На дне фонтана

Давно известно, что во всяком объеме воды, по прошествии необходимого для того времени, заводится водяной. Лесные, заросшие тиной и ряской болота, широкие реки и пересыхающие ручьи, пруды, кишащие грузной рыбой. В любом водоеме устраивает себе жилье его хозяин, смотритель и сторож.
Вот и в фонтане, уютно устроившемся перед старинным четырехэтажном зданием гостиницы небольшого городка, завелся водяной. Вернее сказать, не завелся, а перебрался сюда из лесного озерца. Так просто перебрался. Сбежать от темноты и скуки леса.
Фонтан был как фонтан. С большущей головой древнего морского бога Нептуна, глаза которого выражали такую же необъятную как океан печаль, а из рта его, под действием нескольких труб, били жалкие струйки воды. Оно и понятно, Нептун тоже своего рода водяной. Только морской водяной. И присутствие его головы в качестве фонтана вполне было обосновано.
Водяной, живущий в фонтане, тоже был обычным. Зеленым, оплывчатым и пахнущим илом.
Теперь он часто и с теплотой вспоминал о своем бывшем озере, где всего и забот было растить тину, да шуршать по ночам камышами. В фонтане же хлопот сильно прибавилось. То детишки изрисуют похабными надписями гранитное ограждение фонтана. То голова морского царя начнет покрываться плесенью. А то разыгравшийся ветер набросает в воду столько веток и листьев, растущих вокруг деревьев, что дна не видно.
Вот и приходилось водяному суетиться да хлопотать. Днем, понятное дело, прятался он на дне фонтана так, как это умеют делать только водяные. Хмурился, когда на дно опускались, брошенные детьми монетки и мусор, но сидел смирно, как говорится, тише воды. А ночью выбирался на воздух. Сперва трудился да ладил свое жилище, а, управившись, заползал на ограждение фонтана, усаживался на него, глядел на звезды и отдыхал.
И тут он снова вспоминал свое озеро. Вспоминал долгие ночные беседы с мудрыми сомами, глуповатых, но потешных лягушек и наглых карасей. В городе же его единственным гостями были коты. Не любил водяной котов. Слишком недалекими и самолюбивыми они были.
Бывало придет такой к фонтану, запрыгнет на ограждение, сядет рядом с водяным и начнет:
— Ты же, — говорит кот и наблюдает за своим хвостом, водяной. Хозяин воды называешься. А в воде у тебя ни одной рыбки нету. Ни самого крохотного малька. Что же за водяной такой, который живность не может вокруг себя развести. Вот развел бы, глядишь и мы, коты, чаще бы к тебе заходить стали. На рыбок любоваться.
Знал водяной, что не любоваться бы они к нему ходили, а пытаться острыми когтями подцепить из воды рыбешек и сожрать их. Да и какая рыба сможет жить в фонтане. Вода тут — гадость одна. С хлоркой. От нее и у водяного зудело подмышками и ощущался неприятный привкус во рту.
Или вот еще:
— Зачем, — спрашивает кот и лениво чешет уши, ты завсегда со своим фонтаном возишься и не ходишь никуда Как человек прям. Все что-то делаешь, чинишь, латаешь. Скука же смертная. Бросай ты это дело и пошли с нами гулять. Лужу, чтобы не засохнуть, мы тебе завсегда найдем. А то как люди стал. Все в заботах да в заботах дурацких.
Водяному и так понятно было, что гулять да веселиться всегда лучше и проще. Но, если не делать ничего кроме прогулок, то все, и люди и коты и водяные, до сих пор бы в лесу да в поле ночевали. Сами же коты тепло с уютом и любят. Под крышей у жарких батарей спать. Так и сказал в тот раз водяной коту:
— Отстань.
Или так бывает:
— Чего ты, — говорит кот и щерится от приятной сытости, — все время морду от нас, котов, воротишь Неприятно тебе с нами разговаривать что ли, или обиделся на что А если и обиделся, то сам виноват, а мы тут не при чем. На себя посмотри. Мокрый весь и холодный.
— Да я, — отвечает водяной, — на звезды просто смотрю, а не от тебя отворачиваюсь. Люблю я на звезды глядеть. В лесу, правда они поярче были, но тут простору больше.
— И чего, — говорит кот и тоже смотрит на звезды, — ты такого в них увидел Огоньки как огоньки. Да еще и вон как высоко. Никчемные они. Не сожрешь их никак.
И хочет водяной от кота на дно фонтана уйти, да гостя оскорбить боится.
Так и жил себе водяной. Не смотря на неудобства, очень нравилось ему тут, в городе. Тепло, светло, вода прозрачная да шумная. Лучше, чем в лесу. Если бы не коты. Вот из-за кота и случилась с ним история.
