Истории из жизни реальных людей
Пробудившись от сна, я немного привёл затёкшие конечности в работоспособное состояние. Голова соображала с трудом, а желудок издавал утробное рычание. А, ну да, я же ещё не ел. Нащупав за голенищем сапога мешочек, я всё же вгляделся в содержимое — хм, золото. Не слишком чистое, но как валюта универсальна везде. Попробую найти хоть какое-нибудь заведение с едой.
Неспешным шагом я направился по тропе в поселение. Нужное направление я понял сразу — прозрачный дымок и аромат жареного мяса вели не хуже любого компаса. И вот я дошёл до бревенчатого дома. Двери которого были гостеприимно распахнуты.
Полумрак помещения густо наполнен табачным дымом, смешанным с запахами подкисшего вина и жареного мяса. Служки в засаленных передниках угодливо сновали меж крепких столов. Басовитый гогот сменялся редкими наигранными вскриками женщин. В общем, типичный дешёвый кабак. Но оно и на руку — в толпе оборванцев мой вид не вызовет подозрений.
Я заказал наиболее простые блюда. Так шанс поймать несварение значительно сокращается. И пока ждал заказ, вслушивался в разговоры, неспешно текущие за кружкой дешёвого пойла.
— А ты бы сходил туда, раз такой смелый! — повысил голос пунцовый от количества выпивки мужчина.
— А вот и схожу, да докажу всем, что это лишь старые байки! — с трудом фокусируя взгляд отозвался второй.
Ооо, это уже интересно. Местные страшилки, передающиеся из уст в уста, были моей слабостью. Я многозначительно потряс мешочком перед носами выпивох, и те с нескрываемым воодушевлением пригласили меня за свой стол.
— Итак, уважаемые, о чём так рьяно ведёте спор Возможно, помогу рассудить, — мне почти удалось убрать сарказм из голоса. Но собеседники находились в той стадии опьянения, когда язык вещал, а разум уже не реагировал на едкие замечания.
— Вот рассуди нас, мил человек, по правде, — тяжёлая рука выпивохи опустилась мне на плечо. Я внутренне поморщился, но подавил желание воткнуть стилет в глаз. — Есть у нас на окраине кабак. Да не обычный. Простой люд говорит, что мол связался кабатчик ни с кем иным, а с самим дьяволом, что б тот ему народ заманивал да прибыль помогал приносить. И не поверишь, но за два месяца разросся кабак от хилой хибары до кирпичного здания. И решётки на окнах кованые, и ставни резные. И столы из дуба чёрного, и дорожки ковровые красного бархата.
— Так что ж плохого то в подобной стройке И людям приятно и хозяину выгода — зачем дьявола то сразу примешали — хохотнул я, стряхивая руку собеседника со своего плеча, — Может копил хозяин по́том да кровью своей, работая не покладая рук.
— Дык мы тож так думали по началу. Но начали в том кабаке вещи странные происходить. Как вернётся мужик из того кабака домой, так сам не свой. То тёщу огородами с топором погонит, то жену изобьёт.
— Видать просто пойло там крепкое, не чета этой кислятине, — презрительно понюхал я содержимое кружки, — а мужики себе отговорки и нашли, что б оправдаться. На дьявола то оно свалить всяк проще, чем в своём неумении пить признаться.
— Так вот и спор у нас, мил человек, — подал голос уже полусонный второй товарищ первого, — правда ль в том кабаке дьявол лютует или брешут люди
— Так сходили бы давно и глянули своими глазами, — не выдержал я.
— Дык жена не велит, — развёл руками говорун, — говорит, на кабак тебе денег дам, а в тот что б носа не совал. Иначе лишит всех радостей мужицких. А разве ж мне, простому трудяге, много ль надо Мне б чарку — вторую пропустить опосля работы, да молодуху пощупать.
Хм, конечно в словах пропитого мужика правды было не больше, чем свежести местного вина, но случай занимательный.
— Знаете, а вот интерес во мне вы разбудили. Пойду гляну на дьявола местного. А вы пока за мой счёт угощайтесь — оплачено, — мужики радостно взревели, пытаясь облобызать и повиснуть в объятьях, но я шустро встал со стула и покинул заведение.
Кабак тот я нашёл сразу. Дорожка из плит каменных, плотно подогнанных. Не поскупился хозяин и швы песком от сорной травы засыпать. А сам кабак вид имел внушительный — три этажа, тёмные кирпичи, крыша в виде башенки, черепицей чёрной крытая. И как и говорили выпивохи — кованые решётки да толстые двери. И необычная тишина. Ни стука кружек о столы, ни сальных шуточек, ни раскатистого басовитого смеха. Лишь звучание скрипки оживляло атмосферу.
Стоило мне переступить порог, как с неспешной грацией пантеры ко мне прошествовала дева — чёрные, как смоль волосы убраны в пучок, открывая изящную шею. Тонкая ткань миниатюрного платья с открытыми плечами скорее выставляла напоказ те формы, что должно было скрыть. На длинных стройных ногах элегантные туфельки. Я перепутал бордель с кабаком
— Прошу вас, милостливый господин, проходите, выбирайте столик, — прозвенел голос девы переливом колокольчика.
Зал, лучившийся благородством и спокойной атмосферой, потихоньку наполнялся людьми. Дамы в вечерних платьях, кавалеры в сюртуках и белыми воротниками рубашек. Было немного стыдно находится тут в таком виде, потому я выбрал самый дальний угловой столик рядом с чёрным ходом. Статные девы разносили гостям серебряные подносы с кубками и ароматными горшочками с едой. Про меня будто забыли. Ну что ж, хоть не сидеть в провонявшей харчевне. А тут светло и спокойно.
Вдруг, главная дверь распахнулась и в неё влетел оборванец, размахивая мясницким ножом.
— Вы! Вы! Вы скопище убоюдков! Я все деньги отдал, чтобы ночь провести с элитной шлюхой, а вы меня прогнали! И жена из дома выгнала, как узнала, что денег в доме нет! Убьююю! — бросился едва стоящий на ногах пьяный мужик на гостей и официанток.
Следом за оборванцем шла толпа, вооружённая вилами и факелами.
— Дьявольское отродье! Всю голову задурил чесным труженикам! С дьяволом связался, вот дьявол и наговорил речи сладкие, последних крох лишая! — в столы полетели факелы, а вилы пронзали человеческую плоть.
Один я не мог усмирить бушующую толпу, потому счёл единственным вариантом покинуть заведение. Благо чёрный ход оказался не заперт. Я смотрел, как толпа окружала здание, закрывая все двери и ставни кусками досок. Слышал, как воют заживо сжигаемые люди. Как блестят безумством глаза толпы, отражая полыхающий пожар. От рёва якобы несущих возмездие дрожала земля. Дым поднимался в небо чёрным столбом, черепица взрывалась и разлеталась шипящими кусками. Я стоял, не в силах отвести взгляд. Не мог и помочь тем людям, что стали жертвами наговоров.
— Мил человек, мил человек! — словно из омута меня выдернули голоса.
Я стремительно обернулся и увидел своих недавних знакомых. Запыхавшиеся от бега, они едва дышали.
— Мил человек, ушёл ты, не дослушав. Спалили ж этот кабак с год назад как! Негоже дьяволу скверну на людей насылать. Вот и сожгли его вместе со всеми демоницами-искусительницами да хозяином.
Я слушал пьянчуг и не понимал, о чём они говорят. Вот же пожар, вот же жар пламени!
Я бросил взгляд туда, куда так не хотелось смотреть от обуявшего ужаса.
Чёрный обугленный остов смотрел провалами окон. Стёкшие от жара металлические решётки напоминали оскал зверя, готового к прыжку. Дубовые двери оплели вьюнки, пытаясь скрыть от глаз трагедию, что творилась тут. Плиты дорожки отвоёвывала трава, прорезавшаяся сквозь трещины.
— Мил человек, мил человек, пойдём отсюда! Вечереет уже! — трясли меня за плечи чьи то руки, — я же говорил, что проклято это место, не стоит сюда соваться!
Меня уводили, как марионетку. Я не слушал перебивающие друг друга голоса. В моей голове звучали совсем другие звуки — предсмертный вой людей и рёв пламени, пожирающего тела. А перед глазами стояла картина толпы, в отсветах огненного ада.
— На вот, хлебни вина, отпустит, — практически влили мне в рот отвратительную жижу.
Я откашлялся. Всё же дряной алкоголь прочистил разум.
И всё же, что я сейчас видел
Порешина