Истории из жизни реальных людей
Главный дворовый нападающий Васька, по прозвищу Кот, приготовился пробивать буллит. Он и ещё девять пацанов от мала до велика, декабрьским вечером, оккупировали хоккейную коробку под окнами типичного панельного дома. Солнце уже село за серые многоэтажки, морозец крепчал, намекая на близкие новогодние каникулы.
С заснеженного балкончика высотного дома за игроками наблюдали те, кого в дворовую компанию не возьмут.
— Промажет. По-любому. Зря ты, Светка на него запала. — съехидничал мальчик.
— Не-а! Вот увидишь — забросит! Васька хорошо играет. голос девочки, напротив, прозвучал сладкой тянучкой, с капелькой влюблённости.
Близнецы лет тринадцати. Русые, сероглазые, точная копия друг друга, они сидели рядом в лёгких свитерах, несмотря на декабрьский мороз. Настоящие спартанцы. Такие не простывают.
— А сегодня не забьёт. Геныч на воротах. Хочешь, поспорим на щелбан — ясно, что брат ревнует. Близнецы всегда рядом, даже когда очень далеко. А тут какой-то Кот нарисовался.
— Спорим! Разбивай. — тонкая ручка решительно ухватила ладонь брата.
— Пацаны с бабами руки не разбивают. Согни мизинец во-о-от так.
— Эй! Я не «баба», а девушка! — Света возмущённо подскочила, но потом опомнилась и даже поправила складочки на юбке. — Жень, я правильно сделала Так — поинтересовалась она, словно ни в чем не бывало протягивая брату согнутый мизинец.
— Да, по-любому, так.
И они сцепили «крючочки» — известный жест спорщиков и клятвопреступников. Именно так в тринадцать вы обещаете ровеснице «никому и ничего до гроба», чтобы в захлёб рассказать всё тем же вечером лучшему другу. А кто «крючочки» не знает, тот с одноклассницами не целовался.
— Ну чего он там телится — Женя поёрзал на табурете. — Давай уже! — заорал он хоккеистам, словно те могли услышать.
— Коньки шнурует, не видишь что ли — нет, ну точно нравится ей Васька. Эх, Света, не будет у тебя сердечек в тетрадочке. И за руки в кино тебе не подержаться. Хотя, как раз это…
— Хорошо ему! Вон даже коньки есть, а остальные-то в валенках играют. По-любому, не бедствует твой Кот. — ну вот откуда зависть-то берётся
— Так у него отец начальник какой-то. В целом банке. Чёрный джип, охрана, все дела. Даже прислуга дома есть: подай-принеси. Зато брата у него нет. А хочется.
Крупная снежинка затрепетала в воздухе. Света скорчила рожицу, хотя глаза оставались грустными.
— Вот бы мне коньки. — мечтательно протянула она и тут же высунула язык, чтобы поймать снежинку.
Женя потряс невесть откуда взявшийся в руке стеклянный шар с журавлём и синицей. Игрушечный снег закружился не хуже настоящего, обе птицы затрепетали крыльями, изображая полет. Ох, неспроста это!
Настоящая снежинка почти упала сестре на высунутый язык. Но странно разминулась, словно насквозь пролетела.
— А зачем тебе коньки Из тебя хоккеиста не выйдет. — Женя по-свойски пихнул сестру в бок. Оба захихикали, представив тоненькую, вытянувшуюся за год девчонку в хоккейной амуниции. Близнецы, ведь, почти телепаты.
— На фигурное катание пошла бы! А тебе бутсы небось нужны — остренький кулачек ткнул в ответ.
— Да ладно! Футбол этот дурацкий… Вот хоккей это игра для настоящих мужиков.
— Эх-х-х… Зря тогда мамка отцу не призналась. Жили бы… Вместе… — начала было Света разочарованно.
— Во! Во! — заорал брат, подпрыгивая и тыча пальцем в направлении дворовых хоккеистов.
Несостоявшийся сестрин ухажёр махнул клюшкой. Бросок! Вратарь — валенок не подшитый, даже не шелохнулся.
Шайба просвистела сквозь створ импровизированных ворот, полетела дальше через сломанный борт коробки, впечаталась в припаркованный на детской площадке внедорожник. Тот застонал с подбитым боком, заулюлюкал сигнализацией на разные лады, заморгал фарами, жалуясь. А на что Сам тут стал не вовремя. Дырку в борту он же летом и проделал.
