Истории из жизни реальных людей
Кот с разбегу прыгнул Ведьме на колени. Диван протестующе заскрипел, а Ведьма недовольно поморщилась:
— Кому-то пора худеть…
— Чур, не мне! — мгновенно выпалил Кот и постарался свернуться в как можно более невесомый клубок.
— А кому Ты посмотри, какие бока отъел!
Действительно, Кот уже с трудом помещался на коленях у Ведьмы. Временами, когда он начинал дремать, гравитация играла с ним злую шутку, притягивая шерстяной бок к земле, и Кот, соскальзывая, шлепался на пол.
— Всё, Кот, пора взяться за тебя всерьёз. С завтрашнего дня садимся на диету. — по тону Ведьмы было понятно, что возражения не принимаются.
— Может, не надо..- умоляюще протянул мохнатый, не особо, впрочем, надеясь на снисхождение. Уж если его Ведьме ударила в голову блажь, то умоляй — не умоляй, а она все равно сделает по-своему.
— Ещё как надо. Пора приводить тебя в порядок. Да и себя заодно.
В ту ночь Кот спал тревожно и беспокойно. Ему снилось, что мыши — ужасные, огромные мыши — отрезают от него кусок за куском, приговаривая: «Будешь маленький, как мы! Будешь слабенький, как мы! Будешь хиленький, как мы!» С каждым отрезанным куском Кот становился все незаметнее и тоньше. Он совсем не чувствовал боли, но ужас был столь велик, что Кот метался во сне и жалобно мяукал.
Проснувшись утром, Кот первым делом отправился на кухню, чтоб хорошенько подкрепиться. Ничто не могло сделать утро радостным, кроме плотного завтрака. Ведьма уже встала и готовила что-то, что пахло на редкость неаппетитно. Миска, в которую Ведьма обычно до краев наливала молоко для своего любимца, теперь была заполнена лишь на половину. Зато рядом многообещающе стояло пустое блюдце.
— Хозяюшка ты моя, ни свет ни заря — на ногах уже, — залебезил Кот, надеясь выпросить побольше молока. — Такая строооойная, красииииивая, забооооотливая…
— Даже не старайся — не налью, — отрезала Ведьма. Она поспешно отвернулась от расстроенной мордашки, чтоб скрыть улыбку и не поддаться на жалобные взгляды пройдохи. Через пару минут она положила в блюдце Коту нечто, что по цвету и консистенции напоминало клей для обоев с мелко порезанными в него кусочками картона. Пахло это чем-то средним между старыми носками и страницей кулинарной книги, впитавшей в себя запахи кухни за последние сто лет.
Кот брезгливо понюхал содержимое блюдца и вопросительно посмотрел на хозяйку:
— Я что, буду это есть..
— Угу, — с видимым удовольствием пережевывая серо-белую массу промычала Ведьма.
— А чем это было при жизни
— Колоском. Это овсянка.
— Овсянка… Это овес что ли Милая, ну я же не лошадь! — возмутился Кот.
— Конечно, не лошадь. Ты конь. Когда ночью по дому носишься, у меня складывается ощущение, что я на ипподроме ночую.
Кот надулся, вылакал молоко из миски, демонстративно проигнорировал нарочно пахнущую в его сторону овсянку и, гордой поступью оскорбленной невинности, удалился восвояси.
— Есть захочешь — придешь! — донеслось ему вслед из кухни.
«Вот ещё. Сама эту дрянь ешь. Ведьма» — насупился Кот, забираясь на подоконник.
Чем ближе стрелки часов подходили к полудню, тем сильнее хотелось есть голодному гордецу. Несколько раз выходил он на кухню, где Ведьма готовила эликсиры и снадобья, но блюдце упорно было полно уже остывшей овсянки, а в миске не появилось ни капли молока. Вместо него теперь была вода. Кот каждый раз старался скрыть своё разочарование, но Ведьма все равно успевала заметить гримасу обиженного зверька. С самой хозяйкой Кот не разговаривал.
В обед холодная овсянка сменилась… новой порцией овсянки. Горячей. И крохотным кусочком вареной курицы. Кусочек был настолько маленьким, к тому же сваренным без соли и специй, что только заставил бедное животное острее почувствовать голод. Тем не менее, гордость и отвращение к овсянке пересилили. Кот попил водички и залез на печь. Он решил, что если остаться на кухне, появится шанс умыкнуть что-нибудь более съедобное (да хоть ту же вареную курицу, остатки которой лежали, накрытые тарелкой, на разделочной доске на столе). Однако в Ведьмины планы, похоже, не входило оставлять кухню без присмотра. Она хлопотала с травами, варила отвары, разливала эликсиры по баночкам и подписывала склянки и мешочки. Кот горестно вздыхал с печки, изредка бросая на хозяйку умоляющие взгляды. Та была непреклонна. Часы пробили восемь раз.
— Мы ужинать-то сегодня будем — не выдержал в конце концов Кот.
— После шести есть нельзя, — ответила Ведьма, поворачиваясь к Коту. — Но если хочешь, я могу сварить тебе…
Она не договорила. В глазах Кота была такая беспросветная грусть, так жалобно дрожал носик, так горестно он сжался в комок, что сердце её не выдержало. Она взяла Кота на руки:
— А знаешь, мне кажется, что ты уже достаточно похудел, чтобы позволить себе немного колбаски.
Кот всхлипнул, всё ещё думая, что ослышался:
— Ты так считаешь — одинокая слезинка капнула Ведьме на руку.
— Однозначно.
Ведьма достала молоко и колбасу. Затем, подумав, обжарила оставшуюся от обеда курицу и выложила Коту на блюдце.
— Ешь, моя радость.
Ещё не веря своему счастью, Кот недоверчиво покосился на хозяйку.
— А ты..
— Ну, кто-то же должен доедать овсянку, — улыбнувшись, ответила Ведьма.
Наевшись до отвала, Кот забрался на диван. Ему было сонно и лениво. Хозяйка читала книгу и грызла яблоко. Кот положил мордочку ей на колени и, глядя снизу вверх, спросил:
— Диета кончилась
— Твоя — да.
— Сердишься на меня..
— Глупенький, я люблю тебя. Только давай договоримся: с завтрашнего дня мы будем бегать по утрам. Прямо с самого раннего утра. Часов с шести. Физические нагрузки способствуют похудению.
— Давай, — радостно согласился Кот.
«Ты же проспишь, уж я-то знаю» — улыбнулся он сам себе и погрузился в полудрему. Ему снилось, как он заставляет мышей есть холодную овсянку.