Путь мужика (18+)

 

Путь мужика (18,) Весна. Птички поют. Солнышко светит. Идет мужик вдоль леса к дому. Машины мимо мужика проезжают, выхлопами в лицо воняют. А мужик довольный идет, улыбается. То ли зарплату

Весна. Птички поют. Солнышко светит. Идет мужик вдоль леса к дому. Машины мимо мужика проезжают, выхлопами в лицо воняют. А мужик довольный идет, улыбается. То ли зарплату получил, то ли водки выпил. Красота. Мужика дома баба ждет. Баба наверняка уже и пирожков напекла и самовар вскипятила. Еще довольнее улыбается мужик да присвистывает.
Дорога песчаная, обочина пыльная, машин все больше. И надо ж такому случиться: орава детей перед ним во главе с гусыней-матерью. Идут на всю ширину обочины, переваливаются, не обойти никак. Раз попробовал, второй, а они и не замечают. Одни галдят, другие рыдают.
Ну, решает мужик, на обгон. Заходит слева, теснит семейство, а сам по краешку канавы торопится пройти. И тут на тебе: прямо под занесенную для очередного шага ногу суется жаба.
Блядь! Жаба! выдает мужик громко.
Не специально, просто удивление захлестывает. Вот и получается, что весь детский сад за его спиной, во главе с гусыне-матерью, слышат.
Тут как в каком-то голливудском фильме с замедленной съемкой: мужик пытается не свалиться в канаву, гусыня возмущенно раскрывает рот и оттуда вылетает рев ментовской сирены, а ребятишки на разные лады, как колокольчики, напевают: «блять-блять-блять-блять-ть-ть».
Да-да. Как «бом-бом» или «дзинь-дзинь», только «блядь».
Что ты творишь, морда твоя алкашская! орет гусыня. Материться средь бела дня! Позорище какое. Скотина ты невоспитанная.
Так жаба ж, пытается оправдаться мужик, резко слишком!
Гусыня слушать ничего не хочет. Все также как сирена выдает:
Да из-за таких как ты у нас на Руси все так.
И слюнями прям мужику в лицо брызжет.
Коля, перестань жрать песок! Матвей, не дергай руку! Да не ори ты так, а то по заднице дам! Рома, только не в коровью лепеху! Фу, Рома! Фу! отвлекается на детей гусыня.
Ну, мужик не дурак, под шумок и делает ноги от этой сумасшедшей. Бежит, уже почти добежал до дома, а в голове все крутятся слова гусыни. И так ему обидно стало: за себя, за мат, за Русь, за жабу. Так обидно, что пришлось рукавом слезу утереть (одну, скупую), чтоб баба не видела. А то еще подумает, что умер кто.
Вечер проходит мужику обидно. К пирожкам не притрагивается. Угрюмо чай-почти-кипяток цедит. Жена не дергает, мало ли что.
Ночь проходит мужику во сне обидно. Как он краснеет и бледнеет, пока его гусыня за одно коротенькое слово как школьника отчитывает.
Утро проходит он снова к пирожкам не притрагивается. Жена уже вздыхает тяжело (всегда дурной знак).
Решено! кулаком по столу. В Москву еду.
З-зачем у бабы аж полотенце из рук падает.
В университеты всякие поеду. Пусть там скажут, что из-за таких мудаков, как я, в стране все плохо.
Мишань, да брось ты это. Ну подумаешь сказал кто-то что-то. С гуся вода и все.
Не отговаривай, Любаня. Поеду. Мне надо узнать.
Очень решительно смотрит мужик на жену и кивает. Пока одевается, да бреется, баба все равно котомку собрать успевает.
Огурчиков немножко, колбаски с хлебом положила, яйца вкрутую, чтоб не заляпался. В термосе чай, мокро чмокает мужа в щеку, а он морщится: вот дура, до Москвы ехать-то минут сорок на автобусе.
Не пропаду, кивает, котомку забирает и уходит.
В Москве ветер и пасмурно. Все ходят хмурые. Мужик предложил бы дерябнуть, да не до этого ему.
Он в один университет сунулся, а там охранник ему:
Пропуска нет Нахер пошел.
Во втором, не дурак, говорит, мол:
Забыл пропуск.
Усатый охранник (ну, ему бы тоже дерябнуть для настроения), смотрит на мужика:
— Куда — бурчит, не поднимая взгляда от кроссворда..
Так, на кафедру русского языка, жмет плечами мужик, а сам удивляется своей соображалке.
К кому ручка у охранника противно скребет по бумаге. Странно, что не рвется.
К Иванову. У меня назначено, улыбается мужик, уверенный в своей хитрости.
А сам пытается еще и имя с отчеством рассмотреть. Фото на стене, под ним написано, но уж слишком мелко.
Это вряд ли. Помер он. Сорок дней сегодня.
Может к кому-нибудь другому Очень надо.
Ну раз очень надо, тяжело вздыхает охранник и нажимает кнопку. Поднимешься на второй этаж, там направо. Кабинет 236. Только стучи громче, филологи еще те, могут не услышать.
Радуется мужик, что наконец-то узнает правду. На самом ли деле из-за мата на Руси все плохо. Бежит по лестнице, чуть не спотыкается. Один пролет, второй. Поворот и вот она нужная дверь. Волнуется мужик, вытирает руки об штаны и только потом стучится.
А за дверью музыка громкая. Будто бы гармонь, труба и гитара. Кто-то надрывается еще, орет. Ну, мужик еще сильнее стучит, разве что ручку не дергает, когда дверь наконец-то распахивается. В проеме краснеет круглое лицо, лоб весь в каплях пота:
Вы заблудились перекрикивает краснолицый музыку.
Мне б уточнить
Мужика перебивает вопль из кабинета.
Все надоело! Пиздец! Нахуй! Блядь! и задорная мелодия трубы.
Мужик улыбается довольно.
Так вы хотели что-то уточняет филолог.
Узнать хотел, но уже все
Ну раз все, до свидания.
Кивает мужик и идет к лестнице. Спускается по ней и довольно улыбается. Раз уж такие ученые мужи, в университете работают и при этом матерные песни поют, значит не в матюках дело. Не в матюках.

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *