Истории из жизни реальных людей
«Не открывай им дверь!» — говорила маленькой Мэдоу мать.
«Они здесь только ради твоего дара!» — вторил ей отец.
Мэдоу сняла все двери в доме с петель, когда выросла. Их роль выполняют тончайшие портьеры из красных нитей. Поговаривают, что их плела сама Ариадна. Прошлое портьер, впрочем, представляет для Мэдоу только косвенный интерес. Их главное назначение предупреждать о появлении очередных визитеров.
Они приходят из ниоткуда, будто по волшебству, в любое время дня и ночи. Приходят, ведомые единственным желанием, — исчезнуть. Немногие из них помнят, что именно нужно принести для исполнения задуманного. Чулан дома Мэдоу завален разнообразным хламом. Там есть и древние фрески, и золотые горшки, и пропавшие работы знаменитых художников. Предметы искусства соседствуют с оторванными пуговицами, сломанными игрушками и недописанными рукописями. В этом чулане найдётся всё, на любой вкус и для любого кошелька. Там есть даже дверь. Последняя, которую Мэдоу не тронула во время запоздалого акта неповиновения родителям. Дверь эта ведёт не в чулан, а из него.
Мэдоу предпочитает встречать гостей на веранде. Вход разрешён только после заключения сделки. Ходят слухи, что в доме живут монстры, которым нет места ни в мире живых, ни в мире мёртвых. Проверить правдивость этих слухов, к сожалению, не удастся. Переступить порог можно только один раз. Пригласят войти или нет, но дорога открывается единожды. В минуту крайней нужды перед отчаявшимся путником появляется красная нить, по которой он придёт к конечному пункту своего путешествия. Мэдоу будет ждать его, в любое время дня и ночи, в любую погоду.
История передается из уст в уста. Где-то в горах, за синим ручьём и каменным лесом стоит дом, в котором живёт единственный потомок кельтского племени богини Дану. К этому дому ежедневно стекаются усталые боги прошлого. Там они обретают покой и счастье. Плата за это ни мала, ни велика. Богиня нового мира требует лишь последнюю драгоценность в обмен на возможность выйти из двери чулана. Они несут ей золото, магические артефакты и прочие дорогие сердцу сокровища, которые хранили на черный день. О том, что все эти вещи ей не нужны, они узнают на месте, когда поделиться этим знанием с другими больше не представляется возможным.
Мэдоу не тяготится своим даром. Она научилась пользоваться им ещё в детстве. Пока родители переживали и пытались оградить малышку от незавидной участи, сама Мэдоу училась извлекать пользу из своих способностей. Она родилась на рубеже веков. Мир старых богов дрожал и рассыпался на глазах, в то время как боги нового времени только набирали силу. Мэдоу соединила в себе лучшее от двух миров. Ей были одновременно открыты и вековая мудрость старого света, и холодная расчётливость света нового. Её дар не стал проклятьем. Она не посвятила жизнь неблагодарным людям, которые с легкостью отворачиваются от одних богов, чтобы тут же начать молиться другим. Мэдоу стала богиней для тех, от кого отвернулось человечество. Они зовут её богиней последнего приюта.
***
Очередной визитер появляется перед домом после заката. Он кутается в дорогой шарф и пахнет люксовыми духами. Его пальто из натуральной шерсти создает заметный контраст с окружающим пейзажем. Но Мэдоу видит, что за шарфом он прячет дрожащий подбородок. Она знает, что его глаза раньше были синее неба после дождя. Она помнит его молодым и уверенным в себе. На веранду к ней понимается поседевший старик. Людям это незаметно, но боги воспринимают друг друга иначе.
— Дядя Энгус! — Мэдоу встаёт ему навстречу. Ты, наконец-то, пришёл!
— Здравствуй, племянница. Далеко же ты забралась. Мне начало казаться, что не удастся тебя отыскать. Но вот я здесь.
— Как и многие до тебя, — от её улыбки распускаются заснувшие было цветы в саду. как и многие до тебя, дядя. Неужели тебе пора на покой
Энгус воровато оглядывается по сторонам. Он всё ещё полон жизни. Его белые кудри могут показаться незнающим платиновыми. Пожалуй, он смог бы обхитрить еще пару сотен верующих.
— Так легенды не врут он подмигивает. К тебе действительно могут добраться только самые отчаянные Считай, что я из них. Только мне не нужно того же.
Мэдоу удивленно поднимает брови. В свете полной луны её веснушки кажутся кровавыми брызгами на лице. Энгус пятится на шаг назад, но быстро берёт себя в руки. Она его племянница. Не ровня ему. Он справится с ней.
— Мы же родственники, Мэдс. Последние в своем пантеоне. Нам нужно держаться друг друга.
Она наклоняет голову вправо, отчего становится копией своей матери. Каэр. Одно её имя вызывает в Энгусе чувство сладкой истомы. Так ли хороша дочь, как была хороша мать И стоит ли пробовать на ней своё обаяние Он задумывается всего на мгновенье.
— Ты живёшь здесь совсем одна, — она не отталкивает руку, будто случайно положенную ей на плечо. без друзей, без родственников. Я подумал, что это неправильно. И вот, я здесь.
— Ты здесь, — соглашается Мэдоу. У тебя есть что-то для меня Ты принёс плату за переход
Плата за переход последняя монетка из кошелька. Энгус достаточно древний, чтобы помнить, что действительно необходимо, чтобы заключить сделку с Мэдоу. Он засовывает свободную руку в карман и вытягивает оттуда почерневшую от времени бронзовую монету. Привычным жестом, который так нравился всем девушкам племени Дану, он вкладывает её в ладонь племянницы.
— Вот твоя плата, — шепчет ей в ухо. Я согласен жить с тобой. Меня не пугает отсутствие дверей. Твои гости не потревожат меня. Мы снова станем одной семьёй, как в старые времена. За этим я и пришёл. Что скажешь Защитная магия пропустила меня, значит намерения чисты.
Мэдоу взвешивает монетку в руке. Совсем лёгкая, по номиналу меньше пенса. Вот так ценит её единственный живой родственник. Так он ценил и её мать.
— Я принимаю твою плату, дядя, — монетка находит своё пристанище в кармашке фартука, — Ты можешь войти в дом. Скоро начнётся буря, нам лучше переждать её внутри. она кладёт ладонь поверх его руки на своём плече.
Энгус чувствует себя победителем. Они пересекают порог тесно прижавшись плечами друг к другу. Волнение последних столетий отступает. Дом Мэдоу недаром не обозначен на картах. Это идеальное место для тех, кто хочет скрыться от мира. Энгусу не жаль потраченных на поиски десятилетий. В прихожей и гостиной царит хирургическая чистота. Мэдоу ведёт его прямиком в спальню. Но ждёт его там далеко не то, на что он рассчитывает. Слухи не врут. В доме действительно живут монстры, которым нет места ни в мире живых, ни в мире мёртвых. Точнее один монстр.
Имя монстра затерялось в веках. На заре тысячелетий в племени богини Дану у Дагды и Боанн родилось двое сыновей. Первый сын взял от родителей всё самое лучшее. Над его головой вились птицы, чьё пение заставляло сердца молодых людей трепетать от любви. Второй оказался монстром. Ему были чужды все человеческие чувства. Как бог он мог считаться идеальным, но как человек внушал страх. В конце концов, первый сын не вынес подобного родства. Он подговорил других богов изгнать брата. Они провели сложный ритуал, в результате которого монстр оказался заточен между мирами без права амнистии. О нём успели позабыть. Он не забыл никого.
— Здравствуй, брат! улыбка монстра как две капли воды напоминает улыбку Дагды.
Дверь спальни закрывается за спиной Энгуса.
— Ты не можешь так поступить! он теряет лицо, снова превращается в испуганного старика. Я ведь дал тебе монетку!
— Эту монстр в мгновение ока оказывается рядом с ним.
В его раскрытой ладони лежит почерневшая от времени бронзовая монета.
Энгус запоздало вспоминает, что означает последняя монетка из кошелька. Разменная монета. Он отдал её Мэдоу, а вместе с ней отдал и свою жизнь. Условия сделки не нарушены.
***
Мэдоу предпочитает встречать гостей на веранде. Она обменивает ненужные больше монеты из их кошельков на право воспользоваться последней дверью в своем доме. Куда ведёт эта дверь, знают только ушедшие. Однажды Мэдоу поддалась любопытству. Так она встретилась с монстром и поняла, что новым богам нет места в посмертии.