Санитар Виталик

 

Санитар Виталик В конце девяностых работал я санитаром в древней больнице белорусского райцентра. Работа не слишком тяжёлая, но малооплачиваемая, поэтому коллеги мои в основном отличались

В конце девяностых работал я санитаром в древней больнице белорусского райцентра. Работа не слишком тяжёлая, но малооплачиваемая, поэтому коллеги мои в основном отличались сложными судьбами. Кто-то отсидел лет пять за воровство, кто-то «скатился» в санитары из-за пьянства. Были студенты, вроде меня. И был Виталик.
С Виталиком дежурить одно удовольствие. В начале месяца я внимательно изучал график дежурств и упрашивал старшую медсестру по возможности ставить меня с Виталиком почаще. На что начальство мне отвечало:
— Вот, поставлю я вас, «студентов» вместе. Тогда мне придётся Игоря с Вованом, бывших зеков вместе ставить. А они тогда забухают на пару. Или кто-нибудь из них напьётся и на работу не выйдет. И не проси. Не больше двух дежурств вам поставлю.
И это хорошо. Приходишь вечером на сутки, а Виталик уже на месте. Он днём работал на местном пивзаводе и принёс со смены бидончик ещё теплого пива. Сядем в чуланчике, выпьем по стаканчику для настроения, поговорим по душам, пока пациентов нет. Виталик расскажет что-нибудь про армию, из которой всего год назад дембельнулся, про девушку, которую в минувшие выходные увёл с дискотеки, про батю своего, который работал где-то на Колыме или на Чукотке.
А тут скрипит тормозами скорая, надо идти тащить лежачего больного.
— Что-то от вас, товарищи, попахивает, — морщится фельдшер скорой, злая тётка Анна Михайловна.
Терпеть её не могу. Вечно цепляется по мелочам, вечно у неё претензии.
— Михайловна, — расплывается в улыбке Виталик.- Мы ж по чуть-чуть. Вечер же, хорошо, тепло.
— Ну, если по чуть-чуть, — внезапно смягчается злая тётка. Тогда ладно. Осторожнее несите, охламоны.
Несём в приёмное тихую бабульку, которая весит килограмм сто пятьдесят. Бабулька помирает от всех известных современной медицине болезней, но к сентябрю ей непременно надо выписаться. Потому что картошку пора копать.
Передаём пациентку в надёжные руки медсестёр терапии. Выходим во двор покурить. Хорошо. Над сонным городом тишина, на ночном небе звёзды. За стеной больницы белеют стены старинного храма. Умиротворение какое-то. Виталик устраивается на неудобной деревянной скамейке, я рядом. Молчим.
Вдруг через забор перемахивают две тени и подходят к нам. Местная шпана из частного сектора. Я внутренне напрягаюсь. С месяц назад бывший зек Игорь подрался прямо во дворе больницы с парочкой вот таких. Не сошлись в чём-то по понятиям.
— Э, братва, закурить есть стандартно звучит из темноты.
— Конечно, — Виталик широким жестом выуживает из кармана пачку. Садитесь, пацаны, покурим.
И сдвигается к краю скамейки. Обезоруженные его гостеприимством гопники берут по сигарете, садятся. Минут пять курят, перебрасываясь неловкими фразами.
— Ты с какого района не выбивается из привычного сценария один из них.
— Да вот из этого же, — хмыкает Виталик. На Ленина живу.
— А-а, свой, — расслабляются гопники. А Вадьку Косого знаешь
— Ну-у, — лениво отмахивается Виталик. В школе вместе учились.
— С Косым не верят гопники.
— Точно. Он у меня ещё списывал постоянно. Не видал его что-то давно. Посадили
— Не-е. На север подался, — оживляются гопники.
Минут пять обсуждают судьбу неизвестного мне Вадьки Косого. Виталик что-то рассказывает, шутит. Гопники рогочут. Расстаются почти друзьями.
— Ты точно этого Косого знаешь чуть погодя спрашиваю я.
— Да в первый раз слышу, — безмятежно отзывается Виталик. У нас в школе этих Косых человек десять было. Разве всех запомнишь.
Опять сидим. Летней ночью тепло, тихо. Привезут двух-трёх лежачих, затащим в экстренную операционную какого-то ДТП-шника, ближе к полуночи подтянутся с дискотек ножевые ранения и побои. Но в основном тихо. И спокойно. С Виталиком всегда как-то спокойно.
Под утро допиваем пиво. Мимо проходит милицейский патруль. Останавливаются, чтобы придраться за распитие в общественном месте. Через пятнадцать минут сидят рядом, что-то рассказывают про мужика, зарубившего жену топором, про драку в цыганском районе, на которую созвали полдесятка патрулей. Виталик просит у старшего наручники. Тот отдаёт. Виталик защёлкивает наручники у себя на запястьях. Я бегу в санитарскую. Недавно мне на день рождения подарили новую китайскую мыльницу. Фоткаю всё подряд. Фоткаю и Виталика в наручниках, на фоне одного из патрульных.
