
Я огляделась. Большой костёр, Пётр Игнатьевич, блондинка, Славик!
— А!
— Тише, не кричи, ребят разбудишь.
Но я продолжала орать, пока Пётр Игнатьевич не закрыл мне рот рукой. Все попытки вырваться были безуспешны.
Когда я, наконец, успокоилась, он отпустил меня.
— Чего орала-то, будто режут
— Подумалось, что всё это сон, а выходит — реальность.
Пётр Игнатьевич промолчал. Он поднял, лежащую рядом, палку и поправил горящие ветки.
— Не замёрзла
— Нет. — тихо ответила я.
— Вот и славно. Есть хочешь
Он протянул мне засохший кусок чего-то жёлто-коричневого. Я проглотила слюну, под ложечкой засосало. Есть хотелось, но не настолько сильно. Я отрицательно качнула головой и поджала ноги.
— Ты это, если хочешь, послушай нашу историю.
Я кивнула и уставилась на огненный танец костра. Ветки неторопливо потрескивали, отдавали тепло и превращались в угольки. Маленькие красные мушки взлетали вверх, увлекаемые потоками горячего воздуха, и гасли. Неба не видно, лишь непроглядная темнота и молочный туман.
***
— Началось всё с того, что меня со службы на пенсию отправили. На радостях укатил рыбачить. Лодка, удочки, снасти — всё как положено. Сижу в лодке, жду клёва. Чутка наловил, а потом как отшептало. Солнышко поднялось, туман погнало. Пригрелся я и задремал. Проснулся посреди леса с удочкой в руках, за спиной рюкзак. Рядом ведро с рыбами и тишина такая противная, звенящая. Чёрная влажная земля под ногами, чахлые деревца без листвы, ни травинки и туман белый, как молоко.
Пётр Игнатьевич участливо посмотрел на Таню. В его взгляде читалась родительская доброта.
— Занесло нас с тобой, Танюша. Но мы должны быть сильными.
— Ага, — сказала Таня, неотрывно глядя на костёр.
Пётр Игнатьевич пожевал губы и продолжил.
— Вдруг, слышу, кто-то стонет. Подхожу, в овраге старик лежит. Я его приподнял, а он и говорит: «Брось меня, я не жилец. Карту возьми, она путь укажет. И баллон с воздухом забери, туман здесь плотный бывает, задохнуться можно». А ещё часы отдал и сказал, что они Чёрную хмарь предсказывают. Вот как стрелки сходятся вместе, так она и является на погибель всему. И отключился старичок.
Пётр Игнатьевич замолчал и шумно выдохнул.
— Я ничего не понял, но вещи забрал и решил дорогу домой найти. Долго плутал, лес сплошной, болота да туман. Карту открыл, что старик дал. Вертел, крутил и так, и эдак, ничего не понятно. Стороны света не указаны, условных знаков нет, только огонёк красный мигает по центру. Понимаешь
Таня качнула головой в ответ.
— Сделал шаг вперёд, огонёк подвинулся, шаг влево, огонёк тоже влево — стало быть меня обозначает. Толку мне с этого! Но карту не убрал и оказалось не зря. Вскоре новый огонёк зажёгся на карте рядом с моим. Из лесу я вышел на поляну, а там дом деревянный стоит. Подошёл, постучался, не открывают. Дверь толкнул. Сыростью пахнуло, и плесенью завоняло.
— Неприятное место, — сказала Таня.
— Ещё какое! Осмотрелся. Ни утвари, ни одежды, ни мебели — голые стены. Уходить было собрался, как слышу хрип чей-то. Остановился, прислушался. Из-под пола звук идёт. Пошарил руками, кольцо нащупал, что творило открывает. Еле крышку поднял, тяжёленная была. Слышу половицы заскрипели, отошёл в сторону. А это паренёк наш — Славик.
— Дядь Петь, я всё слышу! — сонным голосом пробормотал Слава.
Он потянулся, зевнул и сел поближе к костру.
— Я тут байки травлю, — сказал Пётр Игнатьевич и прищурился. — Не помнил, значит, студент, как попал сюда.
— Дядь Петь, у меня теория была, — перебил его Слава.
— Тьфу на тебя. Теория, шмеория. Зачем ей твои параллельные миры, информационные поля, матрицы! Я о реальной жизни толкую. Да как тебя в аквалангисты взяли, зануду такую!
Славик насупился.
— Я на соревнования даже ездил.
— Вот и доездился. Ехал в поезде, уснул, а очнулся в подвале. Хорошо хоть постель захватил с собой, а то бы окоченел раньше, чем я подоспел.
Слава обиженно повернулся спиной и засопел.
