Как приручить дракона

Это было на втором курсе, во время практики по терапии. Вообще сам процесс практики у нас очень напоминал процесс приручения дракона:
«- Как я пойму, что врач выбрал меня
— Он захочет тебя убить!»
Или испытания Баби Яги в народных сказках, для проверки путников на твердость намерения.
Потому что наше учебное заведение считало, что отправляет нас на практику. А весь персонал больниц и поликлиник обычно считал, что нас отправили, чтобы сократить количество ценного кислорода в воздухе лечебных учреждений.
Позже мы поняли, с чем это связано — работа у медиков всегда напряженная, а разъяснение каждого своего действия толпе желторотых студентов, и уж тем более отработка с каждым практических навыков — это дополнительная нагрузка. Совершенно не оплачиваемая для тех, на кого эта нагрузка ложится. Но поначалу мы этого не понимали, и после первых дней практики искренне недоумевали, почему нас не встречают с распростертыми объятиями и слезами благодарности.
Возвращаясь в альма матер, мы воодушевленно жаловались заведующему практики: нам там все не рады! Никто ничего не дает делать! Пациенты нас боятся и категорически отказываются быть подопытными!
Врачи предлагают тренироваться друг на друге! А вдруг нам понравится боль и наше психическое здоровье безвозвратно будет утеряно
В альма матер нам отвечали одно: привыкайте к боевым будням, насек…студенты-медики. Вам нигде не будут рады. И на практике у вас должна быть одна стратегия: вас выгнали в дверь — а вы в окно. Вас в окно — а вы в дверь! Ну, и так далее. Будьте внезапными, как ниндзя. Рискуйте собой. Вы же давали клятву.
И потом, вас же много, наверняка добавляли они про себя. Одним больше, одним меньше…
В общем-то, пришлось прислушаться. Другого выбора у нас не было. И то была моя первая школа работы с возражениями и отказами. Искать и приводить аргументы, почему мы должны присутствовать в отделении/на приеме.И почему нам стоит доверить работу посерьезнее заготовки ватных тампонов и марлевых салфеток. Наверное, потому мне в последствие легко давались переговоры.
Практика по терапии в поликлинике имела свою специфику: нашей подгруппе нужно было разделиться по два человека и равномерно распределиться по кабинетам участковых терапевтов, которые вели прием. Я была бригадиром своей подгруппы, и задача эта легла на мои плечи. Но поскольку я отличалась еще и гиперответственностью, то считала себя не просто бригадиром, а практически матерью всей своей бригады — ну знаете, такой мамочкой, которая до старости зашнуровывает своему дитяте ботиночки. Потому я выступала в качестве парламентера — стучала в неприветливые двери обшарпанных кабинетов, применяла ударную дозу дара убеждения. Затем запускала пару студентов в кабинет, и бежала дальше, пока врачи не опомнились. Бешено вращая глазами, да.
Определив в тот день шесть пар студентов по кабинетам, я наконец вздохнула и решила искать кабинет и для себя. Ко мне подошла еще одна одногруппница (назовем ее Аней), в паре с которой я должна была работать. Мы выбрали наугад кабинет, и уже стоя перед дверью и набираясь храбрости, я вдруг поняла, что делаю это уже в седьмой раз за утро. И мне это успело порядком надоесть. Уже подняв руку над дверью, я опустила ее и повернулась к Ане:
— Давай ты
— Я — испугалась та, — Но у тебя это получится лучше!
— А у тебя чем хуже — устало буркнула я.
— А я стесняюсь — улыбнулась в ответ подруга.
И вот здесь был «стоп-кадр».
Меня безумно удивило то, как она это произнесла — просто, спокойно, не теряя ни тени достоинства, не сожалея и не смущаясь — она просто констатировала факт. Который полностью принимала в себе. Ее реакция послужила для меня переворотным моментом в осознании того, что себя можно принимать любым — даже самым несовершенным.
Это было чем-то абсолютно новым и из разряда «А что, так можно»
Можно честно признаваться, что тоже чувствуешь страх, неуверенность, боишься отказа, ранящих резких слов в ответ… и не начать себя за это презирать
Я ведь тоже боялась, все шесть раз, когда стучалась в дверь за тех, кто не решался сделать это сам. Но прятала свой страх и мнила себя сильной. А оказывается, не бояться выглядеть в глазах окружающих слабой и неуверенной — требует куда больше сил, чем сиять в придуманных доспехах.
Совершенно по новому взглянула тогда я на Аню. А потом улыбнулась и ответила ей, пожав плечами:
— Так ведь и я стесняюсь. Всегда.
И сказала это я так просто и честно — впервые даже для себя, что промелькнувшее на секунду в глазах Ани удивление быстро сменилось теплотой. И она ответила:
— Тогда давай постучим вместе. И говорить будем вместе.
— Хором — засмеялась я,- тогда нас точно выгонят.
Мы рассмеялись, а вместе с нами — и пациенты в очереди, с интересом наблюдавшие за диалогом у двери кабинета. И тут дверь распахнулась, вышел пациент. Со скамьи поднялась очередная бабушка и пошла к двери. Проходя мимо нас, она подмигнула нам:
— Идемте со мной. Будете меня лечить…хором. Кто ж, если не вы. А бояться — это нормально.
Это действительно нормально. И смелость вовсе не в том, чтобы не испытывать страх. А в том, чтобы признать его в себе, пожать ему руку, поблагодарить за заботу и пойти вперед — вместе с ним.
Но все-таки пойти.
Вагапова

Источник