Долма с вареньем

В новой миске дымилось пестрое, красно-зеленое.
Так, а это у нас… Кирилл наморщил лоб. Погоди, я помню. Чаще… Ча-ща…
Чашушули, кивнул Осман. Это вкусно. Правда вкусно.
Кирилл слабо улыбнулся да, конечно, вкусно. Только вот мало. Сыра им подали на один зуб. Пхали вышли нежные, но кончились раньше, чем он попробовал их намазать. Да и не на что было мазать: лаваш он едва-едва пощипал в перерыве и сразу все. Нет лаваша. А грозно звучащая долма оказалась тарелкой крошечных долмяток: щепотка начинки, листики там, всякие зеленые тычинки-пестики. Конкуренции с обычным голубцом долмятки бы не выдержали. Уписались бы от страха, как стайка пекинесов перед волчарой.
Кирилл подцепил кусок чаша чашуши… ча-ща с буквой а. Мисочка была настолько маленькой, что и вилке толком не развернуться.
Как тебе Осман сиял так, словно сам эту телятину растил и тушил.
Остро, оценил Кирилл. Томатно. А почему порции детские
Они не детские, они гостевые. Это, Осман махнул в сторону кухни, Это даже не обед, это считай экскурсия. Чтобы шаг за шагом все посмотреть, попробовать. Сам понимаешь если порции подавать большие, то гость умрет еще до десерта. И значит конец. Провалилась, значит, экскурсия.
Логично, признал Кирилл. Но за меня можешь не волноваться. Меня растила еврейская бабушка, я ко всему готов.
Еврейские бабушки хорошо кормят Не понял Осман.
Как на убой. Подтвердил Кирилл. Приходишь к ней раз, а на столе рыба фаршированная, с тебя ростом. Приходишь два а там цимес мясной, целая кастрюля. Приходишь три каша манная, причем везде. В тарелке, в термосе, в холодильнике… Прямо даже неловко становится. Как будто это лично ты сорок лет по пустыне мотался.
Серьезная женщина… А моя бабушка мало готовила. Но по праздникам пекла нам лепешки и голубей.
Кирилл прекратил жевать. Посмотрел заинтересованно:
Почему голубей
Примета такая. Чтобы зрение было острое. Осман улыбнулся, поправил тонкие очки. И кто знает: то ли я тогда плохо ел, то ли голуби были неправильные…
На стол приземлились хинкали. Пахучие и горячие, но все такие же возмутительно мелкие. Кирилл решил, что пить сок из таких малявок только зря время терять и лучше закидывать их в рот целиком. Может быть сразу горстью.
Хватай, подбодрил Осман. Я пока паузу сделаю.
Кирилл вдохнул, расправил плечи. Что ж, Осман Батькович. Не везде же вам быть победителем. Пускай у вас и обороты побольше, и хоромы покруче, и на охоте вы вчера всех уделали, но вот что касается аппетита…
И он подхватил первую пару хинкалек.
*
И как Хорошее место
Ага. Кириллу и правда нравилось. Мягкие подушки, уютные комнатки. Да и вкусно все-таки.
Думаю, может купить его.
Купи. Будем после бани сюда ходить. Хостес красными рожами пугать.
Осман тихо рассмеялся.
Еще вина, махнул он пожилому официанту, сметавшему крошки со стола.
Кирилл тоже обернулся:
А можно мне хлеба с вареньем Спросил он и одним простым вопросом заслужил сразу два странных взгляда.
Что не так
Ничего. Сейчас… Сейчас вернусь, сообщил Осман. Ответа он не дождался исчез за входной занавеской, вслед за удивленным официантом.
Кирилл откинулся на подушки, благостный и почти что сытый. В принципе, все и без хлеба было неплохо. Вино отдавало в голову, тихо бренчала музыка. Под самой рукой стояло тяжелое блюдо с виноградом, по керамике скакал конь в завитушках и Кирилл опять вспомнил бабушку. «Кира, кашу надо есть быстро, чтобы коник на тарелке не утонул. Коник сейчас под кашей, вот-вот захлебнется. Вот твоя большая ложка, Кира, надо коника спасти».
Тех спасенных коников хватило бы на три табуна.
Я разобрался, объявил вернувшийся Осман. Сейчас все будет.
Спасибо, сказал Кирилл и еще раз повторил официанту с тарелками. Спасибо, варенье сюда. А вот сыра не надо, я не заказывал…
Ты не заказывал, я заказывал. Пояснил Осман. У нас так принято. Я разве не говорил Обед идет по кругу, сначала раз, потом два. Мы заканчиваем на пеламуши, чтобы снова начать с закусок… Очень символично получается.
Символы Кирилла не впечатляли.
