Письмо

У душеприказчика 16-го ранга, уважаемого господина Петрова выдалось суматошное утро. Прошлой ночью преставились два его клиента, и сейчас ему предстояло в спешном порядке исполнить последнюю волю ныне почивших.
С уважаемой Васюшкиной, в девичестве Анненковой, все шло своим чередом. Петров зачитал последнюю волю искренне скорбящим родственникам, заполнил все необходимые документы по передаче имущества, заполнил миллион бланков и разослал по всем необходимым службам. Заверил родственников, что в столь трудную минуту будет рядом. Уважаемый господин Петров организовал все: раздел имущества согласно последней воле уважаемой Васюшкиной, похоронную церемонию и прощальный вечер. Поговорил с каждым, кто этого хотел, вытер слезы сестре покойной, утешил добрую половину родни. Попрошу заметить, что Петров делал так исходя из искреннего желания помочь и поддержать. Недаром говорили, что если тебе повезло вручить свою последнюю волю уважаемому господину Петрову, то твои загробные дела будут в полном порядке.
С уважаемым Ермаковым все пошло непривычным образом. Стоит начать разговор даже с того, каким образом уважаемый Ермаков стал его клиентом. Обычно к Петрову приходили весьма состоятельные люди, которые беспокоились о сохранности своих средств, о передачи их в нужные руки. За долгие годы работы Петров выслушал крайне необычные условия для передачи наследства. И при этом все они были на один лад отдать накопленное добро по идейным соображениям. Детям, ведь для них это все создавалось. Третьим лицам, если они пройдут испытания и окажутся достойными. Или в благотворительность дети и третьи лица получали самый ценный урок жизни, по мнению завещателей, что всего в этой жизни нужно добиваться самому. Каждый раз это была идея. А у Ермакова никакой идеи не было. Сам же он появился в жизни душеприказчика случайным образом.
Ермаков приходил пару раз в офис к Петрову, пил кофе, листал буклеты, общался с посетителями. Вел себя как пожилой человек, который под предлогом выбора душеприказчика ищет себе кампанию. Петров с удовольствием общался с Ермаковым, слушал его истории, много задавал вопросов. Старик однозначно умел рассказывать истории.
Во время одной из таких посиделок старик спросил Петрова:
— Когда помру, распорядишься моими вещичками
— Я почту это за честь, уважаемый Ермаков.
Так это дело и решилось. Спустя три года после этого разговора уважаемый Ермаков умер от инфаркта. Надо сказать, что пожелания Ермакова были очень странными. Все недвижимое имущество он завещал передать ГлавГосПорохонБюро (Главное Государственное Похоронное Бюро). На вопрос Петрова зачем ему предавать свои роскошные дома именно такой организации, а не, например, под детские дома, Ермаков ответил, что детским домам все завещают, а так он выделиться в своей смерти. Все денежные средства он завещал институту душеприказчиков. На обучение, финансирование, увеличение штата. Также он завещал Петрову небольшую металлическую коробку и увесистое письмо, которые велел вскрыть в определенном порядке после его кремации. И велел никому не сообщать, что он почил, а кремировать велел в первые сутки после смерти. Чудак человек, да и только.
Петров был настоящим профессионалом и сделал все, как того хотел клиент. Оформил все документы, передал имущество, получил подтверждение о кремации, распорядился о дальнейшем вывозе праха. На следующий день уважаемый господин Петров решил остаться дома.
Утром он сделал себе кофе, с удовольствием выпил его, посмотрел утренние новости, съел бутерброд и решил, что сейчас самое время открыть письмо Ермолаева. Петров прошел в кабинет, раскрыл шторы, поправил цветы в вазе на окне, сел за свой рабочий стол, распечатал пухлый конверт, достал листы из конверта. И в этот миг жизнь уважаемого господина Петрова разделилась на две части. Правда, пока это было ему не понятно.
«Дорогой мой друг, Коля. Давай откинем все условности, идет Все эти «уважаемый» и «господин» будут лишними в нашей интимной беседе. Чтобы ты понимал, этого я еще никому не рассказывал. Прочувствуй. Никому. Теперь ты единственный слушатель и мой единственный свидетель. И дело только за тобой сожги это письмо, если боишься знать то, что может причинить тебе боль и негодование».
Господин Петров поднял глаза от письма. Сидел на стуле за своим рабочим столом и смотрел в окно. Сегодня будет погожий день. Листы в его руке подрагивали.
«Я знал, что ты будешь читать. Ты очень любопытный, Коля. За это я тебя и выбрал.
Когда ты составлял мое завещание ты знал, что я посмертно стану господином за то, что не использовал ни одной лицензии на убийство. Это так, в глазах общества я милый одуванчик и человек, который сколотил состояние на инвестициях. Только это ложь, красивый фасад, обманка. Я убил больше сотни людей за свою жизнь и мои деньги это деньги пропитанные кровью, ненавистью и человеческим пороком.
Еще в школе меня распирало от гнева. Сколько людей вокруг, которые вызывают чистую ненависть, а ты не можешь ничего сделать потому, что лицензии на убийство пяти человек выдают только с двадцати одного года. Оглянись вокруг, положи руку на сердце и ответь, сколько вокруг людей, которые тормозят прогресс Сколько людей просто так топчут землю И ты ничего не можешь сделать, ведь «все люди равны, жить нужно в любви и согласии». Мерзкая ложь, вбиваемая нам в школе. Жить нужно так, чтобы приносить пользу, жить нужно так, чтобы после тебя остался след.
После меня остался. Плевать, что это трупы. Суть в том, что этот след яркий. В школе и университете мне хватило ума не высовываться, быть в системе, которая воспитывает послушных баранов. Даже состоял в братстве «Проживи жизнь без лицензии». Надо отдать мне должное, свои лицензии я не использовал.
Я приходил ночью к старикам и женщинам. Угрозами или обманом забирал их лицензии, потом пускал их в дело. На каждом трупе оставлял официальное подтверждение законности данной смерти. И так годами. Всю мою долгую жизнь.
К своим клиентам я приходил днем. Думаю, что они имели право понимать, что с ними произойдет. Как думаешь, Коля, я правильно делал
Я жалею только об одном. Что больше не смогу убивать. Что больше не смогу жить в этой современной индустрии смерти. Задумайся, Коля, на каждом углу открыта фирма душеприказчика, правоохранительные органы ведут учет лицензированных убийств, социальные службы трудятся над снижением насилия и использования лицензий. Все это под соусом гуманизма и толерантности. Чем дольше я смотрю на это, тем больше злюсь.
Помнишь я говорил, что выбрал тебя не случайно Я познакомился со многими душеприказчиками. Тебя выбрал за безупречную интеграцию в систему. Ты знал, что у тебя идеальная репутация Лучшие тесты на человеколюбие в школе, активное участие в различных движениях, ни единого нарекания по работе. Одним словом лучший.
Теперь вспомни меня. Как мы проводили с тобой вместе время. Ты слушал мои байки, пожимал мою руку, которая удушила примерно с десяток людей. Бывал в моем доме, где я планировал чужие смерти. Ты ел еду, которую я купил на «мертвые» деньги. Считал меня хорошим человеком. Знаешь, что самое смешное Ты даже сделать ничего не сможешь. Мое тело сгорело. Мои вещи розданы. Все вещицы, которые я оставлял на память уничтожены еще до знакомства с тобой. А письмо ничего не докажет. Бред старика, вот и все, что тебе скажут. Ведь если меня признают убийцей, всем службам, которым я завещал деньги и дома, придется отказаться от этого. Все вокруг твердят про человеколюбие и честность, а про жадность ни слова. Подумай об этом.
Мир, в который ты веришь пустышка, мыльный пузырь, раздутый из алчности и жажды власти. Подумай об этом как следует. Когда мыслям в голове станет тесно, открывай мой второй подарок, думаю, что ты его оценишь».
Господин Петров встал из-за стола. Его шатало. Листы скользнули на пол. Петров механически оделся, вышел на улицу. Он бродил по улицам, сворачивая наугад. Чувство голода притупилось, краски померкли. Существование такого образа мыслей и жизни как у Ермакова убивало его. Пусть, что он уже скончался. Но ведь он так жил. Неправильно, отвратительно. Петров чувствовал, что осознание этого давит на него с каждой минутой все сильнее.
Под вечер он вернулся домой. Прошел в кабинет, достал коробку. Медленно сел на стул. С минуту смотрел в окно на закат. Аккуратно открыл коробку. На бархатной обивке лежал новенький магнум и записка.
Петров взял пистолет в одну руку, другой взял записку. Закатное солнце залило кабинет. Поднес записку к глазам. Там была всего одна фраза:
«Я знаю, что ты сделаешь».
Абрамова

Источник