Я всегда с тобой

— А давайте им ноги удалим! Или руки.
— Ну нет, им же нужно будет как-то ходить, дела делать А бокс, бои без правил и всякое такое Тотализаторы загнутся, не интересно. Да и наблюдать за скопищами убогих то ещё удовольствие.
— Тогда волосы.
— Волосы Что тут такого Лысые и лысые. Мелко.
— Ну а что тогда Уши, глаза, нос
— Нет, давайте без членовредительства. Нам же интересно, как они дальше будут функционировать, а не истерить и самоубиваться.
— О! А давайте им печень уберём и напрямую соединим с что там у них
— Я понимаю твою симпатию к Прометею и всем вот этим, то есть, тем историям, но давайте не будем трогать функционирование организма. В своё время грант на разработку кодов и технологий был таких размеров, что главный по сей день нервно реагирует на предложения модификаций организма человека извне. Он отписал все изменения на консервативную программу «Эволюция». Прога старая, медленная, но себя оправдывает. Так что не надо всякого такого подобного. У кого какие мысли
— Ндаа, задачка. О! А давайте им какой-нибудь анализатор отключим.
— Хммм. Хорошая идея. Какой Обонятельныйну, не будут запахи чувствовать, так это даже порадует многих. Ха-ха, можно в транспорте комфортнее ездить! Носки можно не стирать дольше, ой, смех! Нет, это даже в плюс им пойдёт, мы же хотим сложности им подкинуть.
— Осязание
— Мммм, нет. Так они вскоре всё-таки без рук, ног останутся. По этой же причине исключим болевой, зрительный, температурный анализаторы.
— Да что там ещё брать-то Что для эксперимента над человечеством останется
— Ну да, исходные данные сложные: нам нужно не нарушая общих тенденций развития человечества лишить их чего-то привычного, но важного. Причём, чтобы они как-то пришли к выводу, что сами в этой напасти и виноваты. Вот тогда изучать их поведение будет интереснее.
Я не мог дольше игнорировать обсуждение:
— О чём вы говорите Это же всё-таки живые люди, человечество. Какие же вы бесчувственные.
После этой фразы все уставились на меня, и я с ужасом увидел огоньки азарта в глазах каждого.
Да, человечество, это я виновник всего, что произошло дальше.
Идея была слишком хороша. Не то, чтобы вычеркнуть её, но даже видоизменить, исключив какое-то одно чувство, ладно, три Нет. Всё было одобрено, утверждено, опечатано и заверено изящным росчерком.
И теперь я смотрю на вас, и чёрная вина съедает меня изнутри всё больше и больше.
Я чувствую да, я чувствую! Чувствую тоску по вам! Захлёбываюсь горем, от того, что с вами стало! Вязну в болоте
Вы теперь и есть болото! Нет в вас ни любви, ни радости, ни даже жадности или злости.
Вы, прекрасные, что складывали ноты в воздушные мелодии под влиянием влюблённости. В тяжёлые шаги аккордов — под грузом печали в разлуке.
Вы, придумывавшие такие картины и мозаичные орнаменты, что райские птицы рады были бы приложить те узоры на перья.
Вы, скрипевшие пером, что создали сонмы других миров и обнажившие правду уже существующего, хоть и несовершенного, но вашего, единственного.
И кто вы сейчас Копошащиеся апатичные создания, по привычке ходящие на работу, по привычке кормящие своих питомцев. Провожающие вырастающих детей в школу, где они не понимают, зачем им всё это.
Да, у вас есть дети, но только вырастающие, малыши уже давно не появлялись на Земле.
Вы скатываетесь всё ниже и ниже, вы опустились до червя, ползающего благодаря инстинктам, не понимающего цели своей жизни. Даже от червя больше пользы! Всё. Не могу больше.
— Отец, я решил, что должен ответить за свой длинный язык. Я иду к ним.
— К кому отец озадаченно оторвался от бумаг с какими-то ещё проектами, пытаясь вспомнить наши разговоры, — а, ты снова про своих землян. Забудь.
Он думал, что может жестом выгнать из моей головы то, о чём я говорю вот уже несколько лет.
— Нет, отец, я больше не могу их видеть такими, — наверное, он услышал в моём голосе железную решимость. Он даже встал из-за стола, точнее, его словно выбросило из кресла:
— О чём ты говоришь! Ты в расцвете сил. Ты на взлёте карьеры! Ещё пара проектов и ты на управляющем посту!
— В топку все эти проекты! Последнее время они не создают что-то новое, уникальное, как когда-то, у истоков, а корчат, уродуют уже существующее. Нет, я не согласен на такие перспективы развития. Я ухожу. Я попробую научить их чувствовать заново.
— Я не отпущу тебя.
— Заявление уже у канцеляра одобрено, утверждено, опечатано и заверено твоим изящным росчерком.
Он долго молчал, глядя мне в глаза.
— Только не говори им, что это была твоя мысль. Они тебя четвертуют, сожгут. Сынок
Голос его оборвался, но он взял себя в руки.
— Если будет сложно, в любой момент кликни меня, я тебя отзову.
— Я пойду до конца.
На складе мне выдали подходящий костюм, средства связи, о которых я отказался, и ещё я попросил бритву. Нет, это не для облегчения участи, в случае чего. Я её даже не взял с собой.
И я иду к вам с последними словами отца: «Я всегда с тобой».

Источник