Предназначение

Музыка, звучавшая из небольших, висевших на стенах динамиков, внезапно прекратилась, а через секунду прекратился и гомон нескольких десятков людей, заполнявших просторное помещение. Еще через пару секунд из тех же динамиков, до этого вещавших изрядно надоевшую невнятную классику, раздался щелчок включаемого микрофона и последовавший за этим звук дыхания.
— Эс эн пятнадцать восемьдесят шесть на выход, — гаркнули динамики, и, спустя пару громких щелчков, продолжили передавать музыку.
Сидевшие за небольшими столиками люди облегченно выдохнули и вернулись к своим делам. Кто-то трясущимися от волнения руками стал передвигать фигуры на шахматных досках, кто-то нарочито серьезно уставился в рассыпанные по поверхности стола сотни кусочков своих пазлов, а кто-то, вымученно улыбаясь, вернулся к беседе с соседями по столикам.
Единственный человек не опустил ошалелого взгляда от одного из динамиков. На его черном бейджике белыми буквами значилось: «SN-1586». Он медленно поднялся и осмотрел помещение, столики, и сидящих за ними людей. Ни один из его бывших товарищей не поднял головы и не посмотрел на него. Все продолжали заниматься тем, чем занимались до этого короткого объявления, или делали вид, что занимаются. Все правильно, решил человек, когда-то и он делал вид, что жутко увлечен чтением, пока его товарищи, один за одним, не обводили взглядом помещение, пытаясь уловить хоть один сочувствующий взгляд.
Мужчина коротко выдохнул и, лавируя между узкими проходами среди сидящих людей, направился к выходу, где его уже нетерпеливо дожидались двое охранников.
Прошли длинным коридором, белизна которого через равные промежутки нарушалась одинаковыми дверьми, ведущими в спальни. Прошли и мимо его двери. Теперь уже бывшей его. Несколько раз свернули. Долго поднимались в лифте, а когда его двери с протяжным шипением разошлись в стороны, человек оказался в огромном кабинете. Обилие стоявших вдоль стен чучел животных и разноцветных ковров на полу. Громадная, свисавшая до половины высоты комнаты люстра, состоявшая из, казалось, миллиона стекляшек. Снова зашипев, лифт закрыл двери, и, обернувшись, мужчина увидел, что его охранники остались в его крохотной кабинке.
— Проходи, проходи, — только сейчас мужчина разглядел хозяина помещения, сидевшего за огромным, подстать размеру кабинета, столом.
Мужчина прошел к столу и осторожно сел в жесткое кресло. Чтобы скрыть дрожь в руках, он сцепил пальцы. Это не помогло. Ладони мелко знобило. Тогда он сунул руки между коленями и сжал ноги. Этот жест не ускользнул от хозяина кабинета.
— Ну что же ты спросил он. Не надо так волноваться, ведь ничего необычного не происходит. Ты давно готовился к этому. Сколько тренировок, сколько отработок штатных и нештатных ситуаций. Успокойся, я верю, что ты готов. Ведь так Ты готов
— Да, я готов, — голос действительно оказался спокойным.
— Ну вот и отлично, — хозяин широко улыбнулся. Хочешь что-нибудь выпить
— Нет, спасибо, — ответил мужчина, но хозяин кабинета уже достал откуда-то из-под стола пару широких бокалов, тяжело поставил их на стол и теперь тянул оттуда же графин, наполненный янтарной жидкостью.
— Вот, — он медленно, тончайшей струйкой разливал напиток по бокалам. Это мой фирменный коктейль. Одна четверть сахарного сиропа, три четверти Клемента пятьдесят второго года, и капелька крови Денке.
— Денке удивился SN-1586.
— Ну это же останется между нами, правда фальшиво заговорчески улыбнулся хозяин. Или ты удивлен, что это кровь маловыдающегося человека, о котором все давно позабыли Что же, возможно и так. Но кровь Педро Лопеса не достать даже мне. Она вся там, — человек поднял палец вверх, а потом приложил его к губам и коротко зашипел, призывая к молчанию.
Он поднял свой бокал с налитой на половину мизинца жидкостью и указал им на бокал, приготовленный для гостя.
Тот уцепил стеклянный сосуд и залпом, не чувствуя вкуса, проглотил свою дозу. Хозяин не увидел этого богохульства. Он сидел с закрытыми глазами и гонял во рту коктейль. Наконец, проглотив, пошлепал губами, чтобы воздух смешался с парами алкоголя и усилил послевкусие.
— Сладость сахара, аромат рома и горчинка больного разума. Тебе понравилось хозяин вопросительно посмотрел на гостя.
— Очень, спасибо.
Хозяин задумчиво покивал головой, как бы вспоминая вкус напитка и, опомнившись, взял со стола желтоватую папку, наполненную бумагами.
— Вот твое кхм наше дело, — он пихнул папку так, что та, проехав по гладкой поверхности остановилась прямо у края стола перед SN-1586.
Гость с трудом перевернул обложку. Алкоголь не помог, и пальцы дрожали еще яростнее.
На первой странице, под фотографией светловолосой улыбающейся девочки лет восьми, прямыми и черными как приказ буквами было напечатано: Синицына Ирина Александровна. Далее шла общая информация. День и место рождения, имена родителей и других родственников, домашний адрес, начинавшийся с названия страны, увлечения, домашние животные.
Мужчина перевернул страницу и, проговаривая некоторые фразы вслух, продолжил читать.
— Событие двадцатое марта час и восемнадцать минут после полудня, время местное дом сто тридцать шесть по улице черепно-мозговая перелом третьего и четвертого шейного несовместимая с вызвали бригаду скорой помощи через двадцать минут констатировали
Дочитав до конца, он снова перевернул страницу, но далее шли лишь пустые листы бумаги.
— Ты знаешь, что делать, — хозяин кабинета откинулся в кресле, показывая, что аудиенция подходит к концу. Не зря же тебя столько времени готовили к этому. Иди и выполни свой долг. Китель и инструктаж получишь у дежурного.
— Рад служить, — поняв, что пора уходить, гость промямлил дежурную фразу и поднялся с кресла. Но от волнения ноги сделались ватными и, чтобы не упасть, ему пришлось схватиться за край спинки. Хозяин увидел и это, но промолчал. Медленно, едва переставляя ноги, мужчина поплелся к лифту.
***
Весна благоухала. Не ароматами цветущих лип и влажного после первой грозы асфальтом. Нет, это будет гораздо позже. Сейчас весна пахла раскисшим снегом и сырой, напитанной водой землей. Разогретой солнцем корой деревьев и оттаявшими прелыми листьями. Долгая зима сковала морозом не только город и людей, но и все запахи. И теперь, отогревшись, они будоражили и беспокоили прохожих. Кружили головы и вызывали приятное смятение. Даже вонь выхлопов проносившихся по улице автомобилей казалась даром.
Иришка шла после школы домой. Обходила широкие и перепрыгивала через узкие, бегущие поперек тротуара, ручьи. Рассматривала стайки птиц и серую стену пятиэтажного, тянущегося слева от нее, дома. Была среда, но отражающееся от всего, до чего только могло дотянуться солнце, превращало будний день в праздник.
Впереди, перекрывая весь тротуар, разлеглась огромная лужа. Иришка подошла к ее краю и остановилась, обдумывая, как пересечь столь широкое препятствие.
И тут ее кто-то толкнул. В спину. Так сильно, что она не просто упала лицом вперед, а пролетела пару метров, прежде чем приземлиться в глубокую лужу. Падение заняло половину секунды, но в детской голове успело пронестись много мыслей.
Сначала Иришка представила себе, что скажут ее родители, когда увидят новый и пропитанный грязной водой плащ. Затем она подумала о том, что ей придется идти по улице в мокрой и замаранной одежде, и как на нее будут смотреть и возможно даже смеяться люди. Потом было короткое опасение за промокшие учебники и тетради, хранящиеся в рюкзаке за ее спиной. И после всех этих мыслей, перед самым падением, пришла яркая обида. За что ее толкнули в воду Зачем испортили такой прекрасный день и ее новый плащ Почему люди бывают такими злыми
Она плюхнулась в лужу. Вода сотней брызг разлетелась в разные стороны и самое главное на лицо Иришки. Закапала мутными каплями вниз. Плащ мгновенно промок, и холодная вода добралась до кожи девочки. Она тут же оттолкнулась руками, пытаясь вернуться в вертикальное положение, но сзади, в паре метрах от нее что-то упало.
Что-то настолько тяжелое и больное, что дрожь падения передалась от земли в детские руки. Страшно бухнув, это «что-то» раскололось и осыпало Иришку волной ледяных осколков. Многие из них плюхнулись в лужу, снова обдав лицо девочки грязью.
От испуга и обиды Иришка заплакала. Силы, чтобы поднять ставшее мгновенно тяжелым от пропитавшейся одежды тело, пропали, и Иришка, рыдая, осталась лежать в луже.
Набежали прохожие. Добыли девочку из воды. Кто-то стал стягивать с нее истекающий грязью плащ. Кто-то уже рылся в ее рюкзаке в поисках номера телефона ее родителей. Кто-то пытался дозвониться с мобильного в скорую помощь. Кто-то стал допытывать Иришкин домашний адрес и интересоваться насколько сильно она замерзла.
Вокруг собралась небольшая толпа и просто наблюдателей. Направленных на грязную девочку камер мобильных телефонов видно не было, но перешептывания уже начались.
— Власти совсем обнаглели, крыши не чистят, тротуары не делают. Сосульки по пять метров висят, а никому дела нет. Хоть бы огородили что ли. А если бы убило ее Еще пару метров бы и все.
— Заведите в магазин ее. Она мокрая вся, еще заболеет.
— Бедные дети, им сейчас столько задают, что они падают на ходу. Рюкзак больше нее самой. Перевешивает аж. Еще и по субботам учатся, а уроков все больше и больше.
— Вы спросите, не ушибло ее Не болит нигде
— Ангел-хранитель отвел. Скажи матери, пусть в церковь с тобой сходит. Поблагодарить надо. Всем святым пусть свечку поставит.
— Наконец-то скорая едет. Сколько прошло Минут двадцать уже
***
К вечеру самые большие осколки, оставшиеся от упавшей льдины, отволокли с тротуара на газон и бросили. Весна же, все равно растает.
Участок тротуара огородили, протянув красно-белую полиэтиленовую ленту. На нее повесили уже успевшие потечь от влаги таблички «Осторожно! Сосульки!». На этом все и успокоились.
А у самого края тротуара, около кирпичной стены, видимое только собакам и кошкам, ожидая, когда его заберут его товарищи, лежало мужское тело. Светло-синий китель, проломленный череп и вывернутая переломом шея. На груди к кителю была приделана нашивка. Черный фон, белые буквы: «SN-1586». В петлицах блестели значки: внутри стилизованного щита два длинных крыла, а между ними немного неуместно округло желтел ангельский нимб.
Капцов

Источник