Спасибо, но я правда не хочу. Я уже наелся, все было здорово
Брось.
Осман..
Кирилл. Слушай, давай честно. Я тебя чем-то обидел В голосе Османа послышались стальные нотки. Ровно как у бабушки. Та тоже после обеда подходила, брала его за подбородок и вежливо спрашивала, все ли понравилось.
И как он потом выяснил, правильный ответ мог быть только один. Всегда один.
Нет! Нет, что ты. Все хорошо
Тогда угощайся.
Кирилл сглотнул. Расстраивать Османа было еще опаснее, чем бабушку.
Как скажешь.
В этот раз он ел правильно. С чувством, с толком. Тихо переживая и очень тщательно пережевывая. Оказалось, что сыр с черемшой это не просто соль соленая, а новые горизонты чесночно-сычужных впечатлений. Что долма, политая мацони, примерно втрое прекраснее любого плебейского голубца. А когда дело дошло до выпечки, он на пару минут растерял все слова остались только стоны и жесты.
Объедение. Мычал он, как хороший гость. Хороший гость, который должен похвалить хозяина особенно, если у хозяина есть гордость за национальную кухню и любимый брат-прокурор. Все такое яркое, такое прямо сочное. А хачапури какая! Я б на ней женился, если б мог. Знаешь, Осман, вот сейчас я гораздо лучше все распробовал. Отличная тема этот ваш второй круг, просто отличная.
Хачапури среднего рода, довольно поправлял Осман. Сам он сидел, скромно потягивая вино, и в разврате не участвовал.
И на среднем бы женился, и даже на мужском. Любви все покорно, особенно если сулугуни посыпать.
После выпечки стало тяжело. Нет, было все еще восхитительно, но Кирилл понимал: через блюдо-другое пора бы остановиться. Пуговица на брюках расстегнулась сама, за что он ей был страшно благодарен.
Здорово спрашивал Осман.
Да. Коротко отвечал Кирилл, тративший все силы на вдохи и выдохи.
Обед заканчивался как в тумане: с каждой новой тарелкой Кирилл думал «сейчас точно загнусь», но послушно открывал рот и складывал в него хрустящий лаваш, моченые помидоры, вязкую чурчхелу…
Осман следил. И улыбался краешком губ.
Хочешь еще чего Чаю Спросил он после десертов.
И хлеба с вареньем… Пробормотал Кирилл. Кусочек маленький.
Осман, кажется, побледнел.
Кир, а Кир. Не пойми меня неправильно…
Кирилла такое начало не слишком обрадовало. Он бы, наверное, вздрогнул если б еще мог.
Но когда я зову друзей на обед, мне важно, чтобы им все понравилось. Чтобы было весело. Чтобы все ушли сытыми и довольными.
Конец, понял Кирилл. Осман все-таки обиделся на варенье. Или еще на какую глупость. Бог его знает, что он там сморозил, пока жевал…
Так вот, Кир. Может, нужны порции побольше
Кирилл почувствовал, как по набитому животу стекает холодная капля пота.
Куда больше Прошептал он. Зачем.. Мы ведь уже закончили.
Я ошибся. Мягко сказал Осман. На самом деле, там три круга, а не два. Понимаешь, три это очень символично…
Кирилл не слушал свет в комнате померк и голова тяжело рухнула куда-то назад, отдельно от тела.
*
Кир. У него на лице лежала мокрая тряпка, остро пахнущая мятой. Тряпка монотонно повторяла. Кир. Кирилл Саныч. Кир, прием. Кир, ты здесь
Ммм… прогудел он.
Тряпка переползла на лоб и он увидел белое лицо Османа. Почти тон в тон с потолком.
Кир, ты как Цел
М…
Что с тобой Это аллергия
Не… Пересохшая глотка отзывалась всхрипами и свистом. Объелся. Еще в первый раз.
Дикий взгляд Османа подтвердил: новость была внезапной.
А зачем пошел на второй
Я думал обижу тебя. А ты меня это… под пахлаву распишешь.
Под хохлому. Рассеянно поправил Осман. Зачем хлеб просил
Бабушка… Прохрипел Кирилл, дыша через раз. Бабушка всегда после обеда давала. Я привык.
Ну, знаешь ли… Осман, наконец, расслабился, сел прямо на пол. Это что, настолько вкусно
Кирилл не стал вдаваться в подробности просто закрыл глаза и кивнул.
Дайте тогда и мне варенья, что ли. Скомандовал Осман официанту, замершему на пороге с аптечкой.
Нет. Упрямо булькнул Кирилл.
Что «нет» Что такое
Не давайте… Он вдохнул сколько хватало груди, поперхнулся. Пусть сначала два круга сожрет, слабак.

Источник