Космогония

И была тьма — бархатная, влажная, жаркая, полная шорохов и всхлипываний, страхов и сновидений.
И пришёл свет — золотистыми светлячками сорвался с ладони Матери всего сущего, разогнал тьму, выпустил корни-нити во влажное, напитал своей сутью, видоизменяя, структурируя, упорядочивая.
И выступили из тьмы горы, ставшие костями земли. Нарастили почву-плоть, заполнили провалы слезами Матери всего сущего, потекла вода тропами тайными да явными, плоть пронизывая сетью многослойной, солёные слёзы одним неся, сладкие — другим, горькие, отравленные — третьим. Застывают слёзы камнями самоцветными, яркими да манящими, горечи-беды нашедшему дарующими.
И как слёзы-воды от мыслей-источников разных рождаются, завелись в водах рыбы да гады разные, всякий своему месту соответствующий.
Зашумели леса, травы заколосились — причесала Мать всего сущего волосы частым гребнем.
Улыбнулась она — расцвели цветы, зажужжали пчёлы, нектар собирая. Птицы, звери, люд разный — волшебный да простой, добрый да жестокий — появилось всё по желанию Матери всего сущего, ткань платья своего узорами различными расшивающей. Вышивает она одной рукой, другой — само полотно ткёт, на станке неповоротливом нити в единое сплетая.
Укрыто под тканью расшитой секретное, тайное. Бьётся в глубине сердце жаркое, сердце спрятанное. Ранишь его — завоет прощально мир, свернётся внутрь себя. А, может, плотью зарастёт всё, живому жару места не оставляя.
А пока — скачут кони по зелёному бархату, бегут волны по синему шёлку, золотыми нитями драконы небо прошивают, гномы самоцветами подол украшают, эльфы вязью ворот расшивают. Все при деле, все заняты. И букашка малая своё дело знает. Маленькое да важное.
И плетут люди судьбы свои ремешками кожаными, куют их молотом тяжёлым. Всё в ход идёт, всё нужно Матери всего сущего: дабы сердце мира сберечь, платье надо шить-расшивать безостановочно, бисер да жемчуг щедрой рукой рассыпая.
Устаёт Мать всего сущего, засыпает над шитьём… И ползут-расползаются дорожки, распускаются нити, рвётся шитьё, ломаются судьбы, рушатся горы.
И тогда несутся рыцари боевым клином, и кроваво сверкает закатное солнце на шлемах их. И ржёт последний чёрный единорог в рвущих шкуру сетях браконьеров. И кричит дракон у разоренного гнезда своего. И взрываются бомбы, и звучат тёмные заклинания, и гибнут корабли в объятиях кракена. И брат убивает брата, и горят города, и король сходит с ума, а волшебник решает стать судией. Падают со стоном многовековые деревья-хранители, и заходятся в вое феи, жившие в ветвях их. И ломает ноги конь, и скатывается с него наездник, и дикие волкодлаки настигают его, рвут зубами плоть. И строчит пулемёт по беззащитной толпе, и сгоняют эльфов в концлагеря, разрезают русалок на лабораторных столах. И рыдают матери над могилами детей. И штурмует разъярённая толпа ступени замка.
И надо помочь Матери всего сущего тогда, подхватить плетение, не дать разрывам расползтись…
И просыпается спящий в замурованной пещере старик, стряхивает с себя многовековой слой пыли. И рождается в затерянной в лесах деревне мальчик с родимым пятном в форме звезды о семи лучах. И юная королева преломляет белый дворцовый хлеб с ободранным пажом и затюканным послушником, её верными спутниками отныне и до конца. И сверкает в девичьих руках шпага, будто вбирая в себя капли росы, рассекает утренний туман, зовёт в поход. И маленький шаман призывает Первородное Пламя, что проходит сквозь него, оставляя на дне души крупинку себя. И начинает биться сердце ржавого робота, заставляя сбоить настройки программ. И порох в стволах превращается в песок, за мгновение до расстрела. И расцветает Дивный цветок, семь желаний исполнить способный. И, несмотря ни на что, побеждает любовь.
…Открывает Мать всего сущего глаза, подхватывает шитьё, латает дыры, потягивается лениво, проверяет мобильный, делает себе кофе и спешит на электричку, последний взгляд в зеркало кинув. Взглянет в туннели зрачков, на секунду провалится в них, всё вспоминая, тряхнёт головой, язык отражению покажет и выскочит за порог, дверью хлопнув.
А платье неоконченное лежит разноцветной грудой на незастеленном диване и сверкает в полумраке бисер самоцветный глазами непридуманных существ.

Источник