— Попал! Попал! Ну, Васька! — а визгу-то от Светы, словно тут Кубок Стэнли выиграли — Подставляй лобешник, хоккеист. — и гордости за свою минутную любовь.
— Э-э-э-э! Ты это брось! Меня нельзя бить. — ну, достаточно игр. — Я это… Посмертный инвалид детства. — и тот, кого называли Женей, плавно взлетел вместе с призрачным табуретом, зависнув в воздухе на уровне перил.
— Ты проспорил, гад! А ну давай сюда лоб! — ну уж нет. Фокусы пусть живым показывает. Света воспарила рядом примеряясь дать щелбан. — Имей совесть, ты первым должен был родиться. Старший брат, а кривляешься как девочка!
Души завертелись посреди хоровода белых холодных хлопьев. Снег тихо падал, не замечая тех, кого и вовсе никогда не было.
— Ага, как перед Канцлерами отчитываться, так я старший! Или если щелбан влепить. — что за порядки И там нет справедливости — А если Живых надо дурить-веселить, тут всегда ты первая. — Женя извивался ужом. Пускай призрак, но кому охота получить по лбу
— Тс-с-с! Тише ты! — Света вдруг замерла. — Живые услышат ещё. Там хозяева квартиры из лифта выходят. И, вообще, нам уже пора, размечтались тут сидя. — сестра поймала его за рукав свитера, выпихнула с балкона и выпорхнула сама.
— Пока, Витька! Будет тебе братик, вместо джипа. — шепнула она на прощание. Ух, какой он симпатичный с этим чубчиком. Света даже отвернулась, чтобы не расплакаться.
— Все-таки хорошо им… Они родились. — завистливо протянул мальчик, глядя как хоккеисты улепётывают со двора под крики владельца автомобиля. Коньки здорово мешали бежать недавнему триумфатору.
Спустя секунду, Нерожденные, Света и Женя, растаяли в воздухе без следа, оставив людей один на один со своими проблемами.
***
Таня проснулась, словно вынырнула из полыньи, где чёрная вода пополам с ледяной крошкой. Сорванной пружиной, подскочила на скрипучей больничной койке. Ну и сон! Пот холодный, глаз дёргается, ночная рубашка к спине прилипла: двое близнецов — мальчик и девочка смотрят с балкона на играющих во дворе мальчишек. Она знает, что это её собственные, Танины, сын и дочь. Те, кого сегодня собирается убить. Кое-как разжала кулаки, а под ногтями кровь.
Тут уже проснулась окончательно, во всех отношениях. Наскоро обтёрлась серым вафельным полотенцем, со штампами отделения гинекологии. Нужно быть сильной! Баба — не тряпка! — Таня стала решительно выгребать всё добро из тумбочки. Пару минут беременная женщина копалась с вещами, стоя в неудобной позе.
Дверь в палату распахнулась. Это за мной. Всё, пора. Зачем же я в тумбочке рылась. — пронеслось в голове глупым стрижом. А сердце почему не бьётся Пришли забирать Татьяну на операцию. Вот вздохну, и снова застучит. А что же сон
— Хрен вам, а не аборт! Хрен! — Танин кукиш ткнулся под нос пожилой медицинской сестре. — Голой по морозу уйду, а не сделаю.
— Да кто же тебя заставлять будет, девочка Мы уж точно не станем. — сестра расхохоталась в ответ и совсем по родственному обняла будущую мать близнецов.
***
В зрительном зале вспыхнул свет. Люди начали дышать. По экрану мелькали пёстрые технические титры, но их никто не замечал. Все глотали воздух, как вытащенные из воды рыбы. Кто-то тихо плакал.
— Это… Это просто… У меня нет слов! Вы… Вы волшебник, Александр Сергеевич! — представитель министерства сумел выдавить из себя фразу. Политик. Эти даже из гроба речи толкают.
Журналистка перестала всхлипывать. Вот и остальные зашевелились.
— О, не стоит благодарности, Андрей Викторович! — режиссёру-то все равно. Он и не такое снимал. — Мы просто сделали свою работу. Кстати, вы не поверите: сама идея сюжета приснилась моей жене — Анне. Как вам такое, а
— Но это уже не социальная реклама! Это — искусство! — Андрей Викторович всплеснул ладонями. Пафоса сколько. Руку трясёт. Искренне. Наверное, и правда картинка вышла хорошая.
