Истории из жизни реальных людей
Участок для дачи нам выделили еще с пнями. Первое лето мне было года четыре я на даче появлялась от силы пару раз, там ревел трактор, выкорчевывая пни, стучали топоры и молотки, возводился временный домик, в котором мы будем жить, пока строим основной дом, а этот потом станет баней, мама с папой и дедом в три лопаты впервые перекапывали землю, заодно очищая ее от корней и пересыпая черноземом. Забора пока настоящего тоже не было, лишь вбили по периметру участка увесистые колы, да натянули меж ними б/ушную рабицу папе на заводе просто так отдали.
Зато на второе лето началось мое детское дачное счастье соседские кошки и собаки (дома нельзя, у бабушки аллергия), трава «пучка», которую можно есть, грязь в лужах, по которой можно ходить босиком (она такая гладенькая), трехколесный велосипед, озеро, где гольянов ловили банкой, ящерицы на исходящих смолой досках. Мама была счастлива не меньше меня дорвавшаяся до земли городская жительница открывала в себе недюжинный талант садовода. Все, что она сажала, приживалось тут же, ростки проклевывались чуть ли не через неделю, и уже к июлю она решилась на эксперименты с декоративными растениями. Это была ее идея посадить под забором из рабицы плющ и китайский лимонник, к осени их цепкие усики дотянулись до вершины забора, покрыв его почти сплошным ковром листьев.
Третьим летом на участок по соседству приехали не знакомые нам соседи, а новая семья, купившая у них недостроенный дом с огородом. Машину старенький москвич вела маленькая, сухонькая угрюмая женщина. Мужа с заднего сиденья она вытащила за руки и провела в дом, что-то тихо приговаривая и похлопывая его по плечу. Последней из машины выпрыгнула вертлявая девчонка лет восьми с мелким крысиным личиком. Оглянувшись и увидев меня, глазеющую на их машину, она тут же подошла ко мне и, не поздоровавшись даже и не предложив дружить, как то у детей заведено, начала хвастаться. Тем, что у них есть машина (у нас не было). Тем, что ее папка герой. Тем, что ее мама стройная и закаляется. За мою полную маму мне стало так обидно, что я немедленно возненавидела новую соседку. Тем более, что и голос у нее был противный высокий и дребезжащий, словно она все время кривлялась.
Я заревела и обозвала ее всеми плохими словами, какие знала. Она заревела тоже, нас развели по домам, меня наказали, и больше мы с ней не разговаривали. Лишь она, завидя меня поблизости, громко объявляла каждый раз о том, что ей купили новое платье, или новую куклу, или водили в цирк. Перед куклами и цирком меркла даже моя дача, тем более, что у нее была такая же.
Спустя какое-то время я начала понимать, что конфликт с новыми соседями не только у меня. С улицы, на которую выходили наши калитки, все чаще раздавалась ругань жителей нашего садового общества. Моя противная соседка Тася оказалась мелкой пакостницей то вытопчет чью-то клумбу, то уведет чужую собаку и привяжет в лесу, то младшего ребенка стукнет. Но не только она была причиной ругани у соседских ворот. Услышав как-то истошный крик тасиной мамы «Он не больной, он контуженый!!!», я спросила у папы про это новое слово.
Так я узнала, что тасин отец был и правда герой спасал людей во время пожара, но взорвался газовый баллон, его контузило, и с тех пор он болеет. И все таськины проделки от того, что ей тяжело видеть папу таким, и не нужно на нее сердиться, им с тетей Зоей приходится нелегко, ведь новые куклы не заменят здоровья родителей.
На следующий день мама с папой ушли к председателю, как и соседка тетя Зоя, и все взрослые из соседних домов. На собрание. Я, в ожидании обещанной рыбалки, обошла все мамины грядки, поговорила со своими любимыми цветами на клумбе (там были Король цветов, Королева цветов и их поданные) и решила нарвать смородиновых листьев маме в чай. Это была одна из моих обязанностей, потому что чай из листьев, которые срывала я, был самым вкусным по уверению моих родителей, у них не получалось выбирать самые лучшие листики. Преисполненная ответственности, я рассматривала каждый лист, чтобы убедиться, что он лучший.
Женя, а Женя! позвал меня из-за увитого плющом забора противный дребезжащий голос. Женя, иди сюда!
«Не нужно на нее сердиться», сказал мой папа. Я молча подошла поближе к забору. Снизу, где листья не были такими густыми, было видно, как в нетерпении приплясывают ярко-красные туфельки.
Зе-несь-ка, ла-пусь-ка! припевала соседка, коверкая слова, А у меня новые туфли! Нравятся Нравятся тебе мои туфли Хочешь потрогать Иди сюда, померяй!
Я стояла уже почти вплотную к забору и решала, насколько хорошей девочкой мне надо быть. Просто сказать, что туфли красивые, или подружиться с Тасей, может, позвать ее в гости Но такой голос противный. Ужасно.
Вот мои новые туфли! говорил противный голос. А вот мое новое платье! А вот мой палец!
Между листьями ограды показался грязный маленький палец, покрутился туда-сюда.
Возьми меня за пальсик! я нерешительно протянула руку.
А вот мой второй пальсик!
Второй палец появился в полуметре от первого. Я молчала.
А вот и третий! третий палец просунулся сквозь забор у самой земли. Красные туфельки уже не приплясывали, они просто стояли в стороне.
В этот момент первый палец выпал в мою протянутую руку. Скрюченный, с кровавой каемочкой вокруг ногтя, он лежал на ладони как мертвая рыбка гольян.
За забором зашевелилось что-то массивное, больше, чем девочка восьми лет, скорее как сидящий на корточках взрослый человек, пищащий противным голосом и убивший свою дочь в то время, как его соседи требовали от председателя исключить из садового общества семью агрессивного психа. Может, он и не был изначально больным, может, виновата контузия. Но пальцы дочери он отгрыз.
Из сети