Stupid Love

Буратино был тупой. Тупой, как дрова. Ой, это не отсюда. На самом деле его звали Лаврентий. О чем думала его мать, заполняя анкету в паспортном столе история умалчивает. Но факт остается фактом: Лаврентий родился, потом рос, а потом вырос. Мама старалась улучшить его жизнь всеми знакомыми ей способами: байковые шортики оранжевого цвета поверх синих колготочек в детский сад (чтобы попочка не мерзла), шерстяные носочки, вязаные, поверх обычных, и штанишки хлопчатобумажные (чтоб ножки не мерзли), шапочка на завязочках, вязаная, тепленькая, с подкладочкой (чтоб ушки не мерзли).
Мама старалась, выбивалась из сил, впахивая на двух работах, вязала и шила ночами, старательно читала с Лаврентием книжки и учила стихи.
И Лав рос. Рос послушным и заботливым мальчиком, отзывчивым и добрым человеком, симпатичным юношей, и, наконец, весьма привлекательным мужчиной. Школа, институт, армия, работа. Маме помочь по дому, бабушку в деревне навестить. Друзей множество. И все, казалось бы, словно в сказке
Если бы не одно «но».
Лаврентий был очень глуп. Несмотря на все прочитанные книжки, все мамины старания, все институты и армии Лав был тупой. Он был настолько невероятно глуп, что одна из его бывших девушек написала про него сборник историй под названием: «Stupid Love». Тут, как вы понимаете, имела место очень тонкая игра слов. Лаврентий-Лав-Любовь-Love.
Девчонка не была блистательным автором, до этого вела не особо популярный блог, но книжка неожиданно разлетелась пятидесятитысячным тиражом, и московские подростки орали в полный голос, цитируя перлы Лава.
— Лав, завтра февраль, он пролетит очень быстро.
— Почему
— Потому что февраль самый короткий месяц в году.
— Почему
— Лав, сколько в феврале дней
— Не знаю, тридцать, а может быть тридцать один.
Насте не приходилось заморачиваться над сюжетами вообще. Она просто переписывала все их диалоги, и вскоре стала: а) весьма популярной в узких кругах, б) весьма обеспеченной юной особой. Необходимость ежедневного общения с этим тупицей, конечно, напрягала, но процент с продаж и смешные отзывы в интернете с лихвой компенсировали эти неудобства.
Однажды она сидела с подружками на кухне и пила мартини со спрайтом.
— Не могу, Тань, ну совсем не могу больше. Ну тупой, ну это просто невероятно, насколько же он идиот.
-Уходи. Че ты ждешь, что поумнеет
— Ну да, я ему на днях Гюго подарила, вроде читает. А до этого Дюма был. Потом Акунин по списку. Но все равно тупой.
— Уходи, Насть, не твои это проблемы.
И Настя ушла. Точнее, она собрала все вещи Лаврентия, аккуратно сложила в спортивную сумку, и выставила ее за дверь своей квартиры. Потом позвонила ему и попросила забрать. Лав долго отнекивался, клялся в вечной любви и невозможности жить дальше без нее, но девушка настаивала, и он, наконец, смирился.
— Эх, Настя, — вздыхала потом Танька на кухне, — а ведь могла бы и замуж выйти. Дети были бы красивые
— Ага, и такие же тупые Настя не жалела о своем решении ни единой секундочки. Ладно бы, знаешь, болезнь какая-то была, ну там, камаз его переехал, ему пол мозга вырезали, и после этого он стал тупой, так нет же, не было такого!
— Слушай, а может наркотики предположила Татьяна.
— Ага, — Настя оставалась невозмутимой, — он в последнее время столько кислоты жрать стал это жесть просто.
Тем временем, глупый Лав приехал со своей спортивной сумкой обратно к маме домой. Разулся, не переступая квартиры, потом зашел, аккуратненько протер подошвы кроссовок тряпочкой и оставил подсыхать на коврике у двери. Снял куртку, внимательно осмотрел ее на предмет наличия каких-либо пятнышек и только после этого повесил на плечики и убрал в шкаф. В ванной он долго и тщательно мыл руки специальным антибактериальным мылом.
На столе его уже ждала тарелка горячего супа, бутерброд со сливочным маслом и кусочком вареной колбасы, стакан кипяченой воды и таблетка Рисперидона*.
*Рисперидон лекарственное средство, применяемое для лечения различных психических заболеваний, в том числе обсессивно-компульсивного расстройства, а так же для снятия острых невротических состояний.
— Не переживай, Лавушка, — мама закончила мыть посуду и присела рядом, — все образуется.
— А я и не переживаю, не переживаю я, совсем не переживаю, просто не знаю, она, наверное, подумала, что я не такой, — он запинался и повторял слова чаще, чем обычно.
После обеда Лаврентий закрылся в своей комнате и стал перебирать книжки на полках. Они были расставлены в алфавитном порядке по фамилиям авторов, теперь же он решил пересортировать их по жанрам. Дойдя до томика в ярко-голубой обложке с иностранным названием, Лав остановился и устало присел на аккуратно заправленную кровать.
Stupid Love было написано ядовито-зелеными буквами.
— Настенька написала, — он провел пальцем по буквам знакомого имени, — полная бессмыслица, но люди читают, людям нравится, значит, она молодец.
Он посидел еще немножко, потом встал и поставил томик на полку, на которую до этого поставил Сесилию Ахерн, Стефани Майер, Николаса Спаркса, Эльчина Сафарли и Фредерика Бегбедера. Именно так, на его взгляд, должна была выглядеть полка с романами о любви.

Источник