Колонка

 

Колонка Они мне пишут письма и задают вопросы. Разные. Одни и те же. Я заведую отделом писем в маленьком провинциальном журнале. Отдел это громко сказано. Отделишко, отдельчик. Полочка для

Они мне пишут письма и задают вопросы. Разные. Одни и те же.
Я заведую отделом писем в маленьком провинциальном журнале.
Отдел это громко сказано. Отделишко, отдельчик. Полочка для складывания
приватной информации для тех, кто потерялся в этой жизни.
Хотя потерялся только я.
не могу выносить больше его высокомерие. Кто и когда сказал ему, что со мной надо обращаться, как с домашним роботом Я стираю, варю и убираюсь, глажу его рубашки и слежу за детьми, делаю дом уютным. А в ответ — ничего. Ни слов приязни вечером, ни ласкового взгляда утром, перед уходом на работу
спешу сообщить вам, что заговор в стране существует, и я нахожусь в самом его центре. Мой сын работает в секретной лаборатории по производству оружия на основе технологий внеземных цивилизаций. Домашний бойлер работает на крохотном микроэлементе к которому он не дает мне прикасаться, в гараже стоит машина, на которой он улетает на работу, а его коллеги
каждый вечер я наблюдаю, как она садится в его машину, шикарный красный «корвет», и уезжает на всю ночь. Зачем, если он никогда не будет с ней
Я бы не спал до рассвета, наблюдая, как лунный свет играет на ее сомкнутых ресницах. А утром разбудил поцелуем. Она была бы счастлива со мной. Зачем…
.. вчера он швырнул мне дневник с записью учительницы и крикнул, чтобы я убирался в свою комнату и не показывался ему на глаза. Ко мне не заходят друзья, потому что они ему не нравятся. Мне нельзя пойти в кино на вечерний сеанс и поехать с классом на экскурсию в другой город. Занятия графикой развивают безответственность и распиздяйство, так он говорит. Даже мать сбежала от него, когда я был младенцем. Я его ненавижу
Я смотрю на мешки с письмами. Порванные на углах, местами заплесневевшие от сырости, перевязанные шпагатом, упавшие на бок, сваленные небрежно на металлических тележках для перевозки корреспонденции.
Кричащие из прорех чернилами синих штемпелей конверты ждут, когда я возьму их в руки.
И отвечу на все вопросы, которые когда-то задавали миру.
Несчастной жене напишу, что все семьи счастливы по-разному. А муж будет любить ее, пока смерть не разлучит их.
Старичку, выжившему из памяти, посоветую заняться умеренными физическими нагрузками и общением со сверстниками. У сына спрашивать только про погоду и прочитанные книги.
Влюбленному безответно мальчишке: все будет замечательно. Ты будешь любим, да так, что будут взрываться вселенные, и ты вместе с ними. Да-да, ты, рыжий, смешной, с веснушками на руках и шее, будешь кому-то дорог так, что от тебя будут плакать, и цеплять твои руки, умоляя: — Не уходи. И твоя дочь будет — вылитая ты.
Ребенку с жестоким отцом я расскажу, что он вырастет. Осталось совсем немного до того момента, когда он будет взрослым. Когда он будет отвечать за себя и своих близких сам, и никто не вправе будет ткнуть его носом в недописанное домашнее задание или поставить носом в угол. Когда отец, это любящее его, или нелюбящее уебище, станет стар и немощен. А может быть, даже будет зависеть от него И только ему, выросшему уже ребенку, жесткому и решительному мужику, решать что с этим делать.
Может быть, ничего.
Зачем я это делаю Зачем отвечаю людям, которых давно уже нет У которых нет будущего
Никого нет. Остался только я, ведущий рубрику «вопросов-ответов» в журнале, которого не существует. Сидящий в подвальном помещении обрушившегося многоэтажного здания, которое являлось складом для почтовых отправлений.
Я не знаю. Возможно, они все-таки где-то есть. И ждут ответов на мои вопросы.

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *