Ленин жил!

Факт.
Ленин жив!
Ну-у… Спорно, так сказать.
Ленин будет жить!
А вот это уже зависит от наших с тобой расчётов.
За коммунизм!!! возопил старший научный сотрудник Николай Степанов, дёрнул рубильник и зажмурился. По помещению, в лучшем духе экспериментов Теслы или доктора Франкенштейна засверкали разряды.
Выключай уже, ты ж не порося изжарить пытаешься, обратился к Коле второй участник эксперимента профессор Валерий Никифорович.
Точно, сейчас, секунду, затараторил тот и негнущимися пальцами вернул рубильник в выключенное состояние.
Ну-с Есть ли результат профессор выжидательно посмотрел на него.
Валерий Никифорович, а, может, вы сами.. жалобно посмотрел на него Коля.
Ты учёный или барышня кисейная Иди проверяй.
Но, профессор, там же покойник…
Именно. Позволь напомнить, это как раз то, что нам надо изменить.
А вдруг он ожил!
А что ещё мы пытаемся тут сделать! всплеснул руками профессор. Тьфу, трутень суеверный, он окинул своего бывшего студента неодобрительным взглядом, покачал седовласой головой и направился к столу.
Там, обвитый всевозможными проводами, датчиками и прочими достижениями советской науки, лежал не кто иной, как сам Владимир Ильич Ленин. Очевидных признаков жизни, несмотря на восемь часов различных экспериментов, он пока не подавал.
Валерий Никифорович всё же тщательно осмотрел тело вождя, показания приборов и даже осторожно проверил запястье. Ни пульса, ни движения, ни других намёков на оживление найдено не было.
Результат отрицательный, механическим тоном проговорил профессор. Да не шевелится он, вылезай из-за ширмы, хвост заячий.
К столу осторожно подошёл Коля, боязливо поглядывая на вождя.
Что, прям совсем ничего
Как был тру-, кхм, без признаков жизни, так и остался.
И даже сигналов никаких не пошло Ну, электрических. Мы же током по нему прошлись будь здоров.
Не пошло. Током прошлись, да, вот если б ты поменьше боялся, а побольше за секундомером следил, то не передержали б его. Кто знает, может мы там повредили что, и теперь шиш он воскреснет.
Валерий Никифорович, ну как тут не бояться, виновато начал учёный смиренным тоном. Я ж человек деревенский, а у нас там одни суеверия. Степень степенью, а рассказы маменькины про упокойников всяких оживших, они ж не делись никуда.
Ага. Напомни, кто это здесь недавно кричал, что Ленин жив профессор насмешливо поднял бровь.
Так это того, для смелости. Вы ж мне сто грамм причаститься не дали, вот я теперь и ищу другие способы.
Да зачем ж тут смелости набираться Тело и тело. Очевидно неживое. Как только в прах вообще не рассыпалось после наших с тобой научных изысканий, диву даюсь.
Так вдруг оживёт.
Это, друг мой, маловероятно.
Тогда зачем мы за это дело вообще взялись
Как зачем Партия сказала, потому что. Я что, сказать забыл
Профессор, Коля выдержал паузу, стараясь сформулировать мысль максимально аккуратно. Вы зашли в мою квартиру в пять утра и чуть ли не на руках подняли с кровати, мол, вставай, пьянчуга, труп оживлять пойдём. Я как Ленина, то есть, он скосил глаза на тело. Владимира Ильича увидел думал, что вообще ещё сплю.
Ох, второй учёный неловко откашлялся. Ну, можно догадаться было. Я, конечно, не всегда здравым смыслом руководствуюсь, но до такого маразма ещё не докатился.
***
До маразма докатился Секретарь Генсека. Узрев однажды настоящий квантовый компьютер, он искренне уверовал во всемогущество советской науки и с тех пор то и дело подстрекал различных деятелей, военных и не очень, заказать учёным какую-нибудь бредовую вещь. На благо пресловутых учёных, в основном от идей секретаря отказывались, однако в этот раз им капитально не повезло. Родственнику секретаря стало плохо, да настолько, что приехавшая «скорая» констатировала смерть. Клиническую, правда, мёртвым сей товарищ был от силы минуту, прежде чем медики вернули его на нужную сторону света разрядом. Они и подозревать не могли, чем это обернётся.
«Скажите пожалуйста, спросил их Секретарь. А он только что правда был мёртв»
«Правда-правда, усмехнулся в ус медик. Сердце стоп считай покойник.»
«А теперь он жив»
«Живёхонький! Полежит в больнице чуток и, считай, заново родился.»
На следующий день Секретарь, не став уточнять никаких деталей, понёсся с этой информацией прямиком к Генсеку.
«А знаете ли Вы, что в нашем Союзе доктора уже людей оживляют» довольно раздувая щёки, заявил он.
«Не может быть.»
«Правду говорю! Вот вчера родственничек мой коня решил двинуть, так они его током бах! И вон, живой, уже за медсестрой ухлёстывает даже.»
«Поразительно.»
«И я так думаю! А раз медицина наша так умеет, то представьте, что наука наша может!»
«К чему ты, плут, ведёшь..»
***
…и вот звонят мне, значит, из Москвы, вываливают ушат этой околесицы: и про смерть клиническую, и про достижения. Меня слушать, естественно, не желают, а ночью привезли достопочтенного вождя. закончил запоздалые объяснения Валерий Никифорович.
Коля моргнул пару раз, пытаясь собрать всю информацию в нечто похожее на логическую цепочку, понял, что это невозможно, и тяжело вздохнул.
А нагружать нас, естественно, кого ещё. Из чокнутых только я да однокурсник мой бывший, Яковлич, а у него крыша теперь военная появилась. Вот и отдуваемся. Ничего, сани-то мы, помнишь, летающие сделали, теперь меня ничего не удивляет, он хлопнул Колю по плечу.
Позвольте, профессор, ну это, всё же, не сани. Это неправильно даже, как-то.
В смысле
Ну… Не лягушку ж мы препарируем. Мало того, что это человек живой… был… так ещё и личность какая. Сам Владимир Ильич! А мы его током, электролитами и прочим терзаем. Упокоиться не даём спокойно. Неправильно это.
Ты в монастырь чтоль собрался Неправильно ему. А водку день и ночь глушить, значит, правильно
Ну, это другое…
Раз такой моралист ты у нас, то никто не держит. Сию секунду могу письмо в институт послать, чтоб сняли твою «неправильную» научную степень. И заказчика нашего из Москвы набрать, чтоб ты ему всё это объяснил.
Валерий Никифорович, ну что вы так, Коля немедленно пошёл на попятную. Я ж это просто, сгоряча. Не всерьёз. Ну, испугался, с кем не бывает.
Дурак ты, всё же, Колька. Только и держу, потому, что умный.
Так это парадо… Молчу.
Вот и молчи, недовольно стрельнул в его сторону глазами профессор. Так. Что мы пробовали уже Дефибриллятор, значит, был. Провода по основным точкам иннервации поставили. Систему искусственного кровоснабжения подвели… забормотал он.
Валерий Никифорович, начал Коля. Ему стало стыдно.
Цыц! Не мешай. Разряды рассчитали…
Профессор, я должен сказать.
Опять лекцию об этике мне читать будешь
Нет, послушайте…
Дельное б хоть что предложил!
Товарищи! со стороны стола раздался возглас. Прозвучал он настолько неожиданно, что оба учёных одновременно отскочили и в ужасе уставились на тело. Подтверждая их опасения, то зашевелилось, высвободилось из вороха проводов и неожиданно ловко слезло со стола.
Ты это видишь, Коля шокированным шёпотом спросил профессор.
Вижу, Валерий Никифорович, ответил учёный, забыв как дышать.
Полно вам будет ругаться. Как же вы науку продвигать будете, если договориться не можете спросил оживший вождь, нахмурив брови.
Владимир Ильич… Что вы, мы просто слегка поспорили. Тяжёлый день, понимаете. Нелегко это, вас оживлять, затараторил Коля.
Кхм, прошу меня простить, уважаемый Владимир Ильич, к профессору спокойствие возвращалось быстрее. Но как долго вы были живы
Как долго Да я и не умирал, так-то, ухмыльнулся тот. Вон же, сотрудник ваш, декларировал недавно.
Позволю себе не согласиться, вы не показывали никаких признаков жизни, Валерий Никифорович сконфуженно приспустил очки.
На это восставший вождь выразительно окинул себя жестом.
Если я не живой, кто перед вами, товарищи
Гм, профессор задумчиво склонил голову. Вы можете быть иллюзией.
Ленин вздохнул и протянул тому руку.
Жмите, товарищ. Ну что, иллюзия
Валерий Никифорович, на свой страх и риск, вышел вперёд и крепко сжал протянутую ладонь.