Уже светает. Патрульные отбирают у Виталика наручники, уходят.
В девять начинается обычный приём. Выстраивается очередь из плановых больных. Нам делать нечего. Играем в карты. Потом Виталик исчезает минут на пять и появляется с двумя большими деревянными колонками и магнитофоном. Вытаскивает это добро во двор больницы, протягивает через окно шнур от розетки в приёмном. Врубает музыку. Сидит на скамейке, балдеет.
На балконы высыпают пациенты из палат. Смотрят на Виталика, улыбаются. А тот раскинулся на всю скамейку и в такт музыке покачивает ногой. На лице блаженная улыбка.
Через полчаса из приёмного выходит пожилая санитарка Валя.
— Вы тут совсем офигели Главврач из кабинета звонит говорит, что за дискотеку устроили.
— Валюха! радуется Виталик.
Сгребает Валю за плечи, силой усаживает рядом с собой.
— Что тебе включить У меня тут кассет много.
И уже через пять минут грозный главрач забыт и Виталик с Валей ищут по больнице последние хиты Льва Лещенко. На главного Виталику, собственно, плевать с высокой колокольни. По сравнению с выходками остальных санитаров его музыка это так, цветочки. Не бухает на рабочем месте, как Игорь и ладно.
К обеду скорая привозит сварливого деда. Дед сидит в кресле на колёсиках и бранится на всё отделение:
— Сволочи! Козлы!
Врачи не реагируют.
— Сволочи! Козлы! повторяет старик.
В ответ тишина.
— Сволочи! Козлы!
— Дед, ты бы разнообразил, — появляется рядом с ним Виталик.
— Чавоо
— Говорю скучно кричишь. Сволочи, да козлы. Никакого разнообразия.
— А чавооо
— Давай ещё подонки!
Дед ухмыляется беззубым ртом. Точно малолетний хулиган.
— Ну, давай, — подначивает Виталик.
— Подонки! неуверенно орёт старик.
— Отлично, — хвалит его Виталик. А теперь давай сам.
— Мудаки! предлагает дед.
— Это слишком, — качает головой Виталик.
— Фашисты! ходит с козырей старик. И поглядывает на Виталика.
— Уже лучше. Давай ещё коновалы.
— Коновалы! послушно орёт дед.
— Алкоголики ещё.
— Алкоголики! расцветает дед.
— Ну хватит, — к парочке подходит зав хирургии. Виталий, прекращайте учить пациента плохому. Сейчас поднимите его в отделение.
— Покатили! радостно вопит Виталик. Хватает кресло с дедом и устраивает гонки по коридору. Дед вопит в голос с санитаром, вспоминая все новые слова.
Вечером с какого-то колхоза привозят девушку без сознания. Грузили сено, она не удержалась и соскользнула вниз, на бетонный пол сеновала. Травма черепа, шейного отдела позвоночника. Осторожно затаскиваем её на носилках в реанимацию, растерянно стоим в коридоре, ожидая команды врачей. Сквозь полуоткрытую дверь видна перебинтованная голова с проступившими кровавыми пятнами, восковая бледность лица и большая полная грудь, приподнятая сползшей простынёй.
Над девушкой колдуют реаниматологи, травматологи и зав неврологии. Пищат приборы, вполголоса переговариваются люди в белых халатах. Из палаты выходит медсестра Марина Михайловна.
— Ну чего пялитесь
— Принесли вот, — пожимает плечами Виталик.
— Идите отсюда, — ворчит медсестра.
— Сами потом позовёте, когда нести надо будет.
— Идите, мы тут сами как-нибудь.
— Жить будет
— Да чёрт его знает. Приложилась сильно. Ещё пока довезли гематома поползла, мозг сдавила. Может и лучше будет, если помрёт.
— Жалко. Красивая.
— Идите уже. Краси-и-ивая. Как будто некрасивых не жалко.
Мы и пошли.
Темнеет. На смену нам приходит бывший зек Вован. Худющий от того, что постоянно сдаёт кровь, а на вырученные деньги бухает. Весь в каких-то татуировках, каждая что-то значит. В напарники к Вовану из темноты крадётся второй санитар Аркашка шельмоватый мужичок, подторговывающий в больнице консервами и шоколадками.
— Ну, давай напоследок.
Виталик нашаривает в кармане опустевшую пачку сигарет, достаёт последнюю. Курим одну на двоих.
— Хороший был день, — вздыхаю я.
— Точно, — кивает Виталик.
Ему сейчас в ночную смену, на пивзавод. А мне домой, отсыпаться.
— Я говорил со старшей, — опять вздыхаю я. Не хочет нас вдвоём ставить. Типа тогда Игоря с Вованом придётся тоже вместе.
— А-а, — отмахивается Виталик. Я договорился. До конца месяца у нас ещё трое суток вместе. Посидим.
Он крепко пожимает мне руку и уходит вниз по улице. Я спешу на остановку автобуса.
Этим летом я поступил в медицинский, уехал из города в столицу и не видел больше Виталика. А жаль.
Автор: Гушинец (DotorLobanov)
Рассказ из сборника «Пора в отпуск»

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *