За грибами

Я сегодня за грибами собрался идти.
Самое время — сначала дождило, потом потянуло теплом. Собирался на совесть. Непромокаемая обувь, бутерброды, бутылка воды, заряженный мобильный. Не то, что боялся заблукать, но случаи у нас в поселке бывали: ушла соседка Галька за опятами по осени и не вернулась в срок. Как там в анекдоте-то Искали всем селом, нашли выебли. А сегодня пошел за грибами и заблудился. Ах ты ж
Галю нашли через неделю у сестры в соседней деревне. Оказывается, с пьяным мужем поссорилась. Написала записку «ушла за грибами» и пропала. Муж протрезвел жены нет. Дети в плач «мама нас бросила», корова не доена, поросюки не кормлены, гуси бодяжат самогоном, куры отращивают крылья, чтобы лететь не юг. И пить-то некогда
Как же в лесу хорошо, граждане и старушки. Мягко пружинит под ногой хвоя, воздух пахнет терпко и нежно травой и дождем. Небо лишь изредка мелькает в сомкнутых кронах деревьев, плескаясь в глазах голубым и серым. И никогооооо
Маршрут я отмечал надломленными ветками и кусочками коры.
После часа быстрой ходьбы понял, что с грибами у меня в этот раз не сложилось. То ли прятались, то ли решили вырасти позже. Пара сыроежек, какой-то вшивый мухомор и поганки.
Вот поганок почему-то всегда много, они охотно лезут в глаза. Мне кажется, у леса с ними какое-то соглашение заключено: отрави пару человек и выделим тебе в два раза больше квадратных жилых метров.
Еще час блуждания и я начал подумывать о возвращении. Бывает. То пустой вернешься, а через день рюкзак с полным ведром устанешь тащить.
И вдруг удача! На полянке, замаскированной плотно стоящими елями, жила семья подосиновиков. Я обошел полянку кругом, полюбовавшись оранжевыми шляпками с разных ракурсов, и достал заветный грибной нож.
Красуны, а не грибы! Ровная круглая шляпка без единой червивой точки, белые стройные ножки. Впрочем, цвет шляпки показался мне бледноватым. Я понюхал гриб и чуть-чуть надломил. Пахло подосиновиком. Лизнул, чтобы проверить, не горчит ли. Гриб как гриб.
— Ты бы еще мухоморов наелся, — услышал вдруг насмешливый голос сверху. После них такие хороводы верблюды водят закачаешься.
— Кто здесь я повертел головой в поисках собеседника.
— Кто здесь передразнили меня.
— Он и грибов-то не видит, не только нас, — отозвались с другого конца поляны.
И тут я увидел, кто со мной разговаривает.
С нижней ветки сосны мне приветливо скалилась белка, а на дальнем конце поляны сидели два енота. Или барсука, кто их разберет, этих, в полоску. Я выронил гриб и огляделся. Неужели я лизал поганку и теперь просматриваю предсмертные галлюцинации
— Грибы нынче ушли, — сказал тот енот, что справа. Или барсук. Эти не успели, подзадержались, у них еще внук должен вылупиться. А тут ты, с ножами, потребитель хренов.
Правый енот кивнул и показал мне натуральный «фак». Никогда бы не подумал, что у енотов есть средний палец.
— А мы тебя сейчас заблудим, — это снова сверху, от белки. Нечего тут по лесам ресурсы тырить. К тому же, у нас в правительстве есть свои люди. И, между прочим, у вас сейчас заработают законы о недопустимости грибной и рыбной ловли. Надо бы еще запрет охоты продавить, да тут серьезная артиллерия нужна. Ну, при следующем президенте
— А вы знаете, кто у нас президент глупо спросил я. Теперь уже какая разница, умираю я или умер.
— А кто ж его не знает удивилась белка. Нынешний у вас только за рептилий топит, а на родных медведей ему наплевать. Это тебе повезло, что ты с Михаилом не столкнулся, у него сегодня выезд на пасеку. Он бы тебе рассказал за нашу природу и ресурсы.
— Товарищи животные, ну я же не знал, что у вас так все серьезно! взмолился я. Ягоды-то собирать хоть можно или они тоже у вас женятся и плодятся
— А ты как думал, — цокнула белка. Одни вы, венцы творения, умеете трахаться
За кустами зашуршало, и на поляну вышла лиса. Нервно покрутила хвостом, потянула носом воздух. Позвала: — Серый, выходи, у нас тут заседание жильцов. Будем думать, что с этим делать, который не платит взносы в природоохранение.
Серый оказался тощим линяющим волком. Он вывалился из-под елки, угрюмо почесал за ухом и чихнул.
— Да сожрать его и все дела. Людей можно исправить, только переварив.
— Секундочку! заволновался я, обнаружив себя выброшенным из дискуссии. Я, между прочим, даже мяса не ем у меня редкий генетический дефект неусваиваемости животного белка! Я даже бутерброды делаю только с соевой колбасой. Будете я вытряхнул из рюкзака съестные запасы.
— Я же говорю, только переварить, — сплюнул серый. Он поковырял левой задней ногой в пасти, вытряхивая застрявшую в зубах шишку, и поднялся.
И тут мне стало страшно. Нет, я понимал, что брежу. Бредю. Что нет говорящих зверей и женатых грибов. И что я, возможно, лежу сейчас на муравейнике в последнем пароксизме жизни!
Но я повернулся и побежал.
Сзади хохотала и улюлюкала белка, с визгом ухали еноты или барсуки, пень их разбери, взрыкивал волк. Да, шансов у меня было мало, но я хотел поймать хотя бы один.
Свистел ветер в ушах, ветки хлестали по лицу, рюкзак, небрежно накинутый на одно плечо, бился на спине единственным крылом, комары и мухи брызгали от меня в разные стороны в ужасе.
Я бежал так быстро, как не бегал даже в детстве. И не заметил оврага, плотно заросшего папоротником и лопухами. Падать было весело и не больно. Повезло, что я не побежал в другую сторону там было болото.
Меня нашли через три дня. Да, искали всем поселком.

Источник