Человек и лис

По узкой лесной тропинке шел человек, а за ним, задевая и шевеля листья папоротника, неспешной трусцой бежал лис.
Животное часто останавливалось, прислушиваясь к шороху в зарослях, обнюхивало кусты и снова семенило за человеком по тропке, утопающей в надвигающихся сумерках. Солнце, до этого пускающее лучи сквозь негустую листву, теперь скрылось, высветив ярко оранжевым лишь верхушки деревьев.
— Ты правда каждый день туда ходишь спросил лис, почти поравнявшись с человеком.
— Правда, ответил человек. — Утром и вечером. А что Уже устал
— Конечно нет, — фыркнул то ли от возмущения, что его посчитали слабаком, то ли от пыли лис. Я бы так не смог. Каждый день одно и тоже. Я свободу люблю. Вчера у реки охотился, завтра в деревню воровать отправлюсь, сегодня, вот, с тобой пошел.
— А как же твоя нора
— А что нора
— Ты целый день делаешь, что хочешь и ходишь, где вздумается, но каждый вечер возвращаешься в одно и то же место. К себе домой в нору. Разве это свобода
Лис замолчал. Человек обернулся на него, ожидая, что животное бежит следом и думает над этими словами, но лиса не было на тропинке.
Из самых густых зарослей папоротника и копытника у края тропы послышалось шуршание и фырканье. Некоторое время в изумрудной зелени мелькала рыжая шерсть, шевеля кустами и треща ветками. Потом лис снова выпрыгнул на тропинку. Он часто чихал и тряс длинной мордой, очищая нос от пыльцы и травяного сора. Затем обиженно гавкнул в сторону потрепанных кустов, развернулся и закидал их землей, вырывая комья задними лапами из лесной дорожки. Осмотрел результат своего труда и вновь побежал догонять человека.
— Белки. Лис вложил в это слово не только свою личную неприязнь, но и отвращение многих и многих лисьих поколений к этим шустрым, наглым зверькам.
— Поймал
Лис промолчал. Только осерчало пыхтел в свой черный нос.
Тропинка темнела. Солнечный свет покинул даже самые высокие деревья. Из темных участков леса стало доноситься хлопанье крыльев, перелетающих с ветки на ветку ночных птиц. Эти звуки волновали лиса. Он останавливался, шевелил вытянутыми ушами и вглядывался в темноту леса. Человек же, напротив, начал идти еще быстрее, не обращая внимание на меняющиеся звуки.
— Ну куда ты так спешишь чтобы догнать человека, лису приходилось иногда переходить на бег.
— Опаздываем. Видишь, солнце село уже.
— Подумаешь, запоздаем немного. Никто и не заметит.
— Это только вашему брату хорошо, когда темно. Кур и гусей из птичников таскать, да собак деревенских дразнить. А людям даже ночью свет требуется.
Лис недовольно фыркнул и немного отстал.
Человек подумал, что лис обиделся на него, и, возможно, вообще убежал назад. Но любопытство оказалось сильнее, и, вскоре, человек услышал за спиной легкие лисьи шаги. А, немного спустя, нетерпеливый лис через каждую сотню шагов стал спрашивать, скоро ли они доберутся до места. Человек украдкой улыбался и спокойно отвечал.
На тропинке становилось еще темнее. Сквозь нечастую листву стали проглядывать звезды, пока только еле заметные на темно-молочном небе.
— Ну долго еще в очередной раз спросил лис.
— Уже пришли.
И правда, пройдя между близко растущими вересковыми кустами с черными ягодами, они вышли на небольшую поляну.
Человек и лис ненадолго зажмурились от яркого света, освещавшего все вокруг. От этого света, лес за пределами поляны казался еще мрачнее и таинственней.
По краю росли все те же кусты вереска. Его ягоды теперь не выглядели черными. Они были фиолетовыми, как при свете дня. Почти посередине полянки расположился старый, с неохватным, покрытым вековыми морщинами стволом, корявыми ветвями и пышной кроной дуб.
Лис тут же уселся на землю и стал по-собачьи чесаться у умывать свои усы длинным розовым языком, как бы говоря, что вот он здесь, но тут скучно и нет ничего интересного, как ему обещал человек.
— Опять запуталось, бестолковое. Что же мне с тобой делать-то человек смотрел наверх.
Лис тоже поднял голову и увидел, что свет, разогнавший мрак с поляны, исходит от ослепительного солнца, запутавшегося в ветвях дуба.
— Каждую неделю застревает, а ветки обрубить жалко. Этому дубу не один век. А кто я такой, чтобы калечить его
Человек подошел к стволу и взял прислоненную к нему длинную, оструганную от коры, палку. Поднял ее над головой и стал раскачивать ветви, стараясь освободить солнце. Оно немного покачалось словно на качелях, застрявшее между двух веток, а потом освободилось и небольшим шаром гулко упало в траву. В воздух взметнулось сотни мелких искр. Будто стая испуганных светлячков взлетели из травы и нашли укрытие в дубовой кроне.
Нагнувшись, человек поднял солнце. Немного подержал его в руках, наслаждаясь теплом. Сунул за пазуху.
Поляна тут же погрузилась в сумрак. Только теперь, после яркого света, она показалась еще темнее, точно сейчас было время не позднего вечера, а уже глубокой ночи.
«А ведь и есть ночь, — подумал лис. Солнце исчезло, значит и день кончился».
Человек порылся за пазухой и достал другой шар. Поменьше. Серебристый, примерно на четверть темный с одного бока.
Поляна снова осветилась. Но не прежним ясным, соломенным светом, от которого немного больно глазам, а на душе становится радостно и весело. Другим, серебряно-задумчивым, с глубокими тенями под каждой травинкой. От такого света хочется поднять голову вверх, широко открыть глаза и впустить в себя все звезды, чтобы они заменили собой любые мысли. И плохие, и хорошие. Оставив только неясный покой.
Человек обернулся на лиса. Тот смотрел на шар и улыбался, подняв уголки рта почти к ушам, а в каждом его глазу отражалось по крохотной луне, заставляя глаза светиться. Его оранжевая шерсть стала темно серой. Оставались белыми только грудь и кончик пушистого хвоста.
Человек поднял шар и легонько толкнул его вверх.
Луна медленно начала подниматься, разливая и даря свой свет окружавшему поляну лесу, а затем и окружавшему лес миру. Двое, подняв головы, еще долго следили за ней со дна лесного океана.
Капцов

Источник