Северный, северный ветер

На высоком берегу Дона жила маленькая девочка. Жизнь у нее порой была очень нескладушная, и после очередной пакости девочка убегала в лес и ныла в сосенках. Девочка быстро поняла, что слабая она, слабая. Силенок мало с миром воевать да песни слагать. А раздолбайство в душе порядочно. Молиться девочка не умела. А хотелось.
Хотелось причастности к чему-то большему. К ветру, который бьет в лицо, когда бежишь по просеке. К силе, которая была всегда и будет. К чему-то, что сильнее всех ее обид. К большому, вечному и чистому.
***
Бегала по высокому берегу Дона маленькая девочка… Мать вашу, как она достала! Еще и братом меня называет!
Вот грустно ей и сидит она опять ноет «Брат моей ветер» и прочие ла-ла-ла. Чу, девица, волк тамбовский тебе брат, а не я. Белены объелась, или табака накурилась И откуда такие особи берутся Еще и крылья визуализирует и шаманит не пойми что… Работать мешает.
Сейчас как дуну ей в лицо! Чууууууу
***
Ветер бил в лицо и трепал волосы. Она поежилась, но шапку доставать не стала.
Она любила — осень, эту промозглую осень, когда холод летел на крыльях ветра.
Она любила чувствовать, как душа рвется прочь с порывами воздуха. Она как будто парила сама.
Она смеялась — в лицо холодному ветру.
***
Вот жешь придурошная! Нормальные люди простудиться боятся, а она смеется. Улыбается. Идет навстречу. Не закрывает лицо от моих порывов.
Странная. Может, ее в детстве темечком о крылечко приложили
Кто ее разберет.
И как ей доступно объяснить, что родственников у меня нет Один я, деточка, и не то что сестер — девушки постоянной у меня нет. Я любую горячую голову остудить могу.
Сейчас как двину ей в судьбинушку! Будет тебе Север!
***
Она полюбила снег. И смеялась. И сердце билось сильнее, стоило ей услышать за стеной завывание ветра.
Когда на реках почти метровый лед, когда вьюга заметает дороги — ветру в лицо уже не посмеешься.
Но она улыбалась, обнимая друга, и слушала его биение сердца, особенно отчетливое в студеную зимнюю ночь.
Она не перестала любить северный ветер, нет. Она научилась его уважать.
***
Как странно — она молчит. Молчу и я.
Она просто стоит на обрыве другой реки, и ее волосы растрепаны от моих прикосновений. Она улыбается, и чудится мне, что она хочет что-то сказать.
Девочка давно выросла, и братом она меня уже не зовет, но по-прежнему представляет, что у нее есть крылья. Ее, видишь ли, это вдохновляет на разные будничные дела.
Странная, я же говорил.
Но сегодня она серьезна.
Она улыбается, и смотрит мне в душу. А я в ее.
***
Даже летом. Всегда. В любое время.
Каждый раз, подставляя лицо ветру, она вспоминала свою детскую присказку. Но она уже не называла его «братом»
Здесь, в снегах, она насмотрелась на его силу. На безудержный размах вьюг.
И тот легкий осенний ветерок, то нежное дыхание, тот далекий отголосок…. ей было даже стыдно говорить ему «Брат»
Кто он и кто она
«Но все же, — она подставила лицо под колючие снежинки, — все же спасибо, брат мой ветер»
***
Меня редко благодарят. И редко любят. Я — ураган свирепой силы. Я — холод и стужа. Я — дыхание холодов, убивающее лето.
Меня не за что любить, да и не надо.
Но это… удивительно приятно. Пусть даже это странная, сумасбродная девушка, выдумавшая себе странное родство.
Она ищет силы в этих словах… пусть.
Мне не жалко.
Я даже могу принести на своих холодных крыльях ей немного удачи.
Автор: Мария Кейль

Источник