Секонд-хэнд

Он стоял — торжественный, праздничный и блестящий, как новый Титаник, а посему немного скорбноватый, отсвечивая в утреннем солнце глянцевыми атласными ленточками и свежей материей. Внутри он был отделан обманчиво-мягкой периной: возможно, где-то немного неряшливо были положены стежки, где-то неаккуратно скроена ткань, но это было простительно, благо сделан он был для господ и дам весьма невзыскательных, как бы не сказать, очень равнодушных не только к самой его отделке, но и ко всему подлунному миру и всему в нем происходящему. Весьма буднично и как-то особняком окружали его мятые целлофановые мусорные пакеты, коробки, бутылки, неизвестные науке железяки, какие-то невзрачные одежды, банки с непонятным и уже непостижимым содержимым, аляповатые остатки пищи и прочие жизненные отбросы
Кому пришло в голову выбросить на помойку у подъезда гроб было неясно. А главное на хрена Зачем он мог понадобиться сомнений не возникало, а вот как мог он оказаться ненужным и остаться за бортом жизни Сей вопрос быстро собрал всех любопытствующих и праздно шатающихся товарищей вокруг, даже бомж Кирюха приполз. Узбек-дворник Алмазбек, смешно тараща глаза только и пожимал плечами, не понимая, «аткуда эта взилася» и «сиводня ишо не была».
Шастающие вокруг коты шарахались в сторону и боялись его метить, не говоря уж о том, чтобы прилечь подремать там часок-другой или устроить в нем лежанку. Баба Дуня с бабой Тоней усердно плевали через левое плечо, потом через правое, что-то бормотали, искали что-нибудь деревянное, дабы постучать, но, как назло, ничего деревянного поблизости, кроме этого самого гроба, не валялось: вот вечно — то какие-нибудь доски от ремонта, то дверь старую кто-нибудь выкинет, а кто и окна начнет менять, или кресла какие-нибудь, а щас ни одного предмета, ну как так!
Кирюха поежился от всеобщего шума-гама, кудахтанья, грозных восклицаний, несколько раз увернулся от всплескиванья рук, застенчиво помотал головой, и взялся за обитый шелком гробовой бок.
— Ээ, Кирюх, ты чего Ты куда раздались голоса вокруг. Тебе-то зачем
— А че, — Кирюха довольно обвел всех глазами. Удобный, новый. Красивый. Спать в нем, это, буду. У него вон и крышка еще есть Пустите-ка — и он потянул было гроб в свою сторону.
— Ну вот, что, Кирюш. Отдай-ка лучше мне. У тебя и так там есть где спать, вон, я помню, холодильник кто-то недавно покупал. Я тебе лучше диван старый отдам, если надо: он без крышки правда, но тоже сойдет.
Все повернулись на голос. То была Марьандреевна: глаза и уши двора, героическая женщина, которой было лет под девяносто, но, несмотря на это, она видела и слышала все, что творилось вокруг в радиусе километра от ее квартиры, знала в лицо и поименно всех соседей и тех, кто входил и выходил из их подъезда. Поговаривали, что она раньше служила в КГБ, но никто точно этого не мог доказать. Возможно, она просто была продавщицей из ларька.
— А вам-то он зачем, Марьандреевна
— Вы так хорошо еще выглядите!
— Да вы что, мы еще повоюем, Марьандреевна!!! И пускай Кирюха забирает!
Марьандреевна, хитро косясь на трудящихся, беспокоящихся об ее здравии, нежно растолкала толпу короткими пухлыми ручками, подошла к гробу и ловко схватилась за его край.
— Вы за меня-то, товарищи не волнуйтесь! А цены, цены-то видели Кризис в стране! И вот это вот, — она похлопала по блестящей поверхности, — знаете сколько стоит Тут надысь мне невестка рассказала это же тыщ десять стоит, я точно говорю! Марьандреевна широко растопырила маленькие глазки, насколько могла. — А тут такие деньжищи на помойку вынесли! Вот надо будет мне когда он у меня уже будет, вот ужо на поминки и сэкономлю, — по ее лицу пробежала довольная улыбка, как будто она на рынке выторговала отличный кусок мяса за полтинник дешевле. А Кирюхе диван, пусть берет. Нечего.
— Десять тыщ баба Дуня явно что-то пыталась соображать. Ничего ж себе такие денежки! Во врачи-убийцы-то шо делають!..
— А врачи убийцы-то причем, — поинтересовалась Лена с третьего этажа. Это ж не они гробами торгуют.
— А из-за них же мрут как мухи, — вздохнула баба Дуня. Давление померить не могут по-человечески, что уж..
К подъезду подошла девушка неопределенного возраста — в бейсболке и какой-то растянутой хламиде. В руках у нее была сумка, из которой торчали рекламки пиццы: она явно намеревалась проникнуть в подъезд,чтобы там расклеить эту лабуду на все подряд двери. Позвонила наугад в домофон в первую квартиру, во вторую, третью безуспешно. Все без исключения жители находились сейчас на улице и решали важнейшую задачу что же делать с гробом.
— А ты чего, милая, хотела-то Марьандреевна ни на секунду не теряла бдительность. Чего звонишь всем подряд
— А я кхмхмхс почтылифт чинить, — брякнуло создание.
— А и не ври-ка! с видом вдовствующей императрицы, гордо приподняв подбородок, заявила Марьандреевна. Я почтальонш наших всех знаю, в лицо. И лифт у нас чинить нечего, на той неделе починили, сломать не успели еще! Нечего тут по подъезду шастать! Чего надо, отвечай!
— Вот, открылась новая пицца и суши, — офигевшая барышня вытащила из сумки рекламку, протянула Марьандреевне. Позвоните, попробуйте скидка пятнадцать процентов
— Опять своим ховном весь подъезд загадють — Марьандреевне было явно не до пиццы. Иди отсюда, никто не ест. Гляди, вон, чего у нас тут за дела творятся! А ты со своей едой все
Увидев гроб, девушка-пицца чуть не бахнулась в обморок, но сильные руки Кирюхи-бомжа удержали ее, отчего она снова чуть не потеряла остатки сознания.
— А у вас чего, покойник пропал шепотом спросила она.
— Какой еще покойник, — сразу забеспокоилась баба Дуня. А что, был покойник
— А что, гроб отдельно был Просто так валялся взвизгнула девушка.
— Алмаз! Алмаз! А покойника не было
— Небала нисиво. Фсе как была. Ктота выкинула.
— Чего вы голову морочите Идите в соседний дом 3 корпус 5, там вашу пиццу-шмицу едят наверно, — злобно сказала баба Тоня. — Настька вон из двадцатой, прошмандовка, ух ее
— У нас вона, кстати, уже неделю почти, оно это самое лежит! На первом этаже у мусоропровода кто-то отложил, — прошуршала баба Дуня.
— Алмазбек, слышишь вскинула глаза Марьандреевна на дворника и, пока он отчаянно пытался понять, в чем та пытается его обвинить (а быть обвиненным самой гранд-дамой двора означало нечто худшее, чем смертельный приговор!), за него внезапно вступился дядя Боря с четвертого.
— Так это вроде Фатима у нас каждую среду убирает. А Алмаз-то дворник, он на улице только.
— Марьандреевна, а чего это вам-то вдруг сразу встрепенулась баба Тоня. Вы ж какого года-то
— А ты какого Марьандреевна сразу смекнула, к чему клонится диалог.
— Сорок третьего. баба Тоня страдальчески закатила глаза. Ветеран труда, между прочим
— Ой! Хах, насмешила, — закрякала Марьандреевна. А я тридцать пятого! На восемь лет тебя старше, — хихикая, добавила она. Так что не отдам, поняла
— А у вас дети зато богатые, они вам купят.
— У кого У меня А у тебя, Тоня, Коля-внучок на этом на Лёхусе вот приезжал вчера. Мне мой внук сказал, что дорогая машина. Ну я подумала, что раз на машину деньги есть, то и на эт самое хватит уж.
— Каком еще Лёхусе
— На машине написано — Лёхус. Я из окна видела. Так что не спорь. Боря, Борь, не в службу, а в дружбу — донеси мне на пятый этажик гробик
— Марьандревна, донесу только он тяжелый, я один-то не справлюсь
— Ну, с Алмазиком договоритесь. Чего там нести, он же пустой
— Говорила, тебе, дурила, надо было на дрова распилить.
— Чем я распилю Ножницами маникюрными
— Ну пилу бы у соседа попросили.
— Ага, и тогда бы весь дом сразу узнал.
— Ну у Ленчика бы попросили.
— Да его еще допроситься надо.
Не весь подъезд вышел в это утро к помойке.
Пока внизу происходили народные волнения, парочка молодоженов сидели на кухне в своей однушке на восьмом этаже и, пытаясь периодически высовываться в окно так, чтобы с улицы не заметили.
Вчера они поженились, и теперь только начинали ловить кайф от совместной жизни. Одну свою совместную мечту они уже осуществили провели первую брачную ночь в гробу. Ну, а под утро, вдоволь нарезвившись и придя в себя, они поняли, что гроб (да еще и с крышкой!) слишком громоздок, занимает слишком много места в их однушке — даже балкончик будет маловат, а для роли брачного ложа вполне сойдет и раскладушка. Жить они, как и во всех сказках, собирались долго и счастливо, посему решили гроб, помнящий их ночные похождения, выбросить. Все бы хорошо, да в мусоропровод он ни так, ни сяк не влезал. Даже если крышку отдельно запихивать в дырку. Ну что поделать, пришлось в первых солнечных лучах нехотя одеваться да сносить мебель к подъезду, к мусорным бачкам. Им повезло спуститься удалось незамеченными, в выходной все еще спали.
— Может, в хозяйстве кому пригодится хитро прищурилась новоиспеченная мадам. — Под рассаду может там или носки в нем хранить
— Еще ведь даром отдаем, — сокрушался ее супруг. Недешевые они нынче!
— Ну не в секонд-хэнд же нести его, — рассмеялась девушка.
— Ну, может, объявление надо было написать В газету там или на авито
Марьандреевна, безумно довольная, повелела поставить запыхавшимся Алмазу, Боре и Эдуарду Петровичу обновку в коридор и достала из кладовки бутылку. Алмаз начал отказываться, мужики, известно, после такого стресса, потрясений, тяжести, трудов и затрат, конечно, взяли, откланялись и побежали разыскивать третьего, стаканы, закусон и прочую непременную прелесть.
Марьандреевна же подошла рассмотреть приобретение поближе. Сняла крышку, поставила рядом — надо будет протереть как-нибудь, а то на помойке стоял, мало ли там бактерии какие По телевизору вон Малышева что сказала сегодня Так! А это что Пятно и вот пятно и вот еще разводы какие-то
Марьандреевна мгновенно налилась гневом. Да как Да кто Почему это у нее грязный гроб А это чего такое
Она ковырнула длинным белым ногтем складку блестящей материи. Что такое туда закатилось еще Пробка Марьандреевна вытаращила глаза. От шампанского что-что написано Абраудюрсо А конфеты там не завалялось А
Вся старухина эйфория мгновенно сдулась как шарик. Как и не было. Чтобы ее, Марьандреевну, хоронили в гробу поганом, пятнами срамными заляпанном, пробками из-под шампанского захламленном! Да там вообще кто лежал-то раньше Там какие оргии происходили И после этого всего безобразия она, уважаемый человек
Ничего. Не развалятся. Ауди купили. Инфинити купили. Тойоту купили. Бабке гроб тоже новый купят, а не это безобразие.
— Кирюша! Кирюююююша! радостно закричала она, увидав под окнами знакомую задницу, копающуюся в мусорке.
— О! Марьандреевна! А диван-то мне когда отдадите В коробке спать-то не ахти
— Кирюш, миленький, диван не отдам, ты этот гроб забирай. Заходи и уноси его.
— Эт я пожалуста. Это я хоть щас.
— Алмаааз! Алмазик, поднимись ко мне, помоги Кирюше гроб спустить!

Источник