Ощущается настоящей. Но как Вы не могли вот просто так воскреснуть. Как же вы тогда жили без жизни Тело-то ваше…
Тело не тело, веры у вас в дух коммунизма не осталось, товарищ профессор Потом теории свои будете строить. Сейчас лучше пойдёмте, расскажете мне как тут Союз наш поживает великий. Не развалили же ещё, надеюсь
Коля и профессор переглянулись.
Нет, Владимир Ильич, целёхонек. Что делать, пройдёмте, хм, ну в каморку нашу с Колькой чтоль. Вы уж извините, там довольно пыльно…
Я на буржуя похож Идёмте, товарищи. Выпить у вас есть А то сколько я в этом теле не был, закостенело всё. Живительной влаги бы.
Позвольте, вы только что воскресли. Может, без стрессов
Говорю же, не умирал я. Да и когда ещё в теле этом побываю Наливайте.
Таким образом профессор, полуживой Коля и Владимир Ильич Ленин оказались за одним столом в институтской каморке. Степанов, правда, после пары рюмок сумел переварить происходящее и взахлёб принялся рассказывать о советских достижениях.
…и ракеты даже в космос запускаете Ох, порадовали вы меня, можно сказать, на оставшуюся жизнь, вождь подмигнул вновь вздрогнувшим учёным. А скажите только вот, мой, так сказать, южный товарищ, у власти не остался
Учёные ещё раз переглянулись и одновременно нервно сглотнули. По их лицам Ленин прочёл ответ и несколько помрачнел.
Ясно. Что ж, не так всё, может, и плохо, раз прогресс пошёл… произнёс он не без доли грусти.
Кстати о власти, Валерий Никифорович увидел в этом свой шанс поговорить о цели попыток воскрешения. Наш нынешний генсек страсть как хочет с вами пообщаться. Вон эксперимент нам этот заказал даже.
Владимир Ильич хмыкнул, прихлебнул из стакана и ответил.
Вы думали я не знаю
Нет, просто я хочу спросить, возможно ли это будет, и…
Неужто вы уже забыли Я сказал, я всегда был жив. Если б я хотел поговорить с новыми властями, я бы это уже сделал.
Но вы же не знали про, кхм, южного товарища, вот мы и подумали, встрял Коля.
Я долго был не у дел. Дух коммунизма в Союзе и так был силён, я в других местах его продвигал. Недавно, чую, ослабел, вот и вернулся. В умы людей его вкладывать.
То есть, общаться вы с ними не планируете профессор несколько занервничал. За невыполнение задачи Москва вновь грозилась карами.
Ни в коем случае. Более того, засиделся я у вас, а коммунизм сам себя не продвинет, знаете ли, вождь встал из-за стола.
Постойте! Уважаемый, мы не можем так просто позволить вам вновь умере-, эм, выйти из тела. Нас же посадят. В Сибирь отправят! Хоть послание им какое напишите.
Ленин нахмурил кустистые брови, переводя взгляд с одного учёного на другого. После паузы, он вздохнул.
Так уж и быть. Давайте ручку и бумагу.
Коля немедленно метнулся за принадлежностями. Подумав, профессор крикнул ему вслед:
Захвати ещё эту свою, фоторужьё, или как там, фотокамеру!
Это ещё зачем поднял бровь Ленин.
Да так, на память.
В комнату влетел Коля, передавая вождю листок с ручкой.
Камеру вон на стул приспособь, авось что снимет. Да поживее! скомандовал профессор. Заметив, что Ленин, довольно быстро, закончил писать, он вручил тому стакан. Вы поднимите, забавно выйдет. Колька! Ты что копаешься Рюмку возьми и в кадр!
Раздался характерный щелчок затвора.
Ну что ж, всё, Владимир Ильич, не задерживаем.
Благодарю, товарищи, улыбнулся тот, направляясь обратно к столу. Порадовали вы меня. Прощаюсь. И да, не путайте меня в проводах ваших больше. Я и так живой. Ну, прощайте! с этими словами вождь расположился на столе и умолк. Спустя пару минут к нему осторожно подошёл профессор и взял за запястье.
Всё. Вроде.
Что только что произошло промямлил Коля.
Я откуда знаю Валерий Никифорович недоверчиво покосился на бутылку водки, видную в каморке. То ли чудо, то ли белочка у нас с тобой. То ли массовый психоз, но это мне меньше греет. заметив, что Степанов сжимает в руке бумажку с посланием вождя, тот спросил. Что написано-то
Так я не читал.
Давай сюда.
Развернув, оба удивились. В записке значилось два слова, краткие и ёмкие.
«Не прое*ите!»
oroviev

Источник