— А мне было очень приятно сняться в этом клипе, — вставила жена режиссёра. — учитывая моё нынешнее положение. — и бережно погладила заметно округлившийся живот.
Зал загомонил. Следом за чиновником, журналисты и просто затесавшиеся гости на перебой стали благодарить киношников. Восхищались. А минут через пять они уже толкались у выхода, предвкушая обещанный фуршет. Для звезды кинематографа бутерброды не с колбасой а с икрою. Ну, и другим может со стола перепасть.
***
— Видишь, теперь сюжет точно одобрят! — в голосе Светы прозвучал настоящий триумф. — Подставляй лоб, Женечка. Второй раз уже не отвертишься!
Наверху, в темноте проекторной, Нерожденные мальчик и девочка хрустели карамельным попкорном, держась за руки. Кино, ведь. Хоть и для взрослых.
— По-любому. — Женя дожевал и со вздохом нагнул голову. Света смачно, двумя пальцами, врезала ему проспоренного щелбана.
— А как ты догадалась, что эта актриса — Анна, все расскажет мужу
— Ну-у-у… Девушки такое чувствуют. — Света, словно взрослая, состроила глазки. — Она же слабая, не такая как наша мамка была. — кто-то ведь сказал: Баба — не тряпка! — Вот и разболтала про свой сон.
— Ну ты и мастерица вещие сны на Живых наводить. — улыбнулся Женя потирая лоб. — Я бы на её месте тоже рассказал. Страсти такие.
— Зато ты хорошо ранним бабушкам мозги вправляешь: Ваша дочь не виновата, что беременна! Ну и что, что ей всего шестнадцать Дети — всегда радость! А жить мы будем у вас. — и захихикала.
— Это точно. Я тут подумал… Выходит мы тринадцать лет назад не-родились Так
— Ага. — Света хитро поправила чёлку. — Я считаю дни не-рождения.
— Вот и получается, что нам ещё три года на Канцлеров горбатиться, рождаемость повышать.
— Угу.
Женя посерьёзнел.
— Когда мне шестнадцать не-исполнится, ценз преодолею и попрошусь в агенты Сокровенной Мечты. Каждый ведь в детстве мечтал быть космонавтом, артистом, моряком, да хоть поваром. Вот, будем делать из мальчиков геологов, а из девочек балерин и актрис.
— Делать актрис! Ты это серьёзно — сестра не на шутку возмутилась. — И это Женя, который спас двадцать три младенца от абортов Брат, ты — ненормальный!
— Погоди! Нет, конечно. — Женя задумался на секунду и продолжил. — Это для опыта. А главное… Никто ведь не пишет в шестом классе в сочинении: «я хочу стать алкоголиком». Все эти работяги, что потеряли надежду на нормальную жизнь и как дураки, водку пьют или сидят сложив руки. Им ведь можно помочь.
Света все ещё недоверчиво кивнула.
— И что — недоуменно заморгала она.
— Мне кажется, наш несостоявшийся папка такой же был. Они не понимают, что раз до сорока лет на джипы и охрану не заработали, то это не повод себя хоронить. Если разок напомнить про Сокровенную Мечту, то может и одумаются. В себя поверят! — по-взрослому заявил будущий служитель удачи. И подмигнул, в очередной раз, встряхнув свою любимый шар. Журавль в небе всё так же махал крыльями синице в руке.
Света понимающе кивнула и озвучила свои планы:
— А я после совершенно-не-летия пойду в Добрые Феи.
— Ой умора! Женя фыркнул в кулак. — Да ты просто сказочница, сестра! Будешь из крысы делать тыкву
— Ты не смейся! Сколько девочек сидят, золушками без коньков, кукол, платьев А без друзей ещё больше. Света даже раскраснелась. Вот возьму и каждой найду принца покрасивее. И умного. Не то что ты, Женечка.
И они расхохотались, предвкушая вечность полную событий и метаморфоз доступных только им.
***
Пожалуй все мы в детстве мечтали сделать этот мир лучше. Не просто чуть-чуть добавить света и тепла, а поменять все старое и плохое на новое и доброе. Когда-нибудь, у одного из нас все получится.
Чей ребёнок должен для этого родиться
YoMan78