Ишь ты, королева с приплодом

Моя тётушка Катя когда-то считалась первой девкой на деревне. Но даже в послевоенное время, бедное на женихов, она не спешила выйти замуж. Была очень уверена в своей красоте и ждала достойного спутника жизни. Ухажёр вскоре появился: городской, в хромовых сапогах, с сумкой-планшетом через плечо. Этот мужик был уполномоченным по сбору налогов.
Через год у пары родился мальчик черноглазый Митя, но замуж тётя Катя так и не вышла. Её ухажёр скрылся ещё раньше, не оставив даже адреса. Бабушка, когда узнала об этом, потемнела лицом. А как тут не волноваться Ведь такое событие страшный позор для тех лет.
Катя, конечно, горевала, но что поделаешь Зато сразу осмелел давний её воздыхатель Илюшка, который раньше и подступиться боялся к насмешливой красавице, только смотрел на неё издалека. На фронте он не был, хромал с рождения, смешно переваливался на укороченную ногу. В остальном был парень как парень, ну, может, не шибко расторопный. А на безрыбье и рак рыба, когда почти всех деревенских мужиков война выкосила.
Но только не для гордячки Кати. Она отказала Илье. Сваты поджали губы, вышли из хаты. А сами подумали: «Ишь ты, королева с приплодом от заезжего молодца а туда же! Ещё и перебирает».
Марфа, Илюшина мать, не одобряла сыновьего выбора: мало того что невеста порченая, да ещё и с ребёнком. Но тот упёрся: хочу только Катю и никого больше. Никто и не предполагал, что жених получит отказ. Поэтому, встретив утром на выгоне Катю, уязвлённая Марфуша уколола её едкой фразой:
Уполномоченный твой, видно, ловко сапоги скидывал, что успел тебя до свадьбы бабой сделать. А надел ещё быстрее, чтобы свадьбу не справлять!
Катя тоже была остра на язык:
Зато пока ваш Илюша скинет валенки, девка к другому уйдёт, заждавшись. Я за вашего хромого замуж никогда не пойду, и голову гневно вскинула.
Но тут Марфа в ответ резанула:
Как бы безногому радоваться не пришлось. Да всему твоему роду до пятого колена!
Вскоре прислали в деревню на должность председателя сельсовета инвалида-фронтовика с круглой деревяшкой вместо ноги. А Катя пошла к нему секретарём. Так и случилась у них любовь.
Народ был озадачен: красота красотой, но выбор невесты всех поверг в шок. Не укладывалась в деревенские правила женитьба местного чиновника. Ладно, пусть недотёпистый Илюша получил от ворот поворот, это ещё объяснимо. Но тут ведь за калеку пошла!
Однако хорошим человеком оказался наш дядя Володя. Митю он усыновил и любил не меньше родных детей. Марфа, правда, торжествовала: смотрите, как сказала, так и получилось. Всё сбылось! Но зря она радовалась тётке Кате с дядей Володей жилось хорошо.
Уже их младшие дети в школу ходили, когда семья решила в город перебраться, в Донецк. Владимир был оттуда родом. Однако брошенное в сердцах предсказание Марфуши парадоксальным образом продолжало исполняться. Может, это слова обиженной матери, которые случайно сбылись Бог весть. Но дальнейшие события показали, что это проклятие действительно затронуло весь наш род.
Вот ведь какая судьба. Моя двоюродная сестра Надя ещё студенткой увлеклась обаятельным молодым преподавателем истории, Олегом. Он в юности лишился ноги, упав под колесо трамвая, когда висевшие на двери пассажиры столкнули его с подножки. Я сидела у них на свадьбе. Хромота жениха была едва заметна, он носил протез в ботинке и даже танцевал с невестой. Правда, и этот брак оказался удачным. Родилась у Нади с Олегом дочь Маша.
Маша вышла замуж ещё в мирное время, а бабушка Катя успела порадоваться за внучку. Андрей был завидным женихом: военный, бравый офицер. Но судьба и тут вмешалась недавно Андрей получил тяжёлое ранение в боях в Донбассе. Ногу ему собрали в российской больнице. Он уже ходит с костылём, но на полное восстановление гарантий нет нога сохнет.
Бабушке Кате сейчас далеко за девяносто, она в ясном уме и на ногах. Часто возвращается мыслями в молодые годы. Вспоминает Марфушины слова, качает головой и сетует: «Скоро у Маши родится ребёнок, девочка, как сказали врачи. Может, она остановит череду замужеств с увечными, хотя и порядочными, мужчинами Только бы ничего не случилось с её родными».
Будущая прабабушка горячо молится у иконы Спасителя за не родившуюся ещё правнучку, за Митиных сыновей, за мирную жизнь. Кается и просит прощения за свои слова, брошенные в отместку оскорблённой Марфуше. Сама уже была матерью, следовало бы понять её чувства и отмолчаться. Но того, что сказано, назад уже не вернёшь.
Галина Корнева

Источник