Истории из жизни реальных людей
Знаешь, я ведь помню их всех. Все по-прежнему кажутся мне живыми. Каждому дан свой номер, который важней для меня, чем имя.
Номера эти перебираю, а в ушах, не смолкая, безумный звучит смех.
Девяносто девятый совсем не умел ходить. Он лежал и плакал, зная, чем все кончается.
Небо низкое, серое, тучи сгущаются, ветер свистит атональный мотив, и с каждой секундой все приближается ледяная стена воды.
Она не успела. Застыла злым изломанным хрусталем. Зависла, острыми иглами бывшей пены целясь в самое сердце.
Но нет уже смысла целиться. Ему было некуда деться. Его глаза навсегда остались открытыми и полными слез.
Девяносто восьмой любил петь. Открывал глаза и запевал. И пока к ночи не валился с ног от усталости, не заканчивалось пение. А я с головной болью каждое утро вставал.
Не единожды я взывал к небесам. Каюсь, просил избавления. Думаешь, чувства юмора нет у богов вообще Есть! Он стал птицей и покинул меня, на прощание оставив белую каплю на моем левом плече.
Девяносто седьмой Седьмая Да что тут говорить!
Она связала меня своими косами, опоила медвяными росами, опутала ласковыми словами, зацеловала, не давая глаза открыть.
Не одну луну провел я в ее плену. Слышал ее одну, видел ее одну, надышаться не мог, идя вслед за нею, от восторга не чуял ног.
Пока не споткнулся. Пока не упал.
А поднимаясь, вместо милой улыбки увидел смертельный оскал.
Да, сбежал.
Девяносто шестой. Огромный. Сильный. Простой. И имя такое, какие носят среди полей и дубрав. Забыл кажется, Доброслав.
С ним мы прошли длинный путь до самого побережья Прóклятого океана. Он всегда говорил, что волхвы напророчили ему утонуть. Я смеялся, не верил. А он утонул. В портовой таверне. На дне стакана.
Девяносто пятая, кстати, тоже владела немалой силой. И кичилась этим, в отличие от Доброслава. Хвастовство ее и сгубило. Ну и, конечно, качественная отрава.
Одна ссора на постоялом дворе, и теперь ей домом служит могила на тихом уютном погосте небольшой деревеньки. От Королевского тракта справа.
Девяносто четвертая ведунья из Белых. Любую рану заговорить умела. Плела по заказу Ловцы снов. Чтоб били без промаха, чаровала стрелы. Ловила самых диких скакунов.
В последний раз я увидел ее на закате. Непокорные рыжие кудри, как огонь, озаряли идущего рядом лучника. Он был из пришлых, с узким прищуром, в полосатом халате. Такую женщину заполучить надо быть настоящим везунчиком.
Девяносто третий сидел на мосту и клянчил у прохожих монетки. Весь в лохмотьях был, ночевал в бочке. Я, клянусь тебе, звал его с собою. Просил довериться ветру.
Но он только смеялся: «Иди мимо, я одиночка».
Девяносто второй носил шляпу с дырой. Да-да, когда-то в нее попала стрела. Ему исключительно повезло, что шляпа тогда не на нем на крючке возле двери была.
После этого случая он стал считать себя везучим, радостно ввязывался в любую авантюру. Но на каждый хороший случай найдется несчастный случай.
Казалось бы, что такое небольшая температура Легкий жар, желание закрыть глаза и стонать иногда. Да пожалобней, чтоб пожалели. Пожалели. Дали зелья от жара. Кто ж знал, что нельзя Что мед ему яд Противоядие придумать уже не успели.
Девяносто первый девяностый семидесятый
Помню всех, говорю же, как будто вчера. Тридцатый Конечно, был и тридцатый. Ну, вот такая у меня дурная привычка всему давать номера.
Кто был самым первым Да вот же он, совсем рядом. Стоит только руку протянуть и достанешь. Смотрит на меня почему-то разочарованным взглядом
Слышь, разочарованный! Сам-то ты хоть чего-нибудь стоишь
Врешь, меня не обманешь!
Я все помню. Я всех помню. И до сих пор перед глазами та старуха. Оборванка, нищенка, грязная ведьма!
Поманила костлявым пальцем, цепко за рукав ухватила и забубнила на ухо:
Ты будешь долго считать у мóста:
Тридцать… семьдесят девяносто…
Девяносто один… Не закончен счет!
Потом засмеялась визгливо и страшно, отпустила рукав. Я рванул от нее, а она вслед закричала: «И только сотый с тобой пойдет!»
Здравствуй, Сотый! Не смотри на меня так из зеркальной глади, бога ради!
Я всю жизнь тебя искал, не сумев забыть пророчества старой ведьмы.
Я даже дошел до моста. И уже досчитал до ста. И понял, что всю жизнь искал самого себя.
Я один. Первый. Сотый. Последний.