Пётр Игнатьевич покопался в брезентовом рюкзаке и достал жёлто-коричневую сушёную рыбу.
— На вот, покушай.
Слава взял рыбу и принялся медленно её посасывать. Пётр Игнатьевич улыбнулся и продолжил:
— Мы немного задержались в доме, рыбы насушили, силы восстановили и в путь отправились. Воздуха в баллоне еле хватило. Нам повезло, что в туман попали только пару раз. Думали всё, помрём, но не судьба.
— Угу, — буркнул Слава.
— Долго пробирались через лес, болота, туман и серость. Ночью звёзд не видать. Костры из влажных от тумана веток разгорались плохо. Решили хворост заранее заготавливать. Пока идём, ветки сохнут.
Пётр Игнатьевич сочувственно посмотрел на ноги Славы, которые тот кутал в одеяло.
— Да, кеды — не походная обувь. А у меня сапоги болотные — и то портянки сушу. Не повезло тебе, Славик.
Слава ничего не ответил, продолжая жевать резиновую рыбу.
— Через неделю где-то вышли к домам. Серые, хмурые панельки, как деревца тщедушные. Смотрят чёрными провалами окон на тебя, аж до сердца холод пробирает. Карта указывала, что где-то среди мертвых развалин место есть, где баллон заправить можно.
Славик посмотрел на грустную Таню и протянул ей своё одеяло. Девушка с радостью укуталась и смущённо улыбнулась. Пётр Игнатьевич ухмыльнулся.
— Молодёжь. Так вот, ищем место по карте, вдруг слышим крик женский. Вверх смотрим, а там, держась за перила, девушка висит на балконе. Я Славика с вещами оставил, а сам наверх.
— Хитрый, все лавры себе забрал, — сказал Слава и придвинулся ближе к Тане.
— Вот не надо мне тут инсинуаций. В общем, спас я Светочку. Рассказала она, как на вечеринке была, а потом здесь проснулась. Отчаялась и решила с балкона прыгнуть, но инстинкт самосохранения сильнее оказался.
— Если бы не ты, дядь Петь, то и Светочки не было бы с нами, — сказал Слава и обнял Таню, — герой!
Пётр Игнатьевич покряхтел, что-то пробурчал под нос и продолжил:
— Только баллон заправили, как Чёрную хмарь увидели. Такого страха я ещё никогда не испытывал, даже когда в бой шёл. Кровь стыла в жилах, внутренности будто железной рукой сжало. Ты сама видела, какая она, хмарь эта. И пустились мы бежать вниз со всех ног. Благо, успели до того, как дом исчез.
— И не говори, дядь Петь. Страшно было, но я не растерялся, вещи подхватил и бежать вместе со всеми. Оглянулись, а хмарь не идёт за нами, будто держит её что-то. Так и выяснили, что у самой земли безопасно, — сказал Слава, обнимая смущённую Таню.
— Зато сразу в туман попали. Славик компас потерял. Карта работать перестала. С пути сбились. Воздуха в баллоне практически не осталось. Попадали на землю, задыхаючись. Вдруг, кольцо у Светочки засияло и туман рассеялся. Воздух свежий, спаслись. Так и вышли снова к домам. Карта заработала. А там уже и сама знаешь.
Пётр Игнатьевич замолчал.
— А карта ваша куда путь указывает И Чёрная хмарь — это что по-вашему Да и зачем мы тут Столько вопросов, — спросила Таня, нарушив затянувшееся молчание.
Пётр Игнатьевич опустил взгляд и пошерудил палкой угли.
— Карта на выход, наверное, указывает. Куда же ещё! Хмарь — думаю, скопление умерших душ, что цепляются за этот мир и забирают с собой ещё живых. А смысл нахождения здесь — одному богу известен. Может, грехи замаливаем. Поживём — увидим. Главное — вместе держаться, и всё будет хорошо.
Все снова умолки, глядя на догоравший костёр — единственное яркое пятно среди серости и уныния. Таня положила голову на грудь Славы. Он довольно разулыбался.
А тетрадь в сумке снова засияла, выпуская светящийся самолётик.
— Смотрите, кажется у нас новый помощник! Как Светочка проснётся, снова в путь, — сказал повеселевший Пётр Игнатьевич.
***
Да придёт хмарь Чёрная,
Да поглотит всё живое и мёртвое.
И не будет никому спасения,
И к молитвам она глуха.
Но появится проводник
Да с картою, с компасом.
Объединит предметы в одно
И явит указатель надежды.
И осветится серость светом белым.
Да разгонит он туман по полям бескрайним
И подарит надежду ещё живущим,
Да прийдут заблудшие к семьям.

Источник