За немытыми окнами шумно и влажно дышит оплаканная дождем городская дорога: беспокойные ездят машины, бессонные бродят прохожие, и тяжелая беззвездная ночь спит на крышах панельных домов

И Лера спит замерла под плитой потолка, у нее позвонки к матрасу приклеились и уставший затылок впечатался в мягкое тело подушки. У Леры обычно вообще-то проблемы со сном: её то и дело затягивает в ночное болото сюрреалистичных кошмаров, и Лера тонет, и Лере страшно, и Лера захлебывается собственным криком слишком правдоподобно, чтобы проснуться; но сегодня, наверное, будет спокойно.
Безлицая человеческая фигура. Но руки родные подсознание прорисовывает каждую линию, трещинку, шрам; родные настолько, что Лере почти не тревожно, когда грубые пальцы начинают смыкаться ошейником. Туго. Сложно дышать.
Сложно дышать падение в шахту лифта.
Сложно дышать вой аварийной сирены.
Сложно дышать утопление в собственной ванне.
Ошейник затягивается в петлю Леру душат родные руки, кабина лифта вот-вот разобьется, серена визжит в ушах, в легких бушует пожар. И много мыльной воды.
Леру выбрасывает из сна, и Лера вздрагивает, жадно, по-рыбьи глотает воздух. Вскакивает с кровати быстрее-быстрее из липких объятий ещё не остывшего кошмарного сна, в рассвет, на балкон.
Проснулись первые птицы. На дороге зашумели машины, прохожие зашагали. Успокоилась. По бёдрам пробежала телефонная дрожь входящий вызов. Родные руки. Безмолвно в трубке, голоса вместо писк высоких частот.
В шахту рёбер упало сердце, голос Леры ослаб.
Лера делает вдох. И снова тонет.

Источник