Сидел он, как обычно бывало днем, на дне фонтана в самом углу гранитного ограждения. На цементном жестком дне переливался щербатый от листвы и неспокойной воды солнечный свет. Водяной, следя за неповторимыми изменениями солнечного узора, дремал.
В воду над головой что-то плюхнулось. Снова ветка или шишка от растущих неподалеку елей, решил про себя водяной и снова сонно прикрыл глаза. Но ветка или шишка, упавшая в воду, не тихонько прибилась к ограждению, как бывало раньше, а продолжила барахтаться на поверхности. К тому же водяной сквозь шум падающей воды и толщу гранитного ограждения услышал возбужденные голоса людей. Судя по голосам детей.
Он хмуро посмотрел наверх. Не смотря на жалкие попытки плыть в сторону спасительного твердого гранита, к центру фонтана, к самым журчливым струям воды течением, вызванного этими самыми струями, относило маленького барахтающегося котенка. Водяной увидел, как несколько детских рук, вооружившись палками и ветками, безуспешно пытались подцепить тощее мокрое существо и подтащить его к суше.
Ни тогда, ни после водяной так и не узнал, каким образом котенок оказался в фонтане. Кошка ли, перепрятывая свое чадо от пытливых детей и испугавшись их, уронила его в воду. Ребенок ли, хвалясь недавним своим приобретением, заигрался так, что упустил животное за широкое ограждение. А может статься, что и сам котенок по ребячеству забрался на ветку, да и плюхнулся с нее в воду.
Водяной нахмурился еще пуще. Если он ничего на сделает и отсидится внизу, то котенок вскорости опустится на дно рядом с ним. С другой стороны, этот жалкий, дрыгающийся и уже изрядно наглотавшийся воды детеныш рано или поздно превратится в скверного, охамевшего котяру, который будет праздно шататься по округе да с жиру ныть про своих хозяев, что совсем перестали его кормить. А покажись водяной людям, что будет Этого он не знал. Еще ни разу не приходилось ему вылезать из воды при человеке.
Ветки и палки шлепали по воде, водяной не шевелясь сидел в углу на самом дне фонтана, а котенок все медленнее и медленнее барахтался в искрящихся на солнце волнах.
Потом водяной, так и не сумев побороть свою природу хозяина и хранителя, оттолкнулся ногами ото дна, всплыл к поверхности, подхватил еле живое существо, вынырнул из воды и сделался видимым.
Шум и гомон детей, спасающих котенка, сразу стих. А через секунду они с воем и визгом разбежались от фонтана в разные стороны.
Водяной подплыл к ограждению и осторожно поставил на него спасенного. Тот, неуклюже шатаясь и падая, тут же принялся отряхаться и вылизывать мокрую шерсть. Водяной посмотрел на разбежавшихся детей. Осталось их немного. Но и те, что не убежали совсем прочь, опасливо из-за кустов наблюдали за диковинным существом. Некоторые держали перед собой странные прямоугольные разноцветные дощечки с круглыми поблескивающими стеклышками в верхней их части. Наверное, модные обереги, решил водяной, виновато улыбнулся, махнул в приветствии лапой и снова грузно опустился под воду.
Конечно же котенок выжил. Правда сам водяной больше его не видел, но ему рассказывали об этом другие коты. Вокруг фонтана постоянно стали шататься какие-то люди. Много людей. Так много, что хозяину не удавалось выбираться из воды даже ночью. А о том, чтобы хоть немного ухаживать за своим жилищем, речи вообще не было. Поэтому фонтан постепенно затянулся тиной, Прометей покрылся плесенью и ржавчиной, а дно от сора и мусора стало походить на дно того самого лесного озера. От всего этого к фонтану стало приходить еще больше людей, уверенных, что именно в тине и иле водятся водные. И конечно хозяину зарастающего фонтана пришлось его покинуть. Не с легким сердцем и светлыми мыслями о будущем, как было тогда, когда он покидал свое озеро. Нет. В этот раз он горевал и плакал. Очень уж полюбился ему этот цементно-гранитный водоем.
Новое место он нашел себе в большущем карьере, оставшимся после некогда снесенного здания. Новый дом строить пока не собирались, поэтому эта яма постепенно заполнилась водой, и в ней-то, повинуясь старым традициям, и поселился водяной. Так сказать, завелся.
Ухаживать за карьером особой нужны не было, поэтому водяной целыми днями и делал, что поднимал со дна глинистую муть да пускал в рыжей воде пузыри. В остальное же время он грустил и тосковал по своему фонтану и бродил кругами по заросшему травой пустырю, образовавшемуся вокруг его ямы.
Коты стали ходить к нему реже, очень уж скучным считалось это, обнесенное забором, место. Но все так же болтали о еде, о своей исключительности, о ненависти к собакам и снова о еде.
Водяной, лежа в высоких и жестких, растущих вокруг его ямы, сорняках слушал котов, смотрел на звезды и потихоньку засыпал.
Капцов

Источник