ГРИБОЧКИ, ЕЖОЧКИ И ДЕРГАЮЩИЙСЯ ГЛАЗ

 

ГРИБОЧКИ, ЕЖОЧКИ И ДЕРГАЮЩИЙСЯ ГЛАЗ Девять часов вечера, воскресенье. Это волшебный час. С последним ударом часов к школьникам возвращается память, и они сообщают родителям, что завтра надо

Девять часов вечера, воскресенье. Это волшебный час. С последним ударом часов к школьникам возвращается память, и они сообщают родителям, что завтра надо принести то-не-знаю-что, но чтоб это то-не-знаю-что было выполнено без помощи родителей и непременно с претензией на первое место! Я, когда читаю детям сказку про лягушку-царевну, на словах: «не печалься, утро вечера мудренее», всегда вспоминаю эти волшебные часы и мне лягушку жалко.
Это, конечно, радость большая, что не надо вышивать крестиком портрет директора ко дню учителя, но уж лучше бы птичья кормушка, это таки теплые воспоминания детства — молочный пакет, покоцанный ножницами. Но нет, они сказали, что надо принести торт или салат на тему «Осень». Я собрала все красноречие и убедила, что вполне достаточно одного шедевра от семьи, но пусть каждый примет в этом участие. Шесть школьников сказали «да!» и поручили его исполнение Ане, «потому что она девочка». Настя согласно закивала, ей было на руку, что братья перепутали ее пол.
Аня мало того, что девочка, она носитель женской логики и этим все сказано. Она начала с того, что «это будет шедевр!» и стала листать картинки, предложенные Гуглом. Торты с листиками, рябинами и почти живыми ежами впечетляли и вдохновляли, Аня позвала Настю и показала ей все это великолепие. Настя посмотрела и сказала без эмоций:
— И что
— Какой будем делать — спросила Аня, и тут был первый стратегический шаг — глагол в множественном числе давал надежду, что будет кому помыть блендер, кастрюлю и кухню после этого грандиозного шоу.
Настя предложила просто испечь шоколадницу, нашлепать сверху глазурь на манер осенней грязи и насыпать листьев березы, ошпаренных для дезинфекции кипятком. Но Ане хотелось прекрасного, и она пришла ко мне.
Я укладывала детей. Можно, я дальше не буду писать Сразу перейду к следующему абзацу.
Когда я пришла на кухню, мне сообщили, что вариант выбран.
— Мы будем делать бревно. — сказала Настя.
— Не бревно, а полено! Березовое полено! — поправила Аня. — Нужно испечь бисквитный рулет, помазать белым кремом и нарисовать шоколадом черточки, как на березовом стволе.
Я пожала плечами и пошла убирать в холодильник остатки ужина. У меня появилась надежда, что это таки будет «поделка, сделанная детскими руками», и я лягу спать вовремя. Мне перечислили список того, что им нужно из продуктов, и половины дома не оказалось. Позвонили папе, попросили купить. Папа уже входил в подъезд, но сбегал в «пятерочку» и принес необходимое. Потом был собственно сам процесс превращения кухни жилого дома в жилище неандертальца. Это может выдержать только мама — она дышит ровно и говорит себе: «Спокойно, женщина, если не сейчас, то когда И пусть лучше я завтра буду полдня отмывать взбитые белки от кафельной стены и шкафчиков, чем потом краснеть перед зятем и сватьей!» Но миксер дымился, а белки не взбивались. Настя ела яичницу из тех желткобелков, что не захотели отделяться. Аня мужественно творила шедевр. Гора посуды в раковине неумолимо росла.
Потом Анна плюнула в кастрюлю и полезла искать печенье, чтобы сделать другое бревно — кондитерскую колбаску. Внезапно нашелся кекс длительного хранения.
— Он по вкусу, конечно, как поролон со сгущенкой, но уже поздно, придется делать торт из него. — решили дамы.
И снова стали взбивать белки — нужно было полить его глазурью, как кулич. Потом был вариант сметанного клея, то есть крема. Потом еще варианты. Бревно, политое всеми этими субстанциями, плавало в белой луже, через жидкий мутный слой нагло просвечивал магазинский кекс общестратегического назначения. Сверху осенним дождем капали слезы девушки по имени Анна. Девушка Настя скребла ложкой по кастрюле из-под крема.
Далее были рыдания, много слез и эмоций, и слушатели уже видели весь завтрашний позор, когда Анна внесет в класс свое бревно. Потом она ушла рыдать кому-то, кто был в сети, а я посмотрела на часы и сказала себе:
— Успею!
И, как Золушка, теряя тапки, помчалась в «пятерочку».
В магазине снимали кассы. Мужичок умолял кассиршу пробить алкоголь: «Ведь можно же хоть как-нибудь, ведь вы девушка умная!» Я схватила с полки рулет с вареной сгущенкой, сахарную пудру, прихватила на завтрак кукурузные хлопья и молоко, на кассе взяла чокопаи по акции и умоляюще посмотрела на кассира. Все видели, что женщине очень-очень захотелось на ночь сладенького — что ж, все мы люди.
Пришла домой, закрылась на кухне. С мыслью «сейчас я покажу мастер-класс по взбиванию глазури!», разбила яйцо… миксер дымился, белок был серым и жидким… муж увидел мое лицо, молча пошел к раковине и стал мыть посуду. Потом он ел яичницу из желтков, а я думала, что будет, если и эту недоглазурь из яиц карликовых динозавров вылить на сковородку То, что это не куриные яйца, сомнений не возникало. Потом муж налил мне чай и спросил:
— Творожную массу будешь
— Буду! — закричала я. — Конечно, буду! Где ты раньше был
Муж убедился, что это не сарказм, и испуганно спросил:
— Все хорошо
— Все просто замечательно! — завопила я. — Давай массу!
Я размазала ванильную массу по рулету, поискала шоколадку, которой надо было рисовать полосочки, не нашла. Видимо, девушки заедали стресс. Насыпала сублимированного кофе, подождала, зубочисткой превратила размокшие комочки кофе в полоски, Анин кекс вытащила из лужи крема и нарезала на квадраты, соорудив из них платформу, на которой должно лежать, собственно, бревно, то есть полено. Густо посыпала землю под поленом сухой осенней листвой кукурузных хлопьев, вытряхнула чокопаи из упаковки и аккуратно поставила в этой домиком сложенной картонке свой шедевр в холодильник. Я супермама! Я спасла дочь и честь семьи! Муж убирался на кухне, я зашла в ванную.
Зачем я перед сном заглянула в холодильник Сама виновата!
НА КОРОБКЕ С МОИМ БРЕВНОМ СТОЯЛА КАСТРЮЛЬКА С ОСТАТКАМИ ГРЕЧКИ. Он не знал, он просто убирался на кухне…
Ночью я спала плохо. Снились партизаны, березовая роща, дымящиеся воронки фашистских снарядов и раскуроченные березовые стволы… Утром муж показал Ане отреставрированное им полено. Не вдохновил. Я озверела, в ночной рубашке влетела на кухню, заорала: «А ну, разойдись!», смешала вчерашний Анькин крем с остатками печенья, слепила из него двух ежат и ножки для грибочков, на которые приклеила чудом уцелевший чокопай, разрезав его на две части…
Они ушли в школу. Унесли торт. Теперь, согласно классике жанра, коробка с березовым бревном должна упасть в лужу возле школы.
На фото шедевр кулинарного искусства «Осень 41года. Противотанковые ежи в березовой роще». Фото кухни не прилагаю во избежании нанесения вам психологической травмы…
Автор:

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *