Про дяденьку, гвоздик и Сократика.

Жил да был один дяденька. И была у него семья — женушка-красавица да сынок-детсадовец, умненький, крепенький . И любил дяденька свою семью сильненько-пресильненько. А ещё дяденька любил читать книжечки. Бумажные, душистые, научные и дурашливые, любые, много. И книжечек он насобирал столько, что заполонили они всю квартирку их уютную однокомнатную от пола до потолочка.
Книжечки были расставлены по шкафчикам, раскиданы по полу красивыми столбиками, свисали с веревочек для белья, прятались в кастрюлечках. И сидел дяденька целыми-то выходными денёчками на диванчике почитывая, и цветочки женушкины не поливал, и гвоздик для люстрочки богемской хрустальненькой не вколачивал. И кричала на дяденьку женушка его красавица криком неистовым:
— За*бал ты, бл*ть, со своими книжками!
И втягивал дяденька головушку буйную в плечики, и прятался за столбиками книжечек бесконечными, и скрипел зубками отчаянно, и читал дальше книжечки, но гвоздика не вколачивал, а цветочки женушкины засохли в итоге от тоски и горюшка.
Так и жили дяденька, сыночек и женушка, и жили бы они долго и счастливо, да беда постучалась в их двероньки. Загорелась квартира у алкашей их соседушек, в кроватушке куривших сигареты заграничные, пидорасиков эдаких. А следом за ней загорелась и квартира дяденьки с женушкой да с сыночком крохотным, да с трупами цветочков окаянных, да с книжечками недочитанными.
Быстро пламюшко разнеслось по квартирушке, легковоспламеняемую пищу поглощая радостно, отрезая бессердечно пути к отступлению , дяденьку с женушкой да сыночком разлучая неминуемо. И смотрит дяденька — может он пролезть в щелку махоньку, огнём оставленную, и пронести в неё либо женушку-красавицу, на кухоньке безысходно застрявшую, либо сыночка-крохотулечку, самого выбраться не способного. А пламюшко — то знай себе приближается, и выбирать совсем нету времюшка.
И вспомнил дяденька одну книжечку, где говорилось о мудром Сократике, великом философе и многодетном папочке, oбoжaвшем выходить нa плoщaдь и зaдaвать cлoжные вoпpocики cвoим coвpeмeнникaм. И один из вопросиков был очень актуальным сейчас для дяденьки. Спрашивал Сократик:»Еcли бyдeт пoжap, и мoжнo будет cпacти лишь кoгo-тo oднoгo, кoгo cпaceшь: жeнy или oднoгo peбeнкa». Bce мyжчины на площади oтвeтили Сократику: «Рeбeнкa, кoнeчнo». И сказал им Сократик тогда: «А я cпacy cвoю мoлoдyю жeнy. Мы пoгopюeм вмecтe, и oнa poдит мнe eщe дeтeй. А ecли cпacy peбeнкa, тo гope бyдeт и мнe, и eмy. Он cвoим видoм бyдeт вceгдa нaпoминaть мнe o тpaгeдии. А caм peбeнoк пoтepяeт и бpaтьeв-cecтep, и мaть, a пoтoм oбзaвeдeтcя мaчexoй, кoтopaя нe cмoжeт eгo любить, кaк любилa мaмa».
И решил пойти тогда дяденька за женой своей красавицей, дабы родила она ему потом ещё сыночка-крохотолечку. Но пока думал дяденька да вспоминал Сократика с его дилеммками, от жарушка несносного ебнулась люстрочка богемская хрустальная прям на дяденьку, и пал тот василёчком скошенным, а патамушта просили же его гвоздик сколотить, скотинку эдакую.
Женушка его красавица, безобразие такое из кухоньки видя, ринулась с кулачками на дяденьку, люстрочке — то годиков было многонько, да вырвалась в злости великой из пламени нещадного. А вырвавшись, схватила она сыночка — крохотулечку одной рученькой, дяденьку непутевого, на полу обмякшего бессовестно, другой рученькой, зажала в зубах остов люстроньки богемской и вытащила всех из квартироньки.
А потому что нех*й на полу грязном лежать, сколько раз было говорено.

Источник