Отравитель

 

Отравитель Коллеге моему, доктору Ивану Петровичу с дачей не повезло. Точнее с самой дачей как раз повезло. Купил два года назад недорого приличный деревенский домик. В сотне шагов небольшое

Коллеге моему, доктору Ивану Петровичу с дачей не повезло. Точнее с самой дачей как раз повезло. Купил два года назад недорого приличный деревенский домик. В сотне шагов небольшое прозрачное озерцо, вокруг лес, грибы там, ягоды. По вечерам то ёжик в гости заглянет, то белка. Впрочем, после моих рассказов о бешенстве ёжиков Иван Петрович не особо любит, а про белок постоянно шутит его коллега-нарколог Сергей Геннадьевич.
Домик, повторю, весьма приличный, без страшных историй об одиноких стариках, которые годами лежали в темных комнатах. Как только хозяева слегли дети забрали их в город, а домик продали доктору. Имеется сарайчик, баня, хороший, хоть и запущенный сад. За домом любовно следили, и он не рассыпается, что очень важно для Ивана Петровича, потому как тот со школьных уроков труда молоток в руках не держал. Дорога опять же к даче проложена. Асфальт новый, лет пять ему от силы. И станция, на которой электричка останавливается километрах в трёх. Казалось бы идеальный вариант.
Так в чём же не повезло, спросите вы А не повезло Ивану Петровичу с соседями. Справа дом тихий и пустой. Обитатели переехали на кладбище и больше этот бренный мир не посещали. Зато слева живёт Стёпа. Стёпа душа деревни. Двери его дома всегда гостеприимно распахнуты для любого, у кого в руках заветная «пол-литра». Все деревенские мужики знают, что у Стёпы можно спокойно выпить. Все деревенские бабы знают, где искать пропавших мужей. Поэтому Иван Петрович не раз наблюдал картины, когда могучие сельские дамы, волокли за шиворот своих мужей, а те лишь счастливо и пьяно мычали. А на пороге своей хаты стоял улыбающийся Стёпа и махал вслед очередному дорогому гостю.
Примерно раз в месяц Стёпу сильно бьют собутыльники. В память о тех баталиях гостеприимный хозяин щеголяет кривым носом и щербатой улыбкой. Впрочем, получить прощение даже после тяжёлых травм весьма просто. Надо всего лишь принести в дом Стёпе заветную бутылку. И можно бить опять, сколько душе угодно.
А ещё Степан весьма любвеобилен. В его доме поочерёдно живут три пьющие деревенских бобылихи. Иногда они пересекаются, вспыхивают сцены ревности, при виде которых латиноамериканские режиссёры рвали бы на себе волосы. Достаётся опять же Стёпе.
В первую же неделю после покупки дачи Иван Петрович привёз семью отдохнуть в лесной тиши и заодно навести порядок. К вечеру пьяные матерные выкрики из-за забора ему надоели, он позвонил в милицию.
— Где это В Малых Кулешках Да туда ехать километров двадцать, — ответили ему. Утром напишите заявление участковому, пусть разбирается.
И положили трубку.
Утром Иван Петрович действительно наведался к участковому, но тот только руками развёл.
— Знаю я, что Стёпа синячит каждый день. А что я сделаю Он же в своём доме синячит, а у нас это ещё не запрещено.
Уезжал Иван Петрович расстроенный. Мало того, что не отдохнули в тишине. Так ещё и младшая дочка, пятилетний ангелочек Наташенька выучила несколько слов, которыми блеснула потом в детском саду. Воспитательницы после этого стали на Ивана Петровича нехорошо поглядывать.
Потихоньку привыкли. Приезжали только на выходные, да и то не всегда. Жена привезла тёщу, та всерьёз взялась за огород. Пришлось Ивану Петровичу вспоминать, с какого конца за лопату браться. Доктор уже подумывал о том, что не такая уж это была хорошая идея — купить дачу.
В марте тёща решила посадить в огороде несколько мешков картошки. И вычитала в каком-то сельскохозяйственном журнале, что перед тем, как эту самую картошку сажать, её надо «зазеленить». То есть положить на открытый свет и подержать несколько дней. Она тогда мол, лучше расти будет. Рассыпала по всей веранде эту самую проклятущую картошку, оставив узенький проход. И принялась следить за лунным календарём, вычисляя время, благоприятное для посадки.
Иван Петрович в очередной раз проклял идею покупки дачи. Но как-то в субботу решил бросить всё и поехать на эту самую дачу отдохнуть от жены, детей, пациентов и тёщи. Машину жена приватизировала, хотела утром за покупками рвануть. Поэтому сел на электричку, уже в сумерках сошёл на своей станции. А там небольшая прогулка по лесной дороге, и в деревне. Устал с непривычки, поэтому, не включая свет, повалился на диван и заснул чуть ли не в ботинках.
Посреди ночи просыпается от странных звуков. То ли скребётся кто-то на веранде, то ли скрипит. Сперва подумал, что приснилось. Хотел уже повернуться на другой бок и опять заснуть, но скрип повторился. Иван Петрович не робкого десятка. Нашарил в темноте тяжеленный советский утюг и пошёл искать ночного гостя.
Открывает дверь на веранду, включает свет. И застает соседа Стёпу на коленях, с полиэтиленовым мешком в руках. Мешок уже наполовину полон картошкой, вид у соседа испуганный.
— Петрович, только не бей! Жрать нечего!
Смотрит Иван Петрович, сосед отжал топором форточку, открыл окно, пролез на веранду и тырит любовно рассыпанную тёщей картошку. А в окно очередная пассия Стёпина заглядывает. Видно на шухере стояла, да беда с другой стороны подкралась. Тоже умоляюще на доктора смотрит. И тут в душе врача такая симпатия к вору проснулась. Вот сюрприз для тёщи был бы! Хоть рядом становись и помогай треклятый корнеплод собирать. Однако говорит строго:
— Стёпа, ты идиот. Она же зелёная. Потравитесь все.
— Жрать нечего, Петрович, — ноет Стёпа.
— Высыпай, — вздыхает доктор.
И подробно соседу рассказывает про соланин, про отравление зелёной картошкой. Тот кивает, мнётся, на дверь поглядывает. А бежать некуда дверь-то заперта. Через полчаса доктор понял, что лекция его бесполезна. Сунул алкашам полбулки хлеба, которую с собой прихватил, и на свой участок выдворил. Соседи кланялись ему в пояс, клялись, что ничего кроме картошки не взяли бы, благодарили.
А три дня спустя дежурит Иван Петрович в родной больнице. А тут звонят из приёмного отделения, зовут его.
— Спуститесь, Иван Петрович. Тут какие-то ваши знакомые с отравлением.
И нехорошее предчувствие зашевелилось в душе доктора. Спускается. Так и есть. На кушетках в приёмке с тазиками в обнимку сам Стёпа, его пассия и ещё два каких-то пропитых мужика. Взгляды испуганные, но судя по ухмыляющимся физиономиям «скоряков» жить соседи будут.
— Что у вас тут случилось вздыхает доктор, впрочем, уже догадываясь что.
Накануне вечером нагрянули к Стёпе гости. Вот эти два товарища, которые стонут сейчас на кушетках. Принесли три бутылки, а закуси не принесли. А без закуси какое же удовольствие. Стёпа взял топор и по наторенной дорожке к соседу.
— Я только полведёрка, честное слово, — хныкал он, склоняясь над тазиком.
Трубы горели, поэтому ни мыть, ни чистить картошку не стали. Сварили прямо «в мундирах» и тут же полусырую, похватали. Через некоторое время почувствовали в животе острую резь, начало их тошнить и рвать. И тут вспомнил Стёпа, что доктор про соланин рассказывал. Понял, что помирает, бросился к другим соседям с криками. Те скорую вызвали.
— И вправду что ли картошкой отравились засомневался Иван Петрович.
— Да шут их знает, — пожал плечами врач скорой. Они самогон у бабки Михайловны покупали, та ещё Екатерина Медичи. Не знаю, что она в своё пойло подмешивает, но уже третий раз из-за её варева нас вызывают. Чистый яд. Но если выпить ящик водки и закусить конфеткой, то тошнить будет конечно же от конфетки.
Через две недели семья доктора приехала на дачу, сажать картошку. Стёпа с радостной улыбкой бегал вокруг, норовя помочь, но больше мешал. Всё благодарил Ивана Петровича за спасение и науку. А по осени оказалось, что половина поля выкопана. Тёща расстроилась и решила больше ничего в этом воровском месте не сажать.
А Иван Петрович так обрадовался её решению, что Стёпа в очередной раз вышел сухим из воды. Как говорится не было счастья, так несчастье помогло.
Гушинец (DotorLobanov)

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *