Истории из жизни реальных людей
Старые, изрезанные временем камни источали холодное уныние. Гулкие залы и переходы огромного особняка казались настоящим лабиринтом, из которого выбраться смог бы разве что самый упорный из скитальцев. По утрам туман заполнял коридоры, напитывая стены сыростью и плесенью.
Здесь обитали лишь ветра да призраки. В самом сердце сумрачного дома, наглухо замурованный стенами толщиной в руку, находился каменный мешок. Когда-то на этом месте была бальная зала; это было ещё в тот сияющий, великолепный век, когда дом полнился весельем, и многочисленные комнаты оживлялись бесконечными беседами хозяев и их высокопоставленных гостей.
Но смерть пришла и унесла то счастливое время, как она неизбежно уносит всё дорогое человеческому сердцу. Взамен она оставила сырость, мрак и уныние, впустив ветра в длинные коридоры, а безумие в умы последующих владельцев дома. Со временем смерть забрала и их.
Каменный мешок был воплощением сумрачных иллюзий последнего из живущих здесь людей. Не потому ли здесь собирались ночами призраки былого, что не было в особняке места столь же символичного и одновременно столь же недоступного для всего материального
Каждую ночь по всему особняку вспыхивали ровно двести сорок свечей, а в каждой из четырёх полуразвалившихся башен загорался факел. Неистовое празднество потустороннего в каменном сердце дома требовало особой торжественности. Четыре призрака ушедших столетий танцевали во имя вечности.
Однако даже фантомы подвержены неизбежному влиянию поступи смерти. Однажды в замок пришло нечто такое, что смогло повергнуть в ужас сами порождения туманного прошлого. Оно беспощадно поглотило пламень, лишив дом последнего тепла, и унеслось обратно в свою неведомую бездну, из которой выбралось на этот свет.
Раз за разом призраки зажигали свои ритуальные свечи, но стоило им возвратиться в свой каменный склеп в сердце дома, как нечто возвращалось и пожирало плоды их усердных трудов, оставляя за собой лишь непроглядную тьму.
Сколь устрашающим бы ни было это зловещее явление, в мире потустороннем существа менее подвержены страхам. Пугающая живых неизвестность гораздо более привычна теням и фантомам. Посланники вечности, посовещавшись, решились открыть безумную охоту на ненасытную тварь.
…Лишь только вспыхнул последний из факелов, как нечто вошло в лабиринт коридоров. В полной тишине четверо с трудом просочились сквозь толстые стены каменной клетки; каждый из призраков направлялся в сторону одной из четырёх башен.
Нечто бродило по дому, оставляя за собой тухлый болотный запах. Тварь будто бы загадочным образом предвидела приближение злополучных охотников, и вовремя меняла направление, пожирая пламя свечей, попадавшихся на пути.
Так тянулись долгие ночные часы в этом полном трагичных и мистических происшествий доме. Случалось так, что какой-нибудь из призраков натыкался на злобную тварь, которая неизбежно замедлялась, отвлекаясь на источники света. По коридорам тогда вдруг разносился полный леденящей душу ненависти пронзительный визг. Жуткая тварь в ужасе жалась к неровным серым стенам, просачивалась между каменной кладкой и исчезала, растворяясь в небытие. И всё же она неизбежно возвращалась, продолжая расшатывать зыбкое равновесие призрачного быта.
Тварь с жадным наслаждением глотала жаркое пламя огромного факела. От этого зрелища всякий раз призрачных сущностей моментально охватывал панический ужас. В припадке отчаяния они разлетались в стороны, и тварь, видя их смятение, бросалась на них, поглощая остатки воспоминаний о неустойчивом тепле былой жизни.
Высосанные лохмотья призрачной субстанции возвращались в каменный мешок, подчиняясь неведомым древним инстинктам. Место обладало поистине волшебной силой исцеления: дух постепенно возвращался, собираясь в единое целое. Сомнительно, что это необычайное явление то, что называют вечной жизнью, но некое бессмертие здесь, несомненно, существовало.
Гнетущий кошмар, созданный вечно голодной тварью, становился невыносимым. Постепенно ослабевал и страх, сменяясь отчаянием, а затем, со временем, и равнодушием.
Продолжая зажигать огни, зыбкие тени прошлого выходили на охоту; в коридорах они выслеживали тварь по запаху, нападая с остервенелой настойчивостью отчаявшихся безумцев. Тварь растворялась в стенах, чтобы следующей ночью появиться снова.
Угнетало в этом бесконечном круговороте всё: упорство, с которым эти творения безжизненных стен уничтожали друг друга; растущая сила яростной твари, что не щадила ни малейшего источника тепла в обречённом на вечную сырость доме; замкнутость лабиринта из стен и переходов.
История повторилась немногим больше двух с половиной сотен раз, прежде чем тварь пресытилась настолько, что зловещая тьма более не могла поместиться внутри неё. Тварь сомкнула челюсти на последнем пламени свечи. Под оглушительный грохот тьма разверзлась, в мгновение разрушив половину старого особняка.
Все свечи погасли. Свет факелов больше не пляшет на выбоинах каменной кладки. Стены каменного мешка рухнули, уничтожив последнее наследие жизни в этом проклятом месте. Осталось только то, что поистине неподвластно смерти: